Мамонты. «Лейтенантская проза» СВО - Дубров
Для Авиценны то был первый бой в компании, до этого он уже успел неоднократно побывать в командировках на Кавказе, за что даже был удостоен медали «За отвагу», но потом сам неоднократно шутил: «Я до конторы думал, что пиздец как воевал в СОБРе! А потом понял, что я ни хуя не воевал!»
Паша был начмедом Ижевского СОБРа. Дослужившись до пенсии и звания капитана, он устал ждать обещанного ему командиром очередного звания майора, с которым его каждый раз прокатывали, и произнес фразу, за эти годы ставшую сакральной для всех тех, кто разочаровался в системе, которая, в свою очередь, наплевала на них: «Идите на хуй, я в контору!»
Через неделю он уже сидел на фильтре и ждал распределения – где его и приметил Малец: «Это ты тут медик, что ли?»
«Да! – ответил ему Паша.
«Шо, и диплом есть? – в свойственной ему ироничной форме поинтересовался Малец.
«Есть, есть, не ссы! – ничуть не растерялся Паша.
«Ну ладно, тогда пойдем со мной – будешь во 2-м ШО медиком! – определил его дальнейшую судьбу Малец.
Так начался новый этап в жизни Авиценны, который он прошел более чем достойно, подарив шанс на вторую жизнь не одному десятку парней. Всего через три года работы в компании у Паши было уже четыре медали «За отвагу»!
В то судьбоносное – и, к сожалению, для большинства в худшую сторону – утро мы так и не смогли взять Северную деревню, оставив этот вопрос открытым на целых три месяца. Но жертвы, которые героически принесли наши боевые товарищи, были не напрасны, мы смогли зацепиться за край деревни, заняв одну улицу, которая в будущем станет плацдармом для решающего штурма.
Северная деревня
На рассвете после короткой артподготовки под прикрытием огня тяжелых пулеметов с правого фланга и АГСов, бьющих по самому переднему краю вражеских позиций, группы штурмовиков пошли на максимальное сближение с противником. «Северную деревню», а именно такое название имел данный район на тактической карте русских, пора было забирать, по мнению Кэпа, как, впрочем и всех остальных бойцов до последнего. Духи изрядно подзадержались в этом районе, и пора было взыскать с игиловских недобитков арендую плату за дома, которые они занимали все это время, в идеале – их жизнями и трофеями. Уж слишком долго это место было камнем преткновения между нами и духами – и именно здесь мы понесли самые тяжелые потери за все время работы, потеряв немало хороших парней, которые положили свои жизни за первые, но, к сожалению, безуспешные попытки с ходу взять эту точку, а счет раненых так и вовсе шел на десятки, причем в большинстве своем тяжелых. Поэтому сомнений о важности данного утреннего мероприятия не возникало ни у кого, и как только в эфире прозвучала команда Кэпа, адресованная командирам штурмовых взводов, о начале штурма, варяги пошли на быстрое и уверенное сближение с противником.
По левую сторону деревни шли две штурмовые группы Назара, а по вторую две точно такие же, но Бетона. Назар с доктором шли немного позади основных сил, по центру между отделениями, Назар корректировал огонь АГСа и управлял штурмовиками, отдавая команды отделениям Сэма и БТРа, а доктор находился при командире в готовности при первой необходимости выдвинуться вперед и вытаскивать раненых, если такие появятся. Еще одно штурмовое отделение сидело в километре от места боя в резерве – на случай непредвиденных ситуаций, и они, к сожалению, начались, как всегда, быстро и неожиданно.
«Назар Краснодару!!! У БТРа контакт пошел, потом подрыв – и все… Они на связь не выходят!!! Головняк, походу, въебался!!! – вышел на нас Евген.
– Блядь! Доктор, пошел!!! Давай, Серый, ты к раненым, а я резерв затаскивать, понеслась, пошла жара! – сказал доктору Назар.
– Краснодар, как туда пройти к ним? Встретьте доктора и сориентируйте, как пробраться, чтоб его не завалили, и прикройте!!! Я резерв погнал встречать и затаскивать!
– Татарин Назару!!! – вышел он затем на своего зама, сидящего с резервом в полной боевой готовности.
«На связи! Серега, мы все слышали! Выдвигаюсь к вам с отделением Дракона!!! Серый, я с «птички» посмотрел, духи к вам стягиваются, их пиздец сколько, аккуратнее будьте! – предостерег Татарин.
– Да в рот их ебать, пусть подтягиваются, уебки! – невозмутимо и с огромной долей азарта ответил Назар. У Сереги счет штурмов за плечами давно перевалил уже за сотню, и для него понятие «хороший штурм» измерялось не квадратными километрами, взятыми с минимальными усилиями, а количеством личного состава с обеих сторон и их упорством.
Пробравшись через искусственно пробитую дыру в заборе и перебежав через двор, весь усыпанный осколками снарядов и кирпичной крошки, доктор подбежал к воротам, ведущим на другую улицу, и увидел Краснодара, который стоял в проеме открытой калитки и держал под прицелом правый сектор около впереди стоящего дома. Махнув рукой доктору, мол, сюда, пробегай быстрей, он медленно пошел вперед, контролируя сектор, из которого в любой момент мог появиться враг.
Добежав до ворот, доктор увидел лежащих на крыльце перед домом бойцов головняка в шоковом состоянии и залитого кровью командира отделения БТРа, слабо стонущего от боли.
Воздух был напитан гарью пороха, кислым приторным запахом взрывчатки – и запахом крови, который, услышав один раз в жизни больше, не спутаешь ни с чем и никогда. А когда эти запахи перемешивались, то даже самым стойким порой становилось не по себе. Это был запах не просто каких-то химических составляющих, а человеческой судьбы, боли, страданий и героизма, который проявили эти парни,
