Антони Пири - Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945
Но даже тогда из-за своего тщеславия Скорцени чуть было не провалил операцию. После освобождения Муссолини должен был отправиться на ближайший немецкий аэродром на борту небольшого самолета «физелер-шторьх», который рассчитан на двух человек — пилота и одного пассажира. Но когда самолет собирался пойти на взлет, Скорцени вдруг запрыгнул в кабину: спаситель Муссолини должен был сопровождать его повсюду. Почти сто килограммов веса Скорцени привели к перегрузке машины, которой с трудом удалось взлететь. Только ценой неимоверных усилий пилоту удалось избежать столкновения с низким забором, которым заканчивалась взлетная площадка, и предотвратить катастрофу.
В дальнейшем Скорцени лично сопровождал Муссолини в ставку Гитлера, где по рекомендации Хольтена сам фюрер вручил ему Рыцарский крест Железного креста за успешное завершение операции, которая обошлась немецкой стороне в пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, изготовленных в лаборатории Крюгера.
Хольтен на церемонии не присутствовал. Еще до первой неудачной попытки спасения дуче с острова Маддалена ему пришлось полностью переключиться на другие проблемы.
Хольтена потребовал к себе личный представитель Гиммлера в Италии доктор Дольман для того, чтобы вручить ему самое необычное послание, которое этому человеку когда-либо приходилось получать. Письмо вручил посредник, который попросил называть себя просто Il Commendatore, и в нем говорилось: «Попросите Гитлера спасти семью Чиано». Семья Чиано состояла из самого графа Галеаццо Чиано, бывшего министра иностранных дел в правительстве Муссолини, его жены Эдды, которая была дочерью дуче, а также их детей. Письмо написала Эдда, которая, по-видимому, уже не рассчитывала, что ее популярность все еще способна служить защитой ее попавшему в немилость мужу. Галеаццо Чиано, хотя и входил в состав заговорщиков, свергших Муссолини, но и сам после переворота сразу же оказался под арестом по приказу Бадольо. По Риму поползли слухи, что Бадольо собирается избавиться от графа.
23 августа Хольтен, захватив с собой письмо, вылетел из Рима в Берлин. Гиммлер лично передал послание Гитлеру. В тот момент Гитлер, очевидно, полагал, что, поскольку Муссолини находится в плену, может случиться так, что он уже не выйдет оттуда живым. Поэтому было важно спасти, по крайней мере, «его людей», то есть Эдду, к которой он относился очень тепло, а также ее детей. Во всяком случае, через Гиммлера он передал Хольтену следующий ответ: «Фюрер приглашает графиню Чиано с детьми быть почетными гостями в Германии. Он предлагает немедленно приступить к планированию операции по их освобождению». Но когда Хольтен спросил у Гиммлера, как же быть с графом Чиано, тот в ответ процитировал слова фюрера: «Даже если он отправится на виселицу, мне все равно».
Хольтен знал, что Эдда никуда не поедет без мужа, которого Гитлер исключил из списков. Поэтому он попросил Кальтенбруннера, чтобы тот попытался убедить Гиммлера, что следует спасать и графа тоже. Все еще ожидая окончательного ответа руководства, он начал планировать операцию по спасению семьи Чиано. Не могло быть и речи о проведении войсковой операции в самом Риме: для этого не было достаточно сил, к тому же, даже если бы они были, Гитлер не стал бы развязывать бои против итальянских союзников. Семью Чиано следовало похитить, и у Хольтена была на примете подходящая кандидатура для выполнения этой операции. Это был бывший чикагский гангстер, хорошо освоивший подобные акции в 30-х годах, в самый разгар гангстерских войн.
Наконец, когда Гитлер неохотно выдал резолюцию: «Чиано тоже может приехать сюда», Хольтен понял, что пришло время действовать. Он позвонил в РСХА Кальтенбруннеру и был очень удивлен теми теплыми приветственными словами и поздравлениями «с высокой оценкой его действий и доверием самого фюрера», которые он услышал от шефа этой организации. На недоуменный вопрос, о чем идет речь, Кальтенбруннер ответил, что Хольтену поручается «проведение спасательной операции, получившей поддержку на самом верху, в ставке фюрера, и он наделяется для этого чрезвычайными полномочиями». Этого-то Хольтен и опасался больше всего. Он попытался пояснить, что для выполнения порученной задачи имеется множество гораздо более подготовленных офицеров, а у него совсем нет времени, потому что он должен заняться в Берлине повседневной плановой работой. Но Кальтенбруннер отмел все доводы подчиненного. Хольтен обязан лично организовать операцию, для чего ему немедленно, в тот же день, надлежит отправиться обратно в Рим.
Обратный путь Хольтена лежал через Мюнхен, где ему довелось убедиться в волшебной силе документа, дававшего ему чрезвычайные полномочия: в его распоряжение был предоставлен личный самолет самого Кессельринга. Когда самолет с Хольтеном на борту запрашивал разрешение на посадку в аэропорту Рима Чампино, там царило нездоровое оживление, которое усугубилось после того, как Хольтен отказался назвать себя представителям наземных служб. Сам начальник аэродрома, который искусно провел свой мотоцикл между бомбовыми воронками, прибыл поприветствовать таинственного пассажира, а когда ему показали волшебный документ, объявил, что любой находящийся на аэродроме самолет отныне находится в распоряжении вновь прибывшего, если в этом возникнет необходимость. Хольтен понял, что с отправкой семьи Чиано из Италии у него проблем не будет. Сложность будет состоять в том, как вырвать его из рук подчиненных Бадольо.
В тот же вечер, когда Хольтен прибыл в Рим, Дольман представил его таинственному Il Commendatore. После этой встречи в голову Хольтена впервые закрались сомнения. Итальянец представился явно вымышленным именем и назначил для встречи очень позднее время и уединенное место в пригороде затемненного светомаскировкой Рима. Был ли этот человек сверхосторожным, или, может быть, он планировал напасть на Хольтена, который никогда не носил с собой оружия? Шагая по темной дороге к месту встречи, немецкий офицер внимательно прислушивался и оглядывался вокруг, но не увидел и не услышал ничего подозрительного. При личной встрече Хольтен полностью изменил свое первоначальное представление о посреднике. Преданность семье Чиано заставляла этого человека избегать любых шагов, которые могли бы поставить под угрозу планы ее освобождения, которого он так добивался. Совместно с графиней они сумели тщательно подготовить план операции, который стороны тут же подробно обсудили. Поскольку новый план полностью отличался от замысла Хольтена, он попросил дать ему время на обдумывание и обещал следующим же вечером сообщить о своем решении.
На следующее утро Хольтен держал военный совет с Фребеном, заместителем Капплера, а также немецким офицером связи при итальянской полиции. Он специально решил посоветоваться с двоими полицейскими, поскольку внешне они были похожи на уроженцев Средиземноморья, прекрасно говорили на итальянском языке и, следовательно, могли, не привлекая внимания, беспрепятственно появляться в любом месте на территории страны.
Хольтен рассказал о цели совещания и изложил имеющиеся у него факты. Семью Чиано держали не в частном доме, а в здании на улице Via Secchi. Самому Чиано не разрешали выходить из здания, однако его жене и троим детям позволялось в течение одного часа прогуливаться по улице в сопровождении одного охранника-полицейского. Дом, где содержалась семья Чиано, находился под круглосуточной охраной вооруженного подразделения карабинеров, а также детективов в штатском, которые тоже были вооружены и хорошо подготовлены к выполнению своего задания. Хольтен попросил присутствующих высказать свои предложения, хотя сам склонялся к плану, разработанному графиней Чиано, поскольку он не предполагал перестрелки и, следовательно, проблем с итальянскими властями, которые все еще официально были союзниками Германии. Весь замысел строился на неожиданности, что должно было обеспечить успех. Прежде чем детективы-охранники успеют отреагировать, Эдду и детей во время прогулки подберет и увезет скоростная машина. Самому Чиано нужно будет только выйти из дома, где его будет ждать другая машина, которая увезет его с места заключения прежде, чем охрана сумеет организовать преследование. Необходимо было сосредоточиться на некоторых деталях плана. Можно ли было в военное время найти и купить в Риме обладающие достаточно высокой скоростью автомобили? Имеет ли охрана указание открывать огонь и, если это так, можно ли будет «добиться» от нее, чтобы она не делала этого? Хольтен потребовал от присутствующих, чтобы они нашли ответы на все эти вопросы.
В тот же вечер он снова встретился с Il Commendatore, который от имени семьи Чиано обещал неукоснительно следовать полученным от немцев инструкциям. Были обсуждены некоторые другие моменты, и на следующий день была назначена последняя, контрольная встреча на случай, если в план будут внесены изменения. Хольтен посчитал встречу оконченной и уже собирался уходить, когда Il Commendatore неожиданно попросил: «Не могли бы вы подождать секунду?» Он показал небольшой кожаный портфель и добавил: «Граф Чиано просит, чтобы доктор Хольтен доставил это для него в Германию. Это очень важно для графа». Хольтен согласился, но когда он попробовал поднять портфель, понял, что едва способен сделать это. Всю дорогу обратно он с любопытством размышлял о том, что может находиться в этом таком тяжелом портфеле с надежными замками и множеством печатей. В конце концов, любопытство пересилило угрызения совести, и он вскрыл портфель. Оказалось, что внутри хранится целое состояние — драгоценные камни без оправ, каждый весом не менее восьми каратов.
