Владимир Дубровский - Наше море
Надо сказать, что это была самая тяжелая потеря за все 225 дней героической борьбы за Малую землю.
Несмотря на самоотверженную работу личного состава, канлодка медленно погружалась кормою в воду и почти на ровном киле села на грунт. Там было мелко. Личный состав канлодки сошел с уходящей под воду палубы на подошедший сторожевой катер.
Трагически сложилась обстановка на БТЩ «Груз». В 21 час 15 минут «Груз», имея на борту 340 десантников, вышел из Геленджика вместе с канлодкой к Малой земле. В 22 часа подошли к Мысхако и с помощью сторожевого катера 0102 начали выгрузку войск. Все шло нормально. Но в 23 часа 15 минут огромной силы взрыв потряс корабль. Это случилось неожиданно.
Командир тральщика Белокуров не потерял самообладания, он объявил аварийную тревогу и с помощью командиров боевых частей руководил личным составом, боролся за спасение корабля. Он подозвал своего заместителя по политической части старшего лейтенанта Соколова и, указывая на подходящий к борту сторожевой катер, сказал:
— Ты займись посадкой на катер оставшихся еще на борту красноармейцев и наших раненых матросов, а я постараюсь удержать корабль на плаву.
Особенно самоотверженно и четко действовали в эти трагические минуты артиллерист корабля старший лейтенант Реут и механик старший техник–лейтенант Соловьев.
Реут в момент взрыва был вахтенным начальником и, обнаружив крен на левый борт, подал команду:
— Всем перейти на правый борт! Переносить грузы! Механик корабля Соловьев был уже у себя в машинном отсеке, где от взрыва образовалась пробоина.
— Быстро, быстро! — скомандовал он старшине 1‑й статьи Семененко и матросу Серову, которые подносили и крепили аварийный лес, заделывая пробоину. Двигатели корабля надо было отстоять во что бы то ни стало. Когда не хватило подручного материала, матросы разорвали свои шинели и ими конопатили трещины.
Крен на левый борт все увеличивался. Тогда главный старшина Токорев запустил насос и стал откачивать соляр [72] из цистерн левого борта, но и это плохо помогало; при крене 35° личный состав продолжал находиться в машине, откачивая воду.
Весь экипаж стойко боролся за жизнь корабля, никто не покидал своего поста, четко действовал и командир Белокуров, но корабль был ранен смертельно. И только тогда, когда все средства спасения были исчерпаны и корабль почти уже лег на левый борт, командир корабля Белокуров отдал приказ:
— Всем выходить наверх! Приготовиться покинуть корабль!
В это время корма корабля, развороченная взрывом торпеды, уже затонула и вода через верхние люки хлынула в машинный отсек, но матросы все еще оставались на верхней палубе. Радист Авдонин находился в штурманской рубке, следил за кренометром и докладывал на мостик.
Никто не покинул корабль до тех пор, пока с мостика не последовала команда:
— Оставить корабль! Плыть к катерам и берегу!
Командир корабля Белокуров и его заместитель по политчасти Соколов остались на мостике и, верные морской традиции, покинули корабль последними. Они сошли на подошедший сейнер, когда корабль уже лежал на борту. На сейнере Белокуров и Соколов обошли место гибели, подобрали из воды матросов и пошли к берегу.
Гибель корабля не могла остановить наступательного движения. Задача оставалась прежней: овладеть Новороссийском, полностью очистить Кавказ от противника.
На следующий день после гибели канлодки «Красная Грузия» к месту происшествия вышло два сторожевых катера.
Утром на катер 081, находившийся в Геленджике, поступило приказание: «Приготовиться к походу». А позже на катер прибыл член Военного совета Черноморского флота контр–адмирал Илья Ильич Азаров. С ним находились заместитель начальника штаба Новороссийской базы капитан 3 ранга Н. Я. Сидельников и заместитель начальника инженерного отдела флота инженер–полковник Ф. Н. Усков.
И. И. Азаров побеседовал с личным составом катера, узнал, как снабжают продуктами, одеты ли все по–зимнему. А затем со спокойной улыбкой сказал: [73]
— Хорошая команда на катере! Надо и впредь так держать! Малая земля — это смертельный удар по врагу. И не далек тот день, когда мы освободим Новороссийск!
Затем контр–адмирал поставил командиру катера задачу: подойти к месту подрыва канлодки «Красная Грузия», чтобы определить, что с ней делать, можно ли поднять корабль и ввести его в строй.
Кроме того, контр–адмирал предупредил, что в поход они отправляются днем, хотя обычно к Малой земле корабли ходили только ночью.
Член Военного совета флота И. И. Азаров, находясь на Малой земле, хорошо отозвался о работе старшего морского начальника В. Д. Быстрова. Надо сказать, что в мемуарной литературе мало говорят об этой категории людей, а они работали в самых горячих местах. Их можно было встретить и в феодосийском десанте, и на Малой земле, и у Эльтигена.
Первым старшим морским начальником на Малой земле после высадки основных сил десанта был прославленный в боях Цезарь Львович Куников. В ночь на И февраля Куников трижды приходил на приемку доставленных грузов. В ту же ночь он был смертельно ранен осколком мины и скончался в Геленджикском госпитале. Посмертно майору Ц. Л. Куникову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Осмотр канлодки на месте подрыва контр–адмиралом И. И. Азаровым и специалистами показал, что лежит она носом на берегу, удерживается почти на ровном киле, но корма сильно разрушена и находится под водой. Потребуются большие и сложные работы для ее подъема, а это невозможно в условиях постоянного огневого воздействия фашистов. Поэтому решено было канлодку, лежащую носом на берегу, использовать в качестве причала для кораблей при разгрузочных работах.
В тот же день сторожевой катер 081 благополучно вернулся в Геленджик. Это был первый случай, когда к Малой земле подошли не ночью.
Сторожевые катера продолжали походы к Малой земле, которую все время надо было снабжать войсками, оружием, продовольствием и вывозить раненых.
Плацдарм у Станички в феврале, как известно, был расширен, но высаженным войскам было трудно сражаться с превосходящими силами противника. Особенно ожесточенные [74] бои пришлось выдержать малоземельцам во второй половине апреля 1943 года, когда фашисты, получив подкрепление, попытались расчленить десант и сбросить его в море.
Лозунг у десантников был тогда один — «Умри, но не отходи!». И они не только выстояли все 225 дней боев на Малой земле, но и активно участвовали в окончательном освобождении Новороссийска.
Все 225 дней боев на Малой земле и походы к ней кораблей — это героическая страница подвигов на суше и на море.
Здесь, на Малой земле, как и всюду, коммунисты всегда первыми бросались в бой и последними выходили из него. Руководил ими политотдел 18‑й армии во главе с начальником политотдела полковником Леонидом Ильичом Брежневым. Он много раз бывал на Малой земле в самые тяжелые дни боев, особенно во время апрельского наступления немцев. Л. И. Брежнев беседовал с бойцами на переднем крае, хвалил за храбрость, умел подбодрить шуткой, зажечь горячим словом.
Встречался он и с моряками нашего соединения, когда они с боями прорывались к Малой земле.
Личное мужество, обаяние, жизнерадостность и приветливость Леонида Ильича располагали к нему бойцов и офицеров. Однажды катер, на котором находился Л. И. Брежнев, подорвался на мине. Люди оказались в воде, но благодаря самообладанию Л. И. Брежнева и находчивости пришедших на помощь моряков все обошлось благополучно.
Ныне на Мысхако, у входа в один из подвалов совхоза «Малая земля», памятная табличка: «1943 год. Здесь находился штаб 83‑й дважды Краснознаменной бригады морской пехоты». Сюда приезжал Л. И. Брежнев, вручал бойцам, ставшим коммунистами, партийные билеты, интересовался делами бригады.
После Сталинграда лозунг «Стоять насмерть!» сменился призывом «Изгнать фашистов с родной земли!». На это была нацелена вся партийно–политическая работа.
С выходом войск Северо — Кавказского фронта на восточное побережье Азовского моря, с освобождением Ростова, Ейска, Азова была вновь воссоздана Азовская военная флотилия. Ее задачей было содействовать войскам Красной Армии в освобождении северного побережья моря, [75] борьба за Тамань и Керченский полуостров, борьба с кораблями противника.
Командующим Азовской военной флотилией был вновь назначен контр–адмирал С. Г. Горшков, один из опытнейших командиров соединений, человек строгий и требовательный.
Еще в двадцатых годах мне довелось по комсомольской путевке поступать в Ленинградское Высшее военно–морское училище им. Фрунзе и учиться на одном курсе с С. Г. Горшковым. И после училища мне довелось служить с ним сначала на. Черноморском флоте, затем с весны 1932 года на Дальнем Востоке, где С. Г. Горшков принимал непосредственное участие в создании молодого Тихоокеанского флота.
