Владимир Воронов - Морские истребители
Правильно пишут и говорят фронтовики, что на войне, на фронте без любви, без надежды никак нельзя. Зачастую в свободное время в землянке или вечером перед сном заходили разговоры о своих родных и любимых. Мы знали имена девушек и жен своих товарищей, по фотографиям представляли их внешний облик. В этом доверительном обмене самым заветным и самым дорогим было что-то трогательное и, в то же время, объединяющее нас в единую братскую семью.
Однажды я получил письмо от мамы. Она писала:
«Дорогой Володя! Получила письмо от твоего командира. От радости замочила его слезами. Читали письмо по всей деревне. Многие плакали, особенно те, у кого похоронки. В деревне остались одни женщины, старики да дети. Возвратился домой раненый Ваня Шишкин. Когда же кончится эта проклятая война? Когда же всех фашистов прикончат? Получила письмо от Лени, он сейчас воюет где-то на Кавказе. Низкий поклон и спасибо за письмо твоему командиру…»
После войны мне удалось в домашнем архиве разыскать это письмо. Приведу его, ц не для того, чтобы выпятить себя, а для того, чтобы было понятно, как порой без нашего ведома заботились о нас, о наших родных. Как умели согревать души замечательные люди - партийные и комсомольские вожаки, политические работники. Письмо написано не командиром, а секретарем комсомольской организации 6-го истребительного авиаполка. старшим лейтенантом Ушаковым. В нем говорилось: «Дорогая Матрена Михайловна, Ваш сын, Владимир, продолжительное время не имел переписки с Вами. Он очень волновался и беспокоился. Володя очень любит Вас, горячо любит он и свою социалисгическую Родину. За короткое время Владимир стал настоящим боевым летчиком-истребителем. Не так давно он учился, а теперь, упорно совершенствуясь, одновременно своим примером учит товарищей по оружию.
Вы можете гордиться своим сыном, Матрена Михайловна, так же, как им гордится вся наша комсомольская организация. Вова, воспитанник Ленинско-Сталинского комсомола, всю свою кипучую энергию направляет на быстрейший разгром врага - немецких варваров. Желаем Вам, Матрена Михайловна, долгих лет жизни, счастья и здоровья. Будьте уверены, такие сыны, как Ваш Владимир, отстоят жизнь своих матерей, сестер, жен и детей. Мы не дадим на поругание русскую землю.
Смерть за смерть, кровь за кровь!
Ваш сын будет драться до тех пор, пока ни одного фашиста не останется на нашей земле. Только тогда, когда последний оккупант будет вогнан в землю, Володя с победой возвратится к Вам.
По поручению комсомольской организации старший лейтенант Ушаков. 16.07.1943 г.».
…22 января 1944 года пришла радостная весть: наш гвардейский полк награжден орденом Красного Знамени. К этому времени на боевом счету летчиков-гвардейцев было более 200 уничтоженных на земле и в воздухе самолетов, 32 000 солдат и офицеров, большое количество боевой техники гитлеровцев. Велики заслуги 6-го гвардейского истребительного авиаполка в битве за Кавказ. Достаточно привести такие данные: только с января по июнь 1943 года летчики провели 220 воздушных боев, сбили 86 фашистских самолетов, в том числе 41 бомбардировщик и разведчик, 45 истребителей. Однако победа достигалась дорогой ценой. За тот же период полк потерял 23 летчика и 33 самолета.
Среди погибших в период боев за Новороссийск и Тамань помощник командира полка майор Г. Матвеев, командиры эскадрилий капитан Н. Спирин, капитан Н. Тимашевский, старший лейтенант А. Акулов, штурман полка старший лейтенант Н. Зяблицев, командиры звеньев Н. Лазуткин, А. Максимов, пилоты А. Цыганов, Н. Камышан… Это были лучшие из лучших, самые надежные и стойкие воздушные бойцы, беззаветно преданные советскому народу.
На следующий день в полку состоялся митинг личного состава по случаю высокой награды Родины. Выступившие летчики, техники, специалисты заверяли партию, советский народ в том, что они не пожалеют сил и жизни для достижения полной победы над врагом.
Легких побед не бывает
Переломным годом в борьбе нашей авиации за стратегическое господство в воздухе был год 1943-й.
Ожесточенные воздушные сражения, развернувшиеся летом в небе Кубани и в Курской битве, убедительно подтвердили превосходство нашей авиации над фашистской. Мы превосходили врага не только по количеству, но и по качеству боевых самолетов. Значительно возросло боевое мастерство наших летчиков и авиационных командиров. Мы научились маневрировать силами авиации и сосредоточивать их па решающих направлениях. Военно-воздушные силы Черноморского флота базировались на аэродромах Кавказского побережья и на 19 января 1944 года имели в своем составе 198 исправных боевых самолетов, в том числе бомбардировщиков - 18, истребителей - 91, штурмовиков - 39, торпедоносцев - 35, разведчиков - 15.
Большая часть штурмовиков и истребителей была сосредоточена на передовых аэродромах Анапа, Анапская, Витязевская для действий по огневой поддержка и прикрытию десанта, уничтожению плавсредств противника в Керченском проливе и на коммуникациях.
Благодаря новым самолетам, росту мастерства летного состава за годы войны возросли боевые возможности и повысилась эффективность действий авиации Черноморского флота. Об этом говорят такие данные. Если в первом периоде войны на один сбитый фашистский самолет приходилось 87 вылетов истребителей и 6,5 воздушных боя, то в 1943 году - 80 вылетов и 3 воздушных боя, к 1944 году - 45 вылетов и 2 боя. Но наряду с несомненными успехами в боевом применении истребительной авиации, узким местом по-прежнему оставались управление с земли и в воздухе, а также взаимодействие тактических групп в воздушном бою.
Несмотря на изоляцию от основных фашистских группировок, враг не собирался оставлять Крым и намерен был отстаивать его до последней возможности.
Крым имел огромное военно-политическое и стратегическое значение. «Владея им, - писал Маршал Советского Союза А. М. Василевский, - гитлеровцы могли держать под постоянной угрозой все Черноморское побережье и оказывать давление на политику Румынии, Болгарии и Турции. Крым служил фашистам также плацдармом для вторжения на территорию советского Кавказа и стабилизации южного крыла всего фронта».
Это обстоятельство и предопределяло ожесточенность боев на суше, на море и в воздухе.
Группировка немецко-фашистских войск в Крыму насчитывала более 195 тысяч войск, 3600 орудий и минометов, 215 танков и 148 самолетов. Особое значение в борьбе за Крым противник придавал своей авиации. Основные усилия фашистов были сосредоточены на обороне Крыма с севера на Перекопском перешейке против войск 4-го Украинского фронта и на Керченском полуострове против высадившихся войск Отдельной Приморской армии.
Враг активно маневрировал силами бомбардировочной и истребительной авиации, сосредоточивая их в нужный момент на том или ином направлении. Мы убедились в этом в ходе напряженных воздушных боев над Керчью зимой 1944 года.
В феврале погодные условия в районе Керченского пролива были наиболее сложными и порой затрудняли применение нашей авиации. Грунтовые аэродромы выходили из строя, раскисали и не позволяли взлетать самолетам. До 10 февраля боевых вылетов не было. Несколько раз мне удалось слетать для тренировки па воздушный бой и стрельбу по щиту. В одном из таких полетов на пилотаж над аэродромом я заметил, что какой-то «як» пытается атаковать меня сверху. Немедленно развернулся ему навстречу, «в лоб». На фронте было законом - никому, ни при каких обстоятельствах не «подставлять хвост», даже своим самолетам, в том числе и «якам».
Видя, что его заметили и внезапной атаки не получилось, «непрошеный гость» полез вверх крутой спиралью, явно показывая намерение помериться силами со мной. «Ну что ж, вызов принят!» И началась карусель. Вначале бой проходил на равных, но вот в один из моментов мой «як» несколько раз вздрогнул от перетягивания ручки (очень уж мне хотелось побыстрее зайти противнику в хвост). Чтобы не сорваться в штопор, я вынужден был уменьшить угловое вращение и отдать ручку от себя. В результате противник получил некоторое преимущество и постепенно стал приближаться. Попытка несколькими «накладками» ликвидировать это преимущество ни к чему не привела. «Опытный попался, - думаю про себя. - Предельным виражом и спиралью его не возьмешь».
Решаюсь. Выбрав момент, когда наши самолеты несколько разошлись, бросаю машину в отвесное пикирование до земли, на высоте 15-20 метров вывожу, проношусь на максимальной скорости над нашей стоянкой и энергично беру ручку на себя. Перегрузка солидная, меня с огромной силой прижимает к сиденью, на несколько секунд темнеет в глазах, и я ничего не вижу. Свечой взмыл вверх. «Хорошо, удалось «переломить» машину, вряд ли противник сможет ко мне приблизиться при таком маневре», - размышляю, переворачивая машину на спину. Ищу взглядом его. Нигде нет. Вывожу машину иммельманом, еще раз внимательно осматриваюсь кругом, моего соперника не видно. «Значит, маневр удался, я ушел от него. Вот что значит боевой опыт!»
