Николай Стародымов - Я пришел убить хорвата
И потребовал:
— Это не документ. Паспорт давай!
И я подал паспорт. Паспорт, выписанный мне еще до армии… Не сообразил я, что этого делать было просто нельзя.
Судя по «Свидетельству о льготах», я военный, а значит, у меня должно быть удостоверение личности, а не паспорт.
Привыкший к спокойной жизни участковый, увидев этот паспорт, давно уже просроченный, не имеющий необходимых отметок, опять потянулся к кобуре, за пистолетом. Ну а мне, когда я уловил это движение, ничего не оставалось, как только принять меры самозащиты.
Глупость. Я сделал глупость. Она спровоцировала глупое поведение милиционера. Ну и я тоже сорвался. Спьяну, конечно, сглупа. Срываться мне никак нельзя было. Но — сорвался! Отрезав тем самым себе все пути к возвращению к нормальной жизни.
…Увидев его движение к кобуре, во мне сработало стародавнее: не дайся! Я легко перехватил его руку и вывернул за спину. Подхватил пистолет, выпавший из его руки и повисший на длинном тонком шнуре. И легко ударил милиционера под основание шеи — так, чтобы он вырубился, но чтобы, не дай Бог, не повредить ему что-то серьезно.
Рядом раздался отчаянный визг. Невольно обернувшись на него, я увидел, что верещит Марианна.
— Мариночка, умолкни, — тихо сказал я ей.
Как это ни странно, но именно мой негромкий голос ее заглушил. Она прижала ко рту руки и с ужасом глядела на происходящее.
Я быстро собрал свои документы, выпавшие из руки Михалыча, отстегнул от ремешка пистолет, рассовал это все по карманам. Только тогда обратился к Марине, которая смотрела на все это, по-прежнему зажимая рот рукой.
— Марина, — судорожно заговорил я, уже начиная понимать, что сейчас произошло событие, которое изменило мою судьбу на всю оставшуюся жизнь и исправить которое я уже не в силах. — Я этого не хотел. Но ты сама все видела… Прошу тебя, пожалуйста, когда тебя станут допрашивать, расскажи, как все было на самом деле. Только ничего не скрывай. Он первый достал пистолет и начал мне угрожать… Ведь так?
Марина глядела на меня бессмысленно выпученными глазами и судорожно кивала на каждое мое слово. И я понял, что из нее союзницы не получится. Да и не могло получиться. Более того, она вообще вряд ли понимает, о чем я ее прошу. Ну да ладно, лишь бы рассказала все без утайки.
Впрочем, по большому счету, это не имело никакого значения. Сдаться милиции сейчас означало бы автоматически опять «загреметь» лет на несколько — за сопротивление властям и нападению на милиционера, за завладение оружием… А я только несколько часов назад говорил сыну, что по кривой дорожке не пойду.
Я выхватил пистолет Михалыча, который было засунул за пояс брюк, и повернулся к киоскам. В каждом окошке торчало лицо. Больше никого поблизости видно не было — все же уже слишком поздно.
— Леди и джентльмены, — громко сказал я. — Мне сейчас терять нечего… Деньги! Выгребайте свои кассы!
Я быстро проскочил по всем киоскам, собрал все, что они выложили в открытые окошки. Кто-то из них вывалил все, что было, ну кто-то, вполне возможно, только часть… Мне на это было наплевать. Мне просто нужны были хоть какие-то деньги, чтобы сорваться подальше от всего этого. К тому же мне с непривычки даже трудно было оценить, какая сумма у меня собралась.
Совершив нападение на сотрудника милиции, находившегося при исполнении служебных обязанностей, я поставил себя вне закона. Тем более, захватив пистолет. Теперь на ноги будет поднята вся милиция округи. Значит, нужно срочно бежать отсюда.
Черт бы тебя побрал, Марина, со всеми твоими потрохами. Не встретил бы я тебя, не прицепилась бы ты ко мне в электричке — и не вляпался бы я в эту историю.
Я повернулся, подхватил свой чемоданчик и быстро зашагал в сторону, где, по моим предположениям, должно находиться шоссе.
8Шоссе оказалось недалеко. Обнесенное с обеих сторон сплошными непроницаемо черными стенами леса, даже несмотря на позднее время, оно вовсю гудело моторами, струясь в обе стороны потоками автомобилей, выбрасывающими перед собой желтые конусы света. Стремительно пролетали легковушки, едва не по осевой линии плотно шли тяжелые «дальнобойные» КамАЗы и «Вольвы», мощно гудели дизелями междугородные «Икарусы»… Шоссе жило своей жизнью и ему было наплевать на одинокого беглеца, выскочившему с чемоданчиком на его обочину со стороны недалекой железнодорожной платформы-полустанка.
Я чуть поколебался: в какую сторону направиться? Естественно, лучше и удобнее сейчас было бы устремиться в Москву. Там и затеряться легче, чем, скажем, в каком-нибудь Можайске. Однако и милиция это понимает. «Киоскеры», несомненно, уже сейчас, в эти минуты, перебивая друг друга, торопливо рассказывают о происшествии «компетентным органам». Вот-вот информация о совершенном преступлении пройдет по всей трассе и на дороге, особенно на въезде в столицу, станут задерживать и дотошно проверять все машины. Даже если учесть, что мою внешность они описать смогут очень противоречиво — в подобных ситуациях всегда так бывает — в такое время не так много на трассе можно встретить случайных пассажиров. К тому же у меня в руках чемодан с вещами, который опишут всенепременно, это примета надежная. Ну а когда меня задержат и привезут сюда для опознания, мне не сможет помочь никто.
Впрочем, сдаваться я не собирался. Опять идти в «зону»… Даже не вкусив ни одного дня нормальной жизни… Нет, лучше пулю в лоб!
Может, прямо здесь, сейчас, на месте и рассчитаться с жизнью? Ведь ничто меня в ней, по большому счету, не держит…
Нет уж, дудки! Пока погодим. Пока потрепыхаемся. Пока поборемся.
И все-таки, куда же направиться, в какую сторону рвануть?..
Так я постоял какое-то время на обочине шоссе, не зная, как поступить в сложившейся ситуации. Времени на размышление нет — наверное, уже пошла на меня «оперативка». Так что ошибку допустить никак нельзя. Нужно быстренько решить две трудносовместимые задачи: поступить так, чтобы сбить со следа милицию, которая станет меня искать — и при этом не привлечь внимание людей, которые смогут подсказать, где я укрылся. Все просто. Вот только как это сделать?
Прежде всего — не паниковать, сказал я сам себе. Нужно успокоиться, не нужно шарахаться, не нужно дергаться, потому что тогда запутаешься еще больше. И поступить нужно так, как от тебя никто не ожидает.
Итак, быстренько рассуждаем. Милиция знает, что у меня сейчас два пути: в сторону Москвы и от нее. Значит, именно здесь, на трассе, меня и будут ловить. Следовательно, ни по одному из этих вариантов действовать нельзя, нужно найти какой-то третий, нестандартный, неожиданный для погони вариант… Тогда следующий: переночевать в лесу… А если сюда прибудет наряд с собакой? Пес меня отыщет без особых проблем, даже несмотря на то, что днем прошел дождик и всюду полно луж… Да и холодно будет, на земле не поспишь, утром черт знает на кого буду похож — уже одним своим видом стану вызывать любопытство… Тогда попытаться войти в какой-нибудь из этих домов и попытаться переночевать там… Ага, как же, так мне и откроют! Люди, проживающие возле большой дороги, всегда очень подозрительно относятся к незнакомым мужчинам, которые ночью просятся переночевать. И правильно, кстати, делают, что недоверчиво! Кроме того, не исключено, что прибывший наряд милиции начнет опрашивать жителей этих домов, не видел ли или не слышал ли кто из них что-то подозрительное. А они и ответят: да, мол, слышали и видели, вон он до сих пор у Митрича-самогонщика спит, этот подозрительный, который стучался…
Так как же мне быть? Просто так тут стоять тоже не дело. И без того сколько времени потерял!
Выход мне подсказал автобус, который, тускло светя грязными стеклами и дребезжа всеми своими суставами, притормаживая, проехал мимо меня. Значит, там, впереди, должна быть автобусная остановка! Если я дойду до нее, там будет столько следов, что ни один пес не сможет меня учуять. И на этом основании милиция точно решит, что я уехал на автобусе неведомо каким маршрутом. А я и в самом деле смогу уехать, хотя бы недалеко!
Я подхватил чемоданчик и припустился бегом к бетонной будочке, обозначившейся в свете фар автобуса. Только бы теперь успеть, не упустить этот посланный мне провидением шанс…
Есть такая притча. Тонет в море корабль. Все садятся в шлюпки, надевают спасательные жилеты… А на верхней палубе стоит один из пассажиров и не пытается спастись. От борта отчаливает последняя шлюпка, оттуда кричат человеку:
— Прыгайте к нам!
— Я верю, что Бог меня не оставит! — отвечает пассажир и не предпринимает ничего.
Корабль продолжает тонуть. К нему подплывает последний спасательный катер.
— Прыгайте к нам!
— Я верю, что Бог меня не оставит!
Подлетает последний вертолет.
— Цепляйтесь! — кричат ему оттуда, сбрасывая лестницу.
