Митри Кибек - Герои без вести не пропадают
Хочу ознакомить вас с предварительными соображениями. По просьбе товарищей обязанности командира отряда временно, до решения Штаба партизанского движения, исполнять буду я. Заместителем командира отряда по строевой части наметили лейтенанта Соколова, начальником штаба — капитана Савандеева, командиром подрывников — майора Громова, его заместителем лейтенанта Кальтенберга, командирами рот: первой — лейтенанта Волжанина, второй — лейтенанта Байдирекова…
В это время на лужайку вышли двое. Один — высокий и худой, с маленьким угреватым лицом и пугливыми беспокойными глазами, другой — коренастый, с открытым лицом простого деревенского парня. Оба подошли к собравшимся.
— Случайно узнали, что здесь происходит собрание коммунистов. Да, коммунистов. Разрешите участвовать, — попросил высокий.
— Кто вы такие? — спросил Комиссаров, председательствовавший на собрании.
— Майор Айгашев, член партии с тридцать седьмого. Бывший командир кавалерийского эскадрона, — представился тот.
— Старшина Колпаков, член партии с сорокового года, — доложил другой.
— Постой, Айгашев, — вмешался Савандеев. — С каких это пор ты стал коммунистом? В лагере мы с тобой были в одном блоке. Помнишь, сколько раз я пытался вовлечь тебя в нашу подпольную антифашистскую организацию, но ты всегда отмахивался от меня как от назойливой мухи, а последний раз даже пригрозил сообщить блоковому.
— Я считал тебя провокатором. Да, провокатором…
— Кто может подтвердить, что вы офицер и коммунист? — спросил Турханов.
— Колпаков подтвердит. Мы с ним служили в одной части.
— Могу подтвердить, — сказал Колпаков. — Действительно, мы с майором Айгашевым служили в одном полку. Сначала он командовал сотней, но, когда полк попал в окружение и понес большие потери, он заменил погибшего командира эскадрона.
— Хорошо, садитесь и слушайте, — разрешил Комиссаров.
— Вы, кажется, распределяли обязанности. Прошу меня назначить на должность в соответствии с моим званием. Да, с моим званием. — У Айгашева была странная привычка повторять последние слова фразы.
Все зашумели, заспорили. Видимо, Айгашев зарекомендовал себя среди товарищей скорее с отрицательной стороны. По просьбе Турханова объявили перерыв. Тут же вокруг него собрались командиры и, отойдя в сторону, начали обсуждать создавшуюся ситуацию. Мнения разошлись. Офицеры, находившиеся с Айгашевым в одном лагере, были против, его назначения на командную должность, остальные предлагали доверить ему третью роту Временно, с испытательным сроком на один-два месяца. Большинство поддержало второе предложение, о чем Турханов и сообщил собранию после перерыва. Но Айгашева это не удовлетворило.
— Не согласен! — запальчиво заявил он. — Вы не принимаете во внимание мое высокое воинское звание. Меня, майора, хотите назначить наравне с лейтенантами Командиром роты. Дайте хотя бы должность начальника Штаба. Да, начальника штаба.
— Довольно спорить! — рассердился Комиссаров. — Посмотрим, как проявите себя на месте командира роты. Если оправдается доверие, будем говорить о повышении.
Собрание одобрительно загудело.
— Остается обсудить еще две кандидатуры, — продол жил свое выступление Турханов. — В должности замести теля командира отряда по политической части мне хоте лось бы видеть старшего политрука Комиссарова, а в должности заместителя командира по материально-техническому обеспечению товарища Зильбермана. Первого вы сами хорошо знаете, второго — нет. Думаю, стоит послушать его. Товарищ часовой, пригласите к нам Льва Давыдовича.
Тот махнул рукой, и на лужайке появился Зильберман. По просьбе председателя собрания он рассказал свою биографию. Родился он в России, в бывшей Житомирской губернии. Родители были ремесленниками. Накануне первой мировой войны вся семья уехала в поисках лучшей доли в Галицию, которая в 1918 году вошла в состав Польши, и Зильберман оказался ее гражданином. Началась война. Немцы оккупировали Польшу. Фашисты приступили к поголовному истреблению евреев. Родители и многие родственники Льва Давыдовича попали в лагеря смерти, а сам он скрывался в деревне у знакомых поляков. Однако синяя полиция, сотрудничавшая с оккупантами, напала на его след. Зильберман решил уйти к партизанам. Попал в отряд Соколова. Здесь пригодилось его знание польского языка и знакомство с некоторыми деятелями местного подполья, через которых он доставал продукты питания для отряда. Так получилось, что он стал помощником командира по хозяйственной части. Со своими обязанностями справлялся хорошо.
Выслушав Зильбермана, коммунисты согласились с мнением Турханова.
— Пусть будет помощником командира отряда по МТО, — выразил общее мнение Комиссаров.
После короткого делового обсуждения собрание одобрило рекомендации Турханова и от имени всех коммунистов поручило ему с заместителями приступить к реализации этого решения.
Затем избрали временное партийное бюро в составе семи человек, куда в числе других вошли Турханов; Комиссаров и Соколов. По традиции собрание закончилось пением «Интернационала». Торжественные звуки партийного гимна возвестили о рождении еще одного отряда народных мстителей в глубоком тылу немецких войск.
Глава шестнадцатая
Разбивка людей по ротам даже в условиях регулярной армии, где пополнение поступает согласно заявкам, предусматривающим людей нужной квалификации и соответствующей подготовки, представляет собой весьма сложную задачу, а в партизанском отряде с его случайным контингентом является настоящей головоломкой. Нужны, например, разведчики, радисты, пулеметчики, а поступают в отряд музыканты, подводники, танкисты, которых нельзя использовать в партизанской войне по прямому назначению. Приходится их переквалифицировать, а для этого нужно время.
Подобные трудности возникли перед Турхановым в первый же день работы на посту командира отряда. Особенно сложно было укомплектовать первую роту, предназначенную для, разведывательной деятельности. К счастью, командир роты подсказал ему ценную мысль.
— Моим бойцам предстоит работа среди местного на селения. Для этого одного знания польского языка недостаточно. Надо еще во всем походить на поляков… — сказал он.
— Резонно, — согласился с ним полковник. — Хотя я, и не сторонник комплектования подразделений по национальному признаку, ничего не поделаешь, в данном случае придется пойти на это. Выберите себе русских, украинцев и белорусов.
Лейтенант Волжанин так и сделал.
Во вторую роту вошли в основном чуваши. В третью попали чуваши, марийцы, татары и другие.
После командиров рот к Турханову явились начальники служб. Первым он принял Зильбермана, который просил выделить для хозяйственной команды пятнадцать человек. Полковник согласился дать десять, предложив укомплектовать команду из нестроевиков. Затем он принял Алину Вольскую и назначил ее начальником санитарной службы.
— Под лазарет я облюбовала небольшую землянку. Солдаты ее вычистили, подремонтировали. Теперь могу принимать больных и раненых, — доложила она.
— А много их? — спросил Турханов.
— Пока за помощью обратились трое. У двух опухли ноги, у третьего цирроз печени. Первых двух обещаю вернуть в строй, а последнего надо госпитализировать. Иначе пропадет человек.
— Жаль, конечно, но это не в наших силах. Ведь в местную больницу его не устроишь.
— Да… А нельзя, чтобы летчики вместо шести взяли на борт самолета семь человек?
— Это не положено. И все же мы его отправим на Большую землю.
— Как? — удивилась Алина.
— Вместо радистки. Она ни за что не хочет покинуть отряд. Скажите, можем мы ее вылечить здесь?
— Можем. Опасность уже миновала. Дней через десять она поднимется на ноги.
— Тогда подготовьте к отправке вчерашнего раненого и этого больного.
— Они уже готовы. Ждут прибытия самолета. Будут еще указания? — как заправский военный встав по стойке «смирно», спросила Вольская.
— Да. Надо выяснить, нет ли среди наших людей больных заразными болезнями. Придется подвергнуть всех медицинскому осмотру. Если обнаружатся такие больные, изолируйте их немедленно. Дело это важное и весьма срочное. Выясните также, нет ли среди вновь прибывших медиков. Начальник штаба выделит вам двух санитаров. Он является вашим непосредственным начальником. Поэтому не стесняйтесь, требуйте от него помощи и внимания…
Командир саперного подразделения майор Громов еще при первом знакомстве произвел на Турханова хорошее впечатление. До войны он работал подрывником на строительстве горных дорог. Инженер по образованию, он внес много нового во взрывное дело. О наиболее крупных работах по взрыву скальных пород, которыми он руководил, не раз сообщалось не только в специальных журналах, но и в газетах. Когда немецкие фашисты напали на Советский Союз, он добровольно ушел на фронт. Его знания и опыт пригодились и здесь. В сорок первом году, когда Красная Армия вынуждена была отступать, ему было поручено уничтожение военных объектов. Вместе со своей группой Громов минировал и взрывал мосты, посадочные площадки аэродромов, узлы связи, железнодорожное полотно, крупные склады боеприпасов и прочие сооружения. Все это надо было делать, как правило, после ухода наших войск, часто приходилось вступать в бой с немцами, пробиваться к своим. Летом сорок второго года, когда наши войска отходили к Сталинграду, подрывники Громова после уничтожения одного из аэродромов попали в окружение и почти все полегли в неравном бою, а тяжело контуженный командир попал в плен.
