Наглое игнорирование. Другая повесть - Николай Берг
4. Зубной врач Гопник так перепугался при бомбежке, что убежал в панике в лес – и там умер на следующий день. Забился в ямку у корней дерева – и умер. Вскрытия, естественно, никто не делал, причины смерти остались неизвестными. Ранений на нем не было, просто очень сильно напугался.
5. «Доктор» Мерин, прибыв в Омск, бросила не оправдавшую себя медицинскую стезю, пошла по партийной части, старательный до сблева пропагандист, настырный до отвращения лектор – к концу войны стала замполитом крупного госпиталя и доводила своим рьяным коммунистическим порывом и всепроникающей вездесущностью раненых и сотрудников до полуобморочного состояния. Сделала неплохую карьеру, в основном потому, что от нее все пытались избавиться, а выгнать иначе, чем повышением, было сложно по целому ряду причин. С приходом перестройки прозрела за минуту и стала такой же ярой антикоммунисткой.
Увы, переплюнуть фееричную Новодворскую не получилось. Разумеется, эмигрировала из «этой страны» в Израиль, где удивила тамошних ветеранов тем, что на 9 мая надевала кроме многочисленных орденов и значков аж два ордена Победы. Несмотря на свою активность, высоко не взлетела и местным, хоть и с трудом, удалось заткнуть ей фонтан. С очень большим трудом.
Сейчас вроде собирается эмигрировать обратно, потому как в Израиле «все антисемиты и сволочи». Старуха живучая, кипучая, так что не удивлюсь, если мы еще увидим ее откровения с голубых экранов. Благо такие ветераны войны очень любят рассказывать про изнасилования миллионов немок и прочие ужасы режима.
6. Хирург Румковский в самом начале войны сумел перевестись в престижный госпиталь для тяжелораненых на Суворовском проспекте. В одну из первых бомбежек немцами Ленинграда эта важная цель была ликвидирована люфтваффе – как положено: сначала парой крупных бомб, после просыпана зажигалками.
Все же не стоит бесить женщин – черт их знает, есть в них что-то ведьминское периодами – и проклятье медсестры ли тому причиной или просто так получилось, но ползшему с перебитыми ногами по горящему коридору хирургу упавшей балкой придавило руки и пока его жарило медленным огнем, он тихо сипел, вдохнув несколько раз живое пламя, спалив себе бронхи и гортань и потеряв способность выть громко.
Всего там погибло – в основном сгорев заживо – более шестисот медиков и раненых. Цель люфтваффе ликвидировало полностью. За время блокады ВСЕ медицинские учреждения города подвергались бомбежкам и обстрелам, как первоочередные цели. К счастью не так успешно, как госпиталь на Суворовском.
7. Санитар Савченко сделал неплохую карьеру – от капо в лагере для военнопленных до цугфюрера в дивизии Дирлевангера. Как человек умный и опытный – без особого труда с группой сослуживцев-соплеменников перешел разгранлинию и сдался американцам. С радостью убедился, что американцы узнают эмблемы этой дивизии – две скрещенные гранаты, и не без гордости сам отпорол и подарил свою нашивку улыбчивому и румяному американскому солдату, не рядовому, с каким-то шитьем на рукаве. Тот обрадовался, как ребенок. Потом с Савченко и его друзей сняли награды, кителя, часы и бумажники. С двоих – и сапоги. А потом так же улыбчиво расстреляли, свалив полуодетые трупы в придорожную канаву. В отличие от советских людей, простые американцы не церемонились с эсэсовцами.
8. Санитар Кравчук неплохо поработал в УПА, в нескольких акциях сам принимал участие. Как человек разумный (хотя камарады называли это ленью) не вполне одобрял некоторые приемы воздействия на врагов украиньства – например, ему категорически не нравилось распиливать врагов пилой. И возня долгая, и руки болят потом, когда зубья на кость попадают, уши закладывает от воя жертвы, и сапоги потом чистить замучаешься от кровищи и ошметков. В этом он полностью расходился со многими более рьяными и трудолюбивыми товарищами своими. Когда его схрон нашли – не стал стреляться, а сдался без сопротивления – сказала знакомая из соседнего села, что смертную казнь отменили. Получил 25 лет, больше дать было невозможно по новому УК, отсидел пять, потом поспела амнистия Хрущева для всех политзаключенных – бандеровцев, эсэсовцев, карателей, не зря про него ходили слухи, что он – «свой».
Умный Кравчук и поступил по-умному. Его дети и внуки истово стали работать на Советский Союз, помня при том, что открытое противостояние бессмысленно, надо встраиваться в комсомол и партию, разваливая эти организации изнутри. Потому вступали, лезли, принимали активное участие, боролись за посты, получая помощь от «своих» и помогая «своим», а «чужаков и москалей» топя при первой же удобной ситуации.
И в 1991 году – победили. И однофамилец Кравчука к этому лапу приложил. Тоже из бандеровцев оказался.
9. Про врача Потапову рассказывать не хочется. Получится судмедпротокол, а не рассказ. Потому как рассказывать этакое не получается. В городе действительно уже были немцы. Пыталась защитить раненых, которых добивали штыками. Была избита и изнасилована десятком гитлеровцев, оцарапала двоим из них морды, вследствие чего уложена под гусеницу тягача и оставлена помирать с раздавленными проехавшей махиной ногами. Голое тело бросили на площади. В назидание.
На ее счастье, из проходившей немецкой колонны нашелся старый вояка, который вместо пошлых шуточек, чем старались бравировать молокососы, оценил ситуацию и пристрелил молодую женщину, у которой вместо таза и бедер было перемешанное с грязью и веточками кровавое месиво. За что получил взыскание как самовольно покинувший строй.
10. Танкист Балакирев пропал без вести в Псковской области. Он и сейчас сидит в своем стальном саркофаге, провалившемся на глубину семи метров торфяного болота.
11. Сержант Чуков погиб 23 апреля 1945 года в Восточной Пруссии. Танк наехал на мощный фугас, был разнесен в хлам. Похоронен в одной из братских могил у города Пиллау.
12. Минометчик Калинин умер в 1965 году – продырявленные ноги подвели, образовался там в порезанных и порубленных венах тромбик, не успел толком на внуков нарадоваться. Но воспитал своих детей правильно, дельные получились у него потомки. Впрочем, такая у него была натура – он все делал правильно в своей жизни.
13. Майор Быстров вернулся к практической работе, люди к нему из трех соседних районов на операции записывались. Вот сын его пошел по научной стезе, и отец гордился тем, что сын – профессор. Умер от обширного инфаркта после жесткого разговора с областным начальством на тему нового оборудования. Выбил необходимое, но прибыло на отделение это имущество уже
