Рышард Клысь - «Какаду»
— Du schweine Pole! — рявкнул он с яростью и пнул меня ногой в зад. — Aufslehen! Aber schnell![17]
Я с трудом поднялся, из разбитого носа текла кровь и капала на полы пальто, тут же застывая черными сгустками; с удивлением я взглянул на свои измазанные кровью руки и лишь потом перевел взгляд на немцев, ведущих весьма оживленную беседу.
— Может, вам чем-нибудь помочь? — спросил гестаповец у майора.
— Спасибо, я справлюсь сам.
— Этого человека мы задержим.
— Нет, — решительно заявил майор. — Сначала он отнесет мои вещи в гостиницу. А потом я позвоню в полицию…
— Гостиница здесь недалеко.
— Да, — ответил майор. — Знаю. Я уже в ней останавливался.
— Надеюсь, вы справитесь с этой скотиной…
— Можете быть уверены!
Гестаповец почтительно поклонился майору.
— Бери чемоданы! — крикнул тот. — Пошли.
Беспрепятственно пройдя все кордоны, мы наконец оказались в туннеле. Я шел впереди, шатаясь словно пьяный под тяжестью двух битком набитых чемоданов, а майор следовал за мной чуть справа, ни на секунду не выпуская из рук револьвера; мы миновали по пути несколько жандармских патрулей, я видел их удивленные взгляды и иронические улыбки, должно быть, я был хорош с окровавленной физиономией, офицер приветствовал патрулей коротким, гортанным «heil», а жандармы вытягивались перед ним в струнку, от усердия громко стуча окованными каблуками сапог.
«Если он выведет меня с вокзала, я прикончу его, — думал я, постепенно приходя в себя. — Даже если это мне будет стоить жизни».
Я уже успел опомниться от полученных ударов и снова мог спокойно размышлять, кое-какое время в запасе у меня еще было; скорее всего, полагал я, майор имеет в виду расположенную неподалеку от вокзала гостиницу на Пиярской улице.
«Прежде чем мы доберемся до места, я найду какой-нибудь способ выпутаться».
Мы добрались до конца туннеля, теперь нужно было подняться по ступенькам, а у входа с одной и другой стороны я снова увидел полицейские патрули.
«Они окружили весь район вокзала».
На середине лестницы, где-то на высоте первого этажа, я остановился, поставил на ступеньку чемоданы и с облегчением распрямил наболевшую спину, я дышал тяжело, широко раскрытым ртом, так как в носу запеклась кровь. Сверху на меня подозрительно поглядывали жандармы, я чувствовал на себе их пытливые и недоверчивые взгляды.
«Не сейчас. Сначала надо выйти отсюда».
— Скорей! — крикнул майор со злостью. — Скорее, говорят тебе, если не хочешь, чтобы я еще раз пересчитал тебе pe6pa.
«Не успеешь. Я прикончу тебя раньше, как только мы выйдем отсюда. Твоя самоуверенность тебя погубит».
Я поднял чемоданы и двинулся по лестнице, майор по пятам за мной; когда мы миновали последних часовых и вышли на привокзальную площадь, я сразу заметил множество крытых грузовиков и еще один полицейский кордон, а тут же за ним безмолвную и неподвижную толпу людей, напряженно ожидавших своих близких, оставшихся на перроне, услышал гул возбужденных голосов, а какая-то женщина при виде моего окровавленного лица заохала:
— Ах, боже мой, боже! Ах, боже, боже! Ах, боже мой милостивый!…
— О, господи! Ну и разукрасили его!…
— Заткнись, дурак! Лучше бы помолчал…
— Проклятые негодяи! Нет на них управы!
Люди расступались перед нами, я видел вокруг испуганные лица, выражавшие ненависть и сочувствие.
«Ужасно глупо я, наверно, выгляжу. Вся физиономия и пальто в крови».
Мы поднялись на тротуар и шли по самому его краю, вдоль стены деревянного барака.
«Он так уверен в себе, что не отобрал у меня даже оружия. Это его и погубит. Обе руки у меня заняты, но я все равно его прикончу».
Я оглянулся на майора, он по-прежнему шел за мной с правой стороны.
«Брошу ему под ноги чемодан. Он споткнется, и тут я его убью».
Мы повернули за угол барака и, обойдя стоявший у обочины грузовик с потушенными фарами, свернули на улицу, ведущую на Пиярскую, но чем больше отдалялись от вокзала, тем сильнее меня охватывало возбуждение и нетерпение, желание скорее покончить со всем этим, однако я не хотел, чтобы он заранее догадался о моих намерениях, и чуть ускорил шаг, понимая, что мне легче будет привести в исполнение свой замысел, если майор на быстром ходу со всей стремительностью споткнется о чемодан.
«Еще не сейчас. Еще несколько метров».
Я услышал за собою смех и с удивлением оглянулся.
— Не повезло тебе, а? — спросил майор с искорками иронии в глазах. — Вот и конец приключения. Говорил я, что это может плохо кончиться.
— Что делать? Попался. Придет время, и ты получишь свое, каналья…
— О, не так скоро!
— Все равно сдохнешь…
— Ты раньше.
— Это мы еще увидим.
— Не доживешь и до утра.
— Дерьмо!
— Тебя прикончат.
— Но не в эту ночь.
— Прикончат тебя, — засмеялся офицер. — Я знаю, как это делается в гестапо.
— Плевать мне на них. Можешь, им это сказать.
— Сам это им скажешь!
— Я им еще не то скажу, скотина!
— Ты твердый орешек, да? Но хватит ли сил выдержать все до конца? Они найдут способ превратить в тряпку и такого пижона, как ты.
— Обо мне не заботься. У меня хорошая школа.
— Не вздумай бежать, — предостерег майор и снова засмеялся. — За каждым углом тебя ждет смерть.
— Мы стоим в общей очереди. Только неизвестно, чья подойдет скорее.
— А неприятно умереть в такую ночь?
— Я был к этому готов. Умереть можно и в канун рождества. Но и ты, подлец, тоже в конце концов сдохнешь!
Мы приближались к углу Пиярской.
«Сейчас. Сейчас я брошу ему под ноги чемодан».
— Стой! — крикнул майор.
Я тихо выругался, однако, чтобы не вызвать у него подозрений, послушно остановился, обернулся, поглядел на пустую, засыпанную снегом улицу и заметил грузовик — тот самый, мимо которого мы прошли на углу Вокзальной площади, он медленно и тихо, с потушенными фарами, полз вслед за нами; я глянул на огромные и мрачные с затемненными окнами дома на противоположной стороне улицы, в квартирах этих домов, наверно, как раз сейчас люди садились за праздничные столы.
«Черт бы их всех побрал!».
Я повернулся к майору и спросил с нетерпением:
— Чего мы ждем?
— А куда ты спешишь, приятель?
— Давайте кончать эту игру, — сказал я. — До гостиницы уже недалеко…
А грузовая машина все приближалась и приближалась, я заметил двух парней, которые стояли на подножках по разные стороны кабины, держась за дверцы, и ждал, когда они проедут, их присутствие расстраивало мои планы.
«Они едут так, будто в кабине не нашлось места».
Да, — согласился рассеянно майор. — Кончим эту игру. Вы свободны. Можете идти домой.
Я отвел взгляд от грузовика и, пораженный, уставился на офицера.
— Я вынужден был вас ударить, — спокойно объяснил майор. — К сожалению, не было другого выхода. Надеюсь, вы не будете на меня в обиде. Впрочем, я действовал только в ваших интересах. Согласитесь, что ситуация была довольно сложная. Мне удалось, однако, убедить сотрудника гестапо, что вы — вор, а чемодан, с которым у вас было столько хлопот, принадлежит мне. Конечно, он мне сразу же поверил. Тем более, что я не жалел оплеух…
Я только молча кивнул головой, ибо еще не совсем доверял ему.
— Проклятие! — выругался я. — И долго вы будете таким образом забавляться?
— Можете идти домой, — тихо произнес майор. — Я же сказал, что помогу вам.
— Да, но это было в поезде.
— Вы свободны.
Я наклонился и поднял свой чемодан.
— Вы спасли мне жизнь.
Майор молчал.
— И все же вам не следовало так говорить со мной, когда мы вышли из вокзала.
— Я говорил это не всерьез.
— Вы играли с огнем.
— У меня вовсе не было намерения затягивать эту ситуацию.
— К счастью…
Грузовик неожиданно затормозил, не далее чем в метрах десяти от нас, я оглянулся и заметил бегущих в нашу сторону людей — я сразу узнал их, это были Рысь и Серый.
— Ребята, не стреляйте! — закричал я сдавленным голосом. — Не стреляйте, ради бога!…
Но было уже поздно, раздались два коротких, сухих, как удары бича, выстрела, и офицер бесшумно осел на тротуар. Его пистолет глухо стукнул о мостовую, а слетевшая с головы фуражка покатилась по обледеневшему тротуару и застряла в сугробе.
— Скорее, Хмурый! — обратился ко мне Серый. — Давай чемодан!
Я стоял неподвижно и, тупо уставившись в землю, искал на лице майора хоть какие-нибудь признаки жизни.
— Хмурый! — заорал Рысь. — Поторопись!
Я поднял револьвер майора и только потом взял чемодан; с помощью Серого мы втащили его в машину, забрались сами под брезентовую покрышку, и грузовик резко рванул с места.
— Чисто сработано, а? — заговорил дрожащим от волнения голосом Рысь.
— Да.
— Не надеялся, небось, что мы тебя встретим.
— Нет, — ответил я. — Нет.
— Что с тобой происходит, дружище? — спросил Серый. — Ты все еще переживаешь?
