Игорь Никулин - День Независимости. Часть 1
На экране в хронологическом порядке мелькали кадры разрушенных взрывами высоток, от Буйнакска до Волгодонска. Ведущий сводил факты и чьи-то личные мнения к общему знаменателю: диверсии — дело рук чеченских экстремистов, ссылался на захваченные во время боев документы, в которых давался полный расклад — какие суммы в иностранной валюте и на какие нужды выделяли влиятельные полевые командиры. Они же, по совместительству, премьеры и вице-премьеры правительства Масхадова.
Скольких акций удалось избежать буквально в самый последний момент… Прятавшие лица за размытым бесформенным пятном несостоявшиеся террористы — ныне арестованные — неохотно выкладывали перед камерой подноготную… Сажин залпом допил водку, закусил.
То, о чем повествовали журналисты — сенсация своего рода обывателям — для него обычная рутина. С некоторыми «моджахедами» приходилось лично встречаться и допрашивать.
Сидит трясущееся от ожидания неизбежного возмездия существо, затравленно прячет глаза, мнет пальцы, и голос дрожит, как надорванная струна. И не верится, что этот убитый страхом человек недавно бахвалился на видеокамеру устроить россиянам джихад, если руководство страны не одумается и не выведет войска из бандитского анклава.
… — Кто несет ответственность за гибель мирных граждан вследствие террористических актов? — на улице опрашивал журналист прохожих.
Респондент, с мутным от похмелья взглядом, сипло высказывался:
— Да наши это рвут! Ага… кэгабэшники… Им война была нужна. Нате, теперь, получите…
Вертлявая студентка, хихикая и отворачиваясь от объектива, ответила, что на такие сложные темы не задумывалась. Оно и понятно: весна, мальчики, любовь…
— Не знаю я… Она прыснула, сморщив веснушчатый нос, и перебежала дорогу.
… — Конечно, спецслужбы! — возмутилась в микрофон богато одетая женщина пенсионного возраста. — За что мы только им платим?.. Никому доверять нельзя! Хорошо, наш дом охраняют. А в соседних жильцы отряды самообороны создают. Все наш мэр — расповадил нерусей. Среди них сплошные бандиты. Никто работать не хочет, зато всяк на иномарках.
… — Шагу нэ прайти! — эмоционально жаловалось за рыночным прилавком лицо кавказской национальности, сдвинув на орлиный нос бейсболку. — Всюду: дакумэнты, дакумэнты… Праписка есть, все равно забирают. «Имеем право, — гаварят, — для праверки личности». Что ее дэсять раз праверять, я в Маскве чэтвертый год живу, и паспорт на руках… Устроили ахоту на вэдьм!»
* * *— А ведь он прав, — рассудил вслух Сажин и выключил телевизор.
Те, кто засылает в Россию козыревых, правы в своих расчетах. У нас издревле во всех бедах ищут происки врагов, и не важно, кто им будет: масоны, евреи, цыгане или чеченцы.
К кому, как не к темпераментным южанам после всполошивших страну взрывов, с подозрением относится население? Прав он или не прав, значения не имеет. Руки за голову, ноги на ширину плеч. Слово против — дубинка по хребту и кутузка за неповиновение или за мелкое хулиганство.
Но кто заподозрит славян? Стоит вспомнить его злоключения на автовокзале…
15
Москва. 3 мая 9 ч. 30 мин.
Утром он прибыл на доклад к начальнику Главного Управления.
Наумов ждал его, и, усадив рядом, внимательно слушал.
— … неизвестные нам полевые командиры решаются на проведение ряда диверсионных акций на территории России. Основная цель: поднять волну негодования общественности на дальнейшее проведение контртеррористической операции, либо вынудить Федеральные власти смягчить занятую позицию и вступить с ними в переговоры. Выигрыш в любом случае: даже во время временной передышки они в состоянии передислоцироваться и собрать в кулак разрозненные банды. Хотя, не исключена и месть.
— Месть за поражение?
— Возможно. Или же ответная реакция на гибель или пленение значимой для мятежников фигуры. Численность группы нам неизвестна. С уверенностью могу говорить о двух фигурантах. Оба европейцы. Личность одного удалось установить. Это уголовник Михаил Козырев, житель Новосибирска, тридцати лет, кличка «Ряха».
— Как он оказался у боевиков? — спросил генерал.
— Сбежал в Чечню, скрываясь от ареста и длительного тюремного срока. По всей видимости, прошел курс обучения в диверсионной школе. Пока мы не знаем, был ли конкретный приказ на уничтожения летного общежития, или диверсанты действовали произвольно, выбирали цель уже на месте.
— Что получается по Моздоку?
— Они прибыли в город 26 апреля, по подложным документам, за два дня до проведения акции. Есть предположение, что путь их пролег через Ингушетию…
— Почему? — удивленно приподнял брови Наумов.
— Двадцать четвертого числа недалеко от административной границей Чечни с Ингушетией милицией в лесопосадках обнаружен сгоревший бронетранспортер. Мы связались с военными. Машина принадлежит 138 мотострелковой бригаде, дислоцированной в Чечне, и числилась пропавшей с 22 апреля. Водитель не найден до сих пор.
— Понятно… — протянул генерал.
— Поселяться в гостиницу и светить документами они не рискуют. Находят старушку, еле сводящую концы с концами, предлагают крупную сумму денег и снимают комнату на частной квартире… Я считаю, в Моздоке сообщников у них не было. А значит, ни взрывчатки, ни транспорта. Ведь куда безопаснее подорвать у здания грузовик.
— Но как они проникли в общежитие?
— Расчет! Прикинули заселенность, почти стопроцентные проблемы с горячей водой. В таких условиях хоть кто-то из жильцов должен посещать ближайшую баню. Хозяину ее хорошо платят, и снимают на целый день.
Наумов потер переносицу.
— И банщику не показался странным заказ?
— Не показался, товарищ генерал. Деньги решают многое. В тот же день, вернувшийся с боевого задания лейтенант Соловьев, посещает эту сауну: как выясняется, в душевой не оказалось горячей воды. Единственная функционирующая помывочная занята. Соловьев — человек по характеру вспыльчивый — устраивает скандал. На шум — со слов хозяина заведения — из помывочной является Козырев и разряжает ситуацию, приглашая в свою компанию.
— Дальше ясно. Водка.
— Так точно. После бани, изрядно захмелевшие, все трое идут продолжать знакомство в общежитие. Выпивку спонсируют новые приятели Соловьева, он предоставляет комнату, проводит через вахту. Дежурный ничего не имел против, ведь шли такие же офицеры как и он, а не гражданские. К тому же знал натуру Соловьева, и пропустил от греха подальше.
— Бдительность наша, — с горечью произнес генерал Наумов. — Говорим, предупреждаем, требуем, и — как мимо ушей.
— Разрешите продолжать?
— Продолжай, Евгений Александрович.
Генерал достал из шкафчика бутылку минеральной воды и, откупорив, разлил шипучку по тонкостенным стаканам.
— Бери, чего смотришь?
Смочив горло, Сажин повел дальше свой рассказ.
— Засиделись допоздна. Соловьев к полуночи напился, попытался устроить драку с соседом этажом выше. Свидетель пояснил: разнимал их — судя по приметам — именно Козырев. Перебравший водки лейтенант скоро заснул. Козырев с подельником, назовем его Х, спускаются вниз и хладнокровно расстреливают дежурного.
— Какой для этого смысл? К тому же, выстрелы…
— Выстрелов никто из жильцов не слышит.
— Глушитель?
Сажин кивнул и отпил минералку.
— Этим они облегчают пронос бензина и устраняют нежелательного свидетеля… Сегодня ночью из Моздока факсом пришло заключение баллистической экспертизы. Выстрелы произведены из пистолета Макарова, утраченного четыре года назад. Ранее он принадлежал майору милиции Вахромееву, старшему оперуполномоченному УВД Челябинской области, летом девяносто шестого года командированного в Чеченскую республику. В ходе боев за Грозный, 8 августа Вахромеев пропал без вести в районе здания МВД, и позже, его труп во время перемирия был обменян на убитых боевиков.
— Дела… — покачал тяжелой головой Наумов. — Порой жизнь такое закрутит, что не каждому писателю по силам. Как считаешь, полковник, история достойна пера?
— Не думал, — сухо ответил Сажин. — Диверсанты проплескивают коридоры бензином, в холлах оставляют пластмассовые канистры и уходят, предварительно заблокировав снаружи входную дверь. Начинается пожар…
— У меня вызывает сомнение, — скептически сказал генерал, — что подонков было двое. Времени у них в обрез. Убит офицер. Бежать куда-то за канистрами, когда — дело случая — любой из жильцов может наткнуться на тело и поднять переполох?.. Думается, на улице их ждали. И не один, а несколько человек разом прошлись по коридорам.
— Возможно. Но фактических подтверждений этому нет.
— Значит, сделали, сволочи, свое дело…
