Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1
Моя пламенная речь закончилась на столь торжественной и величественной ноте, что я даже поразился тому, как это Мне удалось так высказаться… Видно, задело меня за живое…
— Да… А получилось так, что миллионы наших людей оказались в плену и там почти все погибли… — с мучительным вздохом сказал капитан. Да… Вечная им память!
Мы налили по полному стаканчику и выпили, не чокаясь… Тяжёлый, но откровенный разговор продолжился дальше…
— Я не хочу сейчас здесь кощунствовать! Но прошу понять меня правильно… — Хоть я и говорил с душевным волнением и неподдельным сожалением, но не смог этого не сказать. — И эти миллионы наших пленных не сразу же сгинули в концлагерях. Их же заставили работать на германскую военную промышленность. А ведь это ещё хуже… Они ведь все понимали, что вынуждены работать на врага и результаты их труда фашисты применят против нашей Родины. А сколько из этих миллионов из-за голода и холода пошли к генералу Власову? И потом воевали на стороне гитлеровцев?.. Это же десятки тысяч! А может и сотни…
— Но у немцев же были и подразделения, состоящие из одних татар! — с вызовом и даже упрёком сказал мне собеседник. — И они тоже воевали за фашистов!
Ответил я без раздумий…
— А я и не скрываю этого! И про власовцев я упомянул вовсе не для того, чтобы обидеть тебя! Нет… Просто надо уметь воспринимать правду именно такой, какая она и есть! Так жить получается честнее и с хорошим результатом в конечном итоге… Был у фашистов целый батальон, который набрали в концлагерях из пленных татар. И власовцев точно также вербовали… Или здесь с голода подыхай, или записывайся к ним. Это ведь война… В плену-то им всем было тяжко… И все хотели выжить…
Наступила долгая-предолгая пауза, прерываемая иногда лишь отдалённой дежурной очередью…
— А что ты будешь делать, если тебя боевики окружат? — подняв внезапно голову, командир взвода пристально посмотрел на меня. — Неужели застрелишься?
— И не подумаю! — спокойно ответил я. — Потому что это трусость.
Говоря это, я конечно же лукавил… Но лишь чуть-чуть… Хоть я и являюсь по зодиакальному знаку Скорпионом, но я не хотел полностью уподобляться своим земным одноплеменникам, которые при неминуемой гибели предпочитают смертельно себя ужалить… И только лишь себя…
— А что же так? — полунасмешливо и полупрезрительно спросил меня собеседник. — Или всё-таки сдашься?
Его тон мне совершенно не понравился… Хоть я и сам подкинул ему такую «приманку»… Порой недомолвки способны раскрыть истинное настроения… Умный ведь промолчит, чтобы дождаться окончания разговора, и только потом выскажется начистоту… А поверхностный и озлобленный человек сразу же проявит свою натуру… Хотя… Следовало брать поправку на войну жестокую да на водку обильную…
И поэтому я отвечал с предельной честностью:
— Подорву гранатой и себя, и кого-нибудь из них… Это будет получше, чем самому себя прихлопнуть…
Хоть я и говорил с лёгкой улыбкой, но слова мои были чрезвычайно серьёзны и очень ответственны. Ведь с таким вопросом выбора между жизнью и смертью были знакомы многие разведчики, прошедшие Чирчикскую учебку… Я весь Афганистан проходил с РГДешкой в левом кармане горки, поскольку отлично знал то, что моджахеды делают с пленными советскими солдатами… А ведь здесь в Чечне всё обстоит в сто раз хуже и ожесточённее… И являясь татарином по национальности, а значит мусульманином, мне было крайне нежелательно оказаться в руках боевиков…
— Что-то я не слышал про то, чтобы хоть кто-то подорвал себя гранатой. — недоверчиво произнёс пехотинец. — Ни разу…
— Ну, это может быть и редкость в Чечне! — ответил я. — А вот в Афгане такое бывало! Когда духи забили группу Онищука, то последний наш солдат, оставшийся в живых… Дождался подхода врагов и подорвал гранатой себя вместе с ними! Звали его Юрий Исламов! Его и командира группы наградили посмертно званием Героя Советского Союза!.. Олег Онищук был украинцем, а Юрка Исламов, кажется, киргизом…
Закончить эту тему нам так и не дали… На входе послышались оживлённые и громкие голоса… Это возвратились начальник разведки с капитаном Скрёхиным… Пришли они не с пустыми руками…
От них я узнал, что Иваныч со Стасом и Мишаней пошли в нашу палатку…
— И к нам они сегодня больше не придут! — с лёгкой обидой произнёс майор. — Что за спецназ такой хилый пошёл?
— Я буду вместо них! — решительно заявил капитан Скрёхин. — Своей грудью закрою отверстие вражеской бутылки!
Лично меня на такие подвиги уже не тянуло… И я решил произвести передислокацию… Вежливо попрощавшись и твёрдо отказавшись от нового приглашения, я практически лёгкой походкой отправился в нашу родную палатку…
Там я чуточку пожурил своих боевых товарищей, оставивших меня один на один с такими заматеревшими командирами разведки…
И мгновенно уснул крепким «здоровым» сном…
Глава 30. Сопровождение колонны
Враждебные поля, леса и горыВраждебные селенья и мостыВраждебно всё! Тут бесполезны спорыЛишь небо… Господи! Ну, где же ты?!
А.М.В восемь часов утра наши боевые машины пехоты уже находились у третьего пехотного блокпоста, неподалёку от которого по-прежнему торчала чеченская БМП-1. Её мрачновато-враждебный силуэт медленно проплыл мимо нас справа, а после нашего разворота влево эта духовская броня и вовсе осталась позади. Мы отъехали от этого перекрёстка метров так на двадцать… И остановились!
— И чего это мы так рано сюда припёрлись? — недовольно ворчал я, оглядываясь в быстро исчезающих утренних сумерках. — Никого же ещё нету…
— Вон… Около блокпоста танк стоит на дороге… — показал рукой Иваныч. — Краснов! Подъедь к нему поближе… Но не очень…
Вчера мы его видимо сглазили своими похвалами… И механик-водитель перестарался, остановив нашу боевую машину всего в десятке метров от приземистого танка Т-80.
— Ну, и чего это ты к нему так приармянился? — неожиданно разругался Пуданов, когда Краснов выключил двигатель. — Сдавай назад… Быстрей давай!
Легко было сказать, да трудновато теперь сделать… Пока запустится наш движок и БМПешка сдаст назад метра на два… Пока Краснов вылезет до пояса из своего люка и, перевесившись через левый борт, замашет рукой своему коллеге… Пока другой механ услышит и поймёт крики нашего водилы, пока вторая боевая машина попятится на нужную дистанцию, пока мы со своей бронёй отодвинемся подальше от этой «восьмидесятки»… От этого, как оказалось, страшного сзади танка…
— У него же там вместо дизеля стоит газотурбинный двигатель… — объяснял нам заметно успокоившийся командир роты. — То есть движок наподобие вертолётного. И когда они его холодным запускают, то очень часто бывает такой «хлопок»… Помпаж, по ихнему… Как машины иногда стреляют глушителем… Только здесь это получается мощнее… А мы как раз сзади остановились…
— Ну, и что?!
— Да то!.. — ухмыльнулся ротный. — Просто от этой детонации авиационного топлива разрушаются лопатки газотурбинного двигателя…
На мой взгляд здесь ничего опасного вроде бы не имеется.
— И что дальше? — спрашиваю я опять.
— Дальше… — уже по-доброму усмехается Иваныч. — Осколки лопаток вылетают назад… И могут пробить человека насквозь… Я зимой этой видел, как танкисты грелись у выхлопного коллектора… Они и предупредили меня… Чтобы я никогда не стоял позади танка с неработающим двигателем!.. Оказывается, эти осколки лопаток могут запросто пробить четырёхсантиметровую броню рассекателей выхлопной струи… И улететь потом аж на четыреста метров!..
— Вот это да! — только и смог я сказать ротному в ответ.
— А ты думал… — произносит Иваныч назидательным тоном. — Вот тебе и танки сзади…
— А вот и колонна собирается.
Пока мы спасались медленным отползанием от холодных танковых коллекторов, на дороге стало оживлённей. Мимо нас уже проехали десятки грузовых автомобилей, а также пара УАЗиков и несколько бронетранспортёров. Мимо нас прошелестел ещё один танк-восьмидесятка. Он ехал нам навстречу и, пока Т-80 не поравнялся с нами, был слышен лишь лёгкий шелест… Зато потом… Когда он проехал, нас обдало горячим воздухом и оглушительным свистом работающей турбины…
— Ну!.. Что я говорил! — воскликнул Пуданов. Жар идёт большой, и мощность обалденная… Но очень опасный… Сзади…
— Ну, да!
На нашей первой БМП из командиров находились Иваныч, Волженко и я. Личный состав представляли Бычков со своими двумя дозорными, тройка Филатова и гранатомётчик Кяйс. Всего семь бойцов. А на второй броне над тройками Молоканова и Дарьина верховодили Стас и Скрёхин. Из дембелей не было практически никого, если не считать экипажи и одного связиста, подчинявшегося своему капитану. Задача нам сегодня предстояла нетрудная, поэтому с собой мы взяли только молодых солдат, чтобы немного их «поднатаскать» на реальном сопровождении грузовой автоколонны. На всякий случай, боекомплект был взят двойной… Всё больше для психологической уверенности… Для себя же мой выбор оружия оказался тоже усиленным… На моих коленях лежал автомат АКС-74 с устрашающего вида «супермагазином» ближнего боя… Да внутри башни аккуратно покоилась моя же винтовка. Очень бесшумная и удобная по всем статьям…
