Лео Кесслер - Стальные когти
По сути, единственной серьезной проблемой, с которой столкнулись эсэсовцы, была иссушающая жара. Доставалось прежде всего панцергренадерам, бронетранспортеры которых были практически все подбиты русскими в предыдущий день наступления и которым поэтому приходилось идти пешим строем. Часть из них не выдерживала жары и брела, точно сонные мухи. Представители фельджандармерии согнали к обочине дороги перепуганных русских крестьян с ведрами с водой, чтобы те обливали наступающих немцев и давали им напиться. Но вскоре воды стало не хватать, и тогда Стервятник специально распорядился выслать вперед особый дозор, чтобы тот разведывал и готовил запасы воды для приближающихся колонн «Вотана». В одной деревне дозору удалось даже обнаружить пожарную машину устаревшей конструкции, и когда эсэсовцы маршировали мимо, их с головы до ног обливали тугими струями воды. Но даже эта экстренная мера помогала мало: вскоре невыносимая жара вновь досуха высушивала серую эсэсовскую форму, и бойцам приходилось с трудом тащиться вперед, проклиная жгучее солнце и неимоверную жару.
Тем, кто ехал в танках, было чуть-чуть полегче — когда машины двигались вперед, членов их экипажей хотя бы обдувал легкий ветерок. А экипаж командирского «тигра» фон Доденбурга к тому же дополнительно развлекал своими бесконечными веселыми рассказами обершарфюрер Шульце. Он так и сыпал историями из своей довоенной жизни, которую провел в родном Гамбурге.
— Да, житуха в те годы была очень недурна, — вспоминал Шульце, прижав к губам микрофон. — Хотя и тогда за удовольствия приходилось платить. Помню, как я подцепил и сифилис, и гонорею в 1938 году. Это случилось всего за несколько недель до того, как наш фюрер в своей бесконечной мудрости решил, что нам нужно прибавить к своей территории немного австрийских пейзажей, чтобы сделать Третий рейх более привлекательным местом для американских туристов…
— Не отвлекайся, Шульце! — предостерегающе бросил фон Доденбург. Он знал, что переговоры по радио внимательно слушают в штабе, причем не только штабные офицеры, но и сотрудники гестапо. Ему совсем не хотелось, чтобы Шульце арестовали за его несдержанный язык.
— Ну так вот, — продолжал уже без прежнего воодушевления Шульце. — Когда выяснилось, что я умудрился подхватить полный комплект венерических заболеваний, то доктора набросились на меня, словно свора волков. Может, вам это и смешно, но лично мне тогда было совсем не до смеха. Их было пять или шесть, этих докторов, которые обступили меня и уставились на мой поршень с таким видом, точно я в любой момент должен отбросить копыта. Черт, я был действительно до смерти перепуган. Но это еще не конец. Один из этих эскулапов схватил меня за член, и когда он…
Но Шульце так и не было суждено закончить свое горестное повествование. Возглавлявший колонну «Вотана» танк, в котором ехал сам Стервятник, внезапно остановился. Вслед за ним резко затормозили и все остальные машины. От столь резкой остановки в воздух поднялась густая пыль, и только когда она наконец рассеялась, все увидели причину, по которой Стервятник вдруг решил затормозить. На телеграфных столбах висели два человека в форме вермахта. Их головы были прикручены к столбам жгутами из колючей проволоки. С них также специально стащили сапоги, чтобы каждый проходящий мимо боец Красной армии мог пронзить их лодыжки своим штыком.
Эсэсовцы в ужасе сгрудились вокруг телеграфных столбов и уставились на двух бойцов с нарукавными нашивками дивизии «Великая Германия», совершенно позабыв при этом и о русских штурмовиках, и о русских снайперах.
— О, Боже, — вдруг произнес один эсэсовец отчаянно дрожащим голосом. — Вы только посмотрите, куда садятся мухи!
Все проследили за направлением указательного пальца эсэсовца, и наконец поняли, что он имел в виду.
— Какое свинство! — проревел гауптшарфюрер Метцгер, выскочивший на башню командирского танка. Его лицо было багровым от ярости. — Русские отрезали этим несчастным яйца!
Услышав этот крик, один из распятых на телеграфном столбе бойцов «Великой Германии» медленно поднял голову и открыл глаза. Эсэсовцы в ужасе уставились на него.
— Это сделали русские… НКВД, — хрипло произнес немец. — Они поймали нас вчера. Их комиссар приказал им это сделать.
Он замолчал, не в силах говорить больше. Его темные глаза были полны невыносимой боли.
— О, черт! — закричал один из бойцов «Вотана». — Вы слышали, что он сказал? Это сделала их тайная полиция, НКВД. Только бы они попали мне в руки! Я сам отрежу им яйца битым стеклом!!
— Верно, верно, так и надо поступать, — хором прокричали сотни голосов. — Именно этого и заслуживают русские ублюдки. Им надо всем отрезать яйца!
— Всем по машинам, — раздался резкий голос Стервятника. — Я сам разберусь с этим. — Он положил руку на кобуру пистолета.
— Но, штандартенфюрер Гейер, что же делать с этими двумя несчастными? — закричал один из эсэсовцев, указывая на распятых на телеграфных столбах бойцах «Великой Германии».
— Предоставьте сделать это мне, — скрипучим голосом произнес Стервятник. — А теперь, черт бы вас побрал, по машинам! Или вы хотите, чтобы русские расстреляли вас тут, как в тире?
Танкисты бросились к машинам. Стервятник вытащил из кобуры «Вальтер» и, не целясь, выстрелил в солдата, висевшего на телеграфном столбе. Тело несчастного конвульсивно дернулось, а в следующую секунду его голова окончательно поникла. Стервятник засунул пистолет обратно в кобуру.
— Гауптшарфюрер Метцгер, — приказал он, — на всякий случай, дай по ним обоим очередь. Только целься им в лицо — я не хочу, чтобы те бойцы, которые последуют за нами, видели, как вороны выклевывают им глаза.
Мясник наставил на распятых солдат свой «шмайссер» и дал по ним яростную очередь. Пули раскромсали лица бойцов, превратив их в подобие фарша. Танкисты «Вотана» молча проехали мимо, избегая глядеть в их сторону.
Через тридцать минут эсэсовцы заняли деревню Покровка. Со всех сторон они согнали захваченных в плен русских солдат. Их всех предстояло уничтожить. Но только теперь эсэсовцы собирались сделать это не спеша, причинив иванам как можно больше страданий. Русским предстояло испытать то же самое, что и двум бойцам, распятым на телеграфных столбах.
Загнав группу русских военнопленных в деревянную церковь, эсэсовцы заперли ее и подожгли. Как только церковь заполыхала, бойцы второй роты «Вотана» под командованием Шварца оцепили церковь, внимательно следя за тем, чтобы ни один русский не смог выбраться из нее. Слыша, как люди кричат от нестерпимой боли, задыхаясь в пламени страшного пожара, эсэсовцы злорадно хохотали.
Бойцы третьей роты пригнали другую группу русских военнопленных на центральную деревенскую площадь и принялись убивать их при помощи саперных лопаток. Они остервенело рубили русским головы, которые раскалывались под ударами остро заточенных лопаток, только спелые арбузы. Вся площадь оказалась густо залита человеческой кровью.
В это время несколько эсэсовцев под командованием гауптшарфюрера Метцгера рыскали по деревне в поисках дизельного топлива, чтобы залить его в опустошенные баки «тигров». Пытаясь отыскать горючее, они прежде всего направились на колхозную ферму. Там они наткнулись на истерзанное тело представителя фельджандармерии, лежавшее в куче навоза. У него были отрублены кисти рук и выколоты глаза. А в задний проход полицейскому неизвестные мучители вогнали серебряную пластину с цепочкой, которую все фельджандармы обычно носили на шее.
— О, Боже! — простонал стоявший рядом с Метцгером молодой эсэсовец. В следующий миг он стал блевать.
Эта жуткая новость мгновенно обошла всех бойцов «Вотана». Несмотря на то, что Стервятник предпринимал отчаянные усилия, чтобы сохранить дисциплину, его бойцы точно с цепи сорвались. Они содрали обмазанные известкой доски, покрывавшие деревенский канализационный отстойник, и согнали к нему всех жителей деревни. В следующую секунду они стали толкать их прямо в зловонную коричнево-зеленоватую жижу. Мужчины, женщины, дети — все полетели вниз. Тех, кто не тонул сразу и отчаянно барахтался на поверхности, эсэсовцы добивали прикладами. Размозжив этим людям головы, они смотрели, как их истерзанные тела погружаются в вонючую жижу отстойника.
В это время обследовавшие колхозный амбар эсэсовцы наткнулись на комиссара. Они грубо выволокли этого толстого черноволосого мужчину наружу. Вне себя от ужаса, он бормотал:
— Только не стреляйте… прошу вас, только не стреляйте!
Эсэсовцы уставились на его жирную физиономию и жесткие курчавые волосы.
— Э, да ты, похоже, жид, — протянул один из бойцов «Вотана».
— Нет, нет! — в панике закричал комиссар.
— Не ври, жид! — грубо заорали эсэсовцы. — Лучше признайся сразу.
