Огненный воздух - Александр Александрович Тамоников
Они шли за ним, держа дистанцию. Шелестов на расстоянии метров двадцати за Карлом, Коган, отстав еще метров на пятьдесят, шел, помахивая свернутой газетой и рассеянно посматривая по сторонам. Постепенно на город наползали сумерки, одевая дома и улицы в серый блеклый цвет. Карл остановился в арке двухэтажного дома и стал ждать. Шелестов, бросив осторожный взгляд по сторонам, вошел туда же и протянул старику ладонь, на которой лежала точно такая же гайка, которую он недавно бросил в ведро. Карл взял гайку, улыбнулся в темноте одними губами и спросил по-немецки:
– Сегодня утром молоко не привозили?
– Привозили только хлеб, – ответил Шелестов, – но на всех не хватило.
– Хорошо, – кивнул Карл. – Теперь запоминайте: улица Краковична, дом два. Зеленая дверь во дворе рядом с каштаном. Стучать в окно слева от двери – три раза по два удара. Пароль тот же.
– Я запомнил. – Шелестов протянул руку. – Спасибо, Карл! От всех людей, которые ненавидят фашизм, спасибо!
– Вы, главное, на фронте победите их, а мы поможем, чем сможем, здесь.
Шелестов выглянул из арки на улицу. Когана видно не было. Но так они и договаривались – по возможности не идти вместе. Теперь Шелестов пойдет по адресу, а Коган будет следить за ним, а заодно обращать внимание, не появится ли другой «хвост» местной контрразведки или гестапо. Дальше улица была освещена лучше, да и свет был во многих окнах домов. Работали магазины, проезжали машины, но, на что обратил внимание Шелестов, в городе нигде не было слышно музыки. Мирный город, но не было в нем радости и спокойствия.
На перекрестке Шелестов снова «проверился». Нет, тот мужчина в синем плаще ушел на соседнюю улицу. Значит, не слежка. Хотя если наблюдение ведется сразу несколькими людьми, то схемы порой бывают настолько хитрые, что заметить слежку довольно трудно. Но Шелестов все эти схемы знал хорошо, он и сам неоднократно при выполнении задания группой организовывал такого рода наблюдение за нужным человеком. И все же сейчас слежки не было. Это успокаивало и давало надежду, что все будет хорошо. Задание и без того было очень сложным, а если с самого начала ты угодишь под наблюдение врага, то выполнить его будет уже практически нереально. Шутка ли достать из болота самолет, выкрасть пилота и инженера-испытателя из рук врага, когда тебя там совершенно точно ждут и готовы к твоим действиям. И все же приказ есть приказ, и его надо выполнять.
Шелестов зашел в магазин, купил пачку сигарет. Выйдя на улицу, он неспешно закурил, бросив спичку в урну. Это был знак Когану, что они у цели и теперь можно сходиться. Шелестов дошел до угла, свернул и увидел подходящую нишу у стены, которая была не освещена светом уличного фонаря из-за роскошной кроны каштана, стал ждать. Коган появился через минуту, поискав взглядом напарника, и, подойдя, встал рядом.
– Здесь?
– Да, здесь, – подтвердил Шелестов. – Вот в этом доме. Вход со двора, стучим в окно. Неплохо бы проверить, есть ли другой путь для отхода, кроме того, что имеется.
– Надо обойти дом с двух сторон, – предложил Коган. – Ты справа, а я слева. Сойдемся у перекрестка. Я думаю, что двор все же проходной.
– Согласен. По крайней мере, будем знать, куда выведет наш второй путь в случае бегства. Правда, если там засада, то этот путь знают и те, кто нас ждет. Есть у меня сомнения, Боря. Не знаю почему, ты даже не спрашивай.
– Интуиция есть соединение опыта и здравого рассудка, – пожал Коган плечами. – Есть выход. Я сейчас угоню машину.
– Тихо, Боря, тихо! – Шелестов насторожился. – Нам еще не хватало шума из-за угнанной машины.
– Если нарвемся на засаду, то шума будет еще больше, – вновь пожал плечами Коган. – Давай другой вариант! Я стучу в окно, а ты меня прикрываешь со стороны арки. Там темно и…
– Нет, – Шелестов поморщился, как от зубной боли, и отрицательно покачал головой. – Ладно, ты прав, Боря, вариант с машиной лучше. Тем более что мы ее оставим, если все пройдет нормально. Что ты там присмотрел?
– В квартале отсюда стоит «Шкода», – оживился Коган. – Машина небольшая, но, судя по капоту, не малолитражка. Относительно новая и не запылилась, пока стояла. Значит, исправная, ездит. И место там темное, никто и не заметит, что я забрался в нее и «химичу» там с проводами. Пустяковое дело.
– Хорошо. Теперь смотри на конфигурацию двора и пространства между этими двумя домами. Отходить в случае опасности можно по трем направлениям: к арке и на улицу, вдоль соседнего дома и на соседнюю улицу, и третий вариант – преодолеть забор.
– Забор? – Коган с сомнением посмотрел на аккуратно покрашенные доски забора, которые отделяли двор от небольшого парка с прудом. – Хочешь, чтобы мы сиганули через забор и убегали через парк? Два с половиной метра, не меньше. Нас пристрелят, пока мы будем на нем висеть.
– Ты не понял, Боря, – усмехнулся Шелестов. – Забор – это лишь видимость ограждения. Ты посмотри, он собран из тонких реек…
– Ах, вон ты о чем, – тихо рассмеялся Коган. – Я понял. Договариваемся так: сигнал опасности – твой выстрел. Просто выстрел, и я влетаю во двор. Ты прыгаешь на пассажирское сиденье и вперед! Но хотелось бы, чтобы обошлось без эксцессов.
– Нам много чего хотелось бы, – вздохнул Шелестов. – Например, чтобы война закончилась, чтобы наши войска были в Берлине, а Гитлер и его шайка были арестованы и сидели за решеткой, ожидая справедливого суда всех народов Европы. Ладно, иди. Жду звука автомобильного мотора и тогда иду на конспиративную квартиру.
Ждать пришлось недолго. Минут через пятнадцать Шелестов услышал ворчание автомобильного мотора на улице. Скрипнули тормоза, значит, Борис остановился. Шелестов взвел курок одного пистолета, затем второго. Один он держал в правой руке, второй сунул спереди под пиджак за ремень брюк так, чтобы в любой момент можно было выхватить оружие. Странное чувство беспокойства не покидало. Если бы следили за Карлом, то их бы с Коганом или одного Шелестова давно бы уже взяли. А если не взяли, то это может означать либо то, что гестапо или местной контрразведке нужно узнать, куда будет водить «гостей» связник Карл, либо то, что цепочка находится «под колпаком» и теперь только ждут «гостей». И возьмут их на проваленной конспиративной квартире.
Должен быть знак, напомнил себе Шелестов. Так не бывает, чтобы, кроме пароля, не было еще какого-то секретного знака, говорившего о том, что явка провалена или она
