Альберт Зарипов - Афганистан. Гора Шабан
Мы с Агапеичем прибыли к тыльному выходу. Володя «встал на тумбочку», то есть на небольшой деревянный квадрат семьдесят на семьдесят сантиметров, который и выполнял роль той самой «тумбочки дневального». Так началась наша внутренняя служба в составе наряда по первой роте.
Но сперва следовало принять наряд. Со старым дневальным я прошёлся по территории подразделения, проверяя чистоту и порядок. В темноте это было так нетрудно сделать… Ведь электрическое освещение имелось только над входом… Именно в том тусклом свете и «красовался» дневальный Агапеев. Но по истечению одного часа я заменил своего напарника на этом боевом «посту». Володя направился в столовую, великодушно пообещав мне «принести что-нибудь вкусненькое»… Ну, хотя бы кашки из той самой сечки…
— А то надоело одним хлебом питаться! — проворчал я вполголоса.
— Постараюсь, — отвечал Вова, отойдя уже метров на десять.
Солдат Агапеев сейчас спешил. Ведь сержант Сорокин уже подходил к столовой. А там уже вовсю трудился один наш дневальный, который таскал на столы бачки с кашей и чайники с вроде бы чаем. Дежурному же по роте полагалось самолично получить в хлеборезке лоток с буханками хлеба и тарелки с маслом да сахаром. Чтобы потом распределить все эти деликатесы по столам первой роты. Данный алгоритм мне уже был давным-давно знаком… Вот потому-то становилось неприятно… Ведь прапорщик Акименко до сих пор ещё не приехал…
Минут тридцать спустя я со своего поста наблюдал до боли знакомую картину: общая колонна первой роты под управлением сержанта Алиева подошла к столовой, остановилась и по команде двумя длинными вереницами справа-слева вошла в столовую. А через пяток минут наши солдаты стали выходить обратно… Первая рота, так сказать, уже поужинала…
— Строиться в общую колонну! — послышалась гортанная команда.
Это приказание, набившее голодную оскомину почти что уже всем… От одного звука громкого алиевского голоса, произносящего эти слова с характерным акцентом… От одного только вида нашего бравого «старшины»… От всего этого, как вместе взятых, так и по отдельности… Мой хронически пустой желудок начинала сводить голодная и долгая судорога.
Но именно таковыми были суровые реалии беспросветной молодосолдатской жизни… Нам досаждали не столько подлые и коварные душманы… А сколько свои… Большие командиры и малые начальнички… Безответственные руководители и прочие тыловые разгильдяи… Но самыми кровожадными и наиболее ненасытными являлись наши старослужащие «друзья-товарищи»… То есть, наши дембеля…
Моё голодное и тоскливое ожидание было вознаграждено появлением Бадодия Бадодиевича, который вернулся из столовой не с пустыми руками. Ему каким-то невообразимым чудом удалось раздобыть котелок картофельного пюре, фляжку чая, две банки «красной рыбы» и даже два жёлтеньких кружочка сливочного масла.
— Хлеб у меня за пазухой! — говорил солдат Агапеев, стоя за углом казармы. — Я в курилке зарубаю свою половину, а твою там же и оставлю.
Я не успел ему ответить, как Володя помчался дальше. Он и из столовой-то примчался короткими и стремительными перебежками, чтобы никто не заметил того, как молодой боец несёт из столовой какую-то еду. А оказавшись в спасительном полумраке нашего двора, где Вован спрятался от электрического света… Уж здесь-то риск должен быть самым минимальным… И поэтому мой напарник быстрым шагом направился в курилку…
Минут через пять-десять рядовой Агапеев заменил дневального Зарипова…
— Там!.. В самом углу! — сказал Вова вполголоса.
Я понимающе кивнул и без промедлений отправился в нашу курилку. Свой поистине царский ужин я обнаружил почти сразу. Под сплошным пологом масксети было темно, но зато тихо и безлюдно. Я быстро вскрыл резаком консервную банку «красной рыбы» и принялся есть. Килька в томатном соусе да картофельное пюре… Хоть и остывшее… Эта еда показалась мне верхом солдатского кулинарного искусства… Которое закончилось слишком рано… Но у меня ещё оставался тёплый чай… Правда, без сахара… Зато ведь с куском хлеба и порцайкой масла.
Проглотив всё это великолепие, я наконец-то почувствовал себя сытым. Данное ощущение казалось таким приятным, что даже не хотелось думать о завтрашнем утре… Вернее, о том каким именно окажется следующее утро… Сытым или же нет.
Но наше дежурство продолжалось. Перед отбоем мы бросили жребий, чтобы определить очерёдность нашей ночной вахты. Мне выпало бдение до двух часов ночи. Вторая половина — соответственно… Всё тому же солдату Агапееву.
Пока шла вечерняя поверка, сержант Сорокин выдал на своих дневальных два укороченных автомата Калашникова с парочкой магазинов на каждый ствол. Он же выделил нам по комплекту спецзащиты, так сказать, персональный боевой панцырь… Поверх бушлата я надел тяжёленький бронежилет… На свою солдатскую шапку понадёжней нахлобучил стальную каску… И вот в таком боевом снаряжении началась моя ночная вахта…
Моё дежурство поначалу шло в нормальном русле… Однако через час сверху стал накрапывать противный февральский дождик… Увы… Но эти мелкие капли донимали меня почти всё время… Надо мной хоть и была натянута маскировочная сетка, но она не спасала абсолютно. У меня, конечно же, имелся под рукой огромный соблазн — открыть дверь и встать в этот проём… Но подразделение капитана Перемитина ещё не спало… Да и наши командиры… Нет-нет, но изредка выходили из казармы… Чтобы перекурить на свежем воздухе, да и вернуться обратно в тепло…
А с полуночи возникла опасность появления дополнительной проверки в лице помдежа или же самого дежурного по батальону. Вот и приходилось мне… Лишь поглядывать на плотно затворённые двери казармы… Да и мерить своими шагами то небольшое пространство между двумя нашими зданиями… Помещением, где проживали солдаты и офицеры. Да ружпарком с каптёркой.
А дождик всё капал и капал…
Глава 7
Караванное везение
Около семи часов утра дежурный по роте вскрыл ружпарк и стал выдавать оружие. Невзирая на всякие там внутренние наряды, афганистанская война продолжалась. И сегодня от нашей первой роты на облёт должна была отправиться одна сборная разведгруппа. Со всех наших четырёх взводов насобирали по несколько человек… Вот и получилась одна облётная группа. Вот она и отправилась в очередное воздушное прочёсывание…
На аэродром наши разведчики пошли пешком… А вот возвратились в первую роту на грузовике Урал…
— Мы караван забили! — послышалось радостно-возбуждённое многоголосие. — Эй, дневальный! Зови сюда дежурного! Трофеи принимайте!
Я заглянул в казарму и громко крикнул вовнутрь:
— Дежурный по роте, на выход!
Сержант Сорокин не отзывался. Ведь сейчас было время его отдыха и, скорей всего, Кар-Карыч в данную минуту просто спал. Я позвал дежурного ещё раз… Но опять безуспешно…
А из сдавшего назад Урала уже выпрыгивали наши разведчики. По их радостным и возбуждённым лицам было ясно, что сегодняшний облёт выдался на славу… И трофеи они захватили самые что ни на есть богатые… Из кузова грузовика выгружали и подносили к ружпарку оружие…
— Это безоткатки! — гордо заявил боец Чуб из второй группы. — Две штуки!
Напротив меня, то есть к стене около двери ружпарка прислонили две длинные и внушительные трубы. Это были стволы безоткатных пушек. Сюда же принесли треноги к ним. Следующим из Урала выгрузили крупнокалиберный пулемёт ДШК. Из-за его солидной тяжести этот экземпляр тяжёлого стрелкового оружия несло четверо бойцов. Затем настал черёд 82-миллиметрового миномёта с опорной плитой… Остальной улов был меньше весом и калибром… Разве что, 40-миллиметровый ручной противотанковый гранатомёт РПГ, причём явно несоветского производства. И трофейный пулемёт на сошках, который хоть и был очень уж похож на мой ПКМ, но и он имел какие-то внешние отличия. Разместившиеся рядом с ним три 7,62. мм автомата Калашникова однозначно не являлись советским вооружением…
А вокруг уже было столько голосов!.. Громких криков и вопросов, ответных возгласов и откровенного солдатского удовольствия…
— Безоткатки!.. Вот это да! Глянь-ка!.. Ну, вы и даёте!.. Это базуки, да?.. Ни ф-фига себе!.. А снаряды где? И мины?.. Обалдеть!.. А ты думал!.. Да они с таким вооружением могли отбиваться целый день!.. А то!.. Тебе лишь бы каркать!.. Они и отстреливались!.. Будь здоров, как отбивались!.. Вон, на АКМСе!.. До сих пор мозги!.. Не высохли!.. Юра-Юра-Юра, покажь-ка!.. ПеКаэМ даже!.. Дереш, «своего» покажь!.. А снаряды и мины мы прямо там подорвали!.. Вместе с трактором!.. Фу, бля-а!.. Протереть не могли, что ли?!..
Я продолжал стоять на своей подставке, то есть тумбочке дневального, с которой не имел почти что никакого права сойти на нашу грешную землю. Но зато мне очень хорошо было видно всё то, что сейчас происходило на небольшом бетонном пятачке у тыльного торца казармы первой роты. Да и слышал я тоже неплохо… Правда, разобрать что-либо конкретное было сложновато… Ведь в эту минуту говорили все: и только что вернувшиеся с облёта разведчики, и встретившие их товарищи…
