Свен Хассель - Дьявольский полк
— Моя милая девушка, ваше поведение вряд ли можно назвать пристойным! — воскликнул он. — Появляться на людях без трусиков. — Потом звучно поцеловал ее прямо в пятачок, идиотски улыбнулся и вскричал: — Твою губы прохладны и неотразимы!
После этого перешел на грубости; но посреди фразы увидел знаки различия на кителе свиньи и неуклюже отсалютовал рукой с растопыренными пальцами.
— К вашим услугам, герр обер-лейтенант. К вашим услугам, герр обер-лейтенант, вы свинья!
И повалился на пол.
Состоялись очередные похороны. Высоко подняв носилки над головами, мы вынесли Вольфа к мусорной куче и уложили рядом с трупом врача.
Появился падре Эмануэль. Остановился в дверном проеме, глядя на нас и покачивая головой. Марке пригласил его внутрь. Малыш, шатаясь, пошел за ним, но изнеможенно рухнул на мусорную кучу. При виде безжизненного тела врача преисполнился горя и стал просить прощения за то, что убил его. Поклялся, что никогда больше ничего подобного не совершит. Потом увидел Вольфа и горько заплакал.
— Господи Боже, я серийный убийца!
Затем вспомнил все оскорбления, какими осыпал его в прошлом Вольф, и принялся плевать на труп.
Потом произошло то, от чего он едва не упал в обморок: труп сел! Малыш издал испуганный вопль, выхватил пистолет и расстрелял в призрака всю обойму, но, по счастью, все восемь пуль прошли мимо.
— Что это значит, черт возьми? — воскликнул Вольф, вытаскивая из голенища гранату, бросил ее в Малыша, но забыл выдернуть кольцо.
Малыш со всех ног бросился в хижину.
— Там труп швыряется гранатами! — крикнул он. — Сматываюсь домой, хватит с меня войны.
Вошел, пошатываясь, Вольф. Обвиняюще указал пальцем на Малыша.
— Убийца!
Малыш схватил чей-то пистолет, который мы отняли у него с величайшим трудом. Успокоился он, лишь когда Вольф пригласил его выпить.
Внезапно Марке, бывший десантник, подскочил на ноги и стал напряженно прислушиваться. На полу подле него лежала девица с широко раскинутыми ногами. Малыш лежал на другой, вытворяя то, что именовал ухаживанием.
— Танки приближаются! — заревел Марке.
Это отрезвило нас. Мы схватили оружие и услышали знакомый лязг, от которого даже у самых храбрых кровь может застыть в жилах.
— Морпехи, — засмеялся Порта и привязал четыре гранаты к бутылке с бензином.
— Nom de Dieu[79], они узнали о нашем маленьком празднестве, — засмеялся Легионер.
Дверь распахнулась, часовой в каске просунул внутрь голову и, задыхаясь, произнес:
— Тревога. Лязг танковых гусениц из долины.
Барселона отмахнулся от него.
— Проваливай, мальчик. Мы разберемся с этим.
Малыш, лежа на полу, искал под кроватью фаустпатрон. Мы один за другим вышли, пошатываясь, наружу и услышали шум моторов. Первым шел Старик, держа в обеих руках по связке гранат. Вплотную за ним следовал Марке с противотанковой миной.
— Двигатели Майбаха, — объявил обер-фельдфебель Вольф.
— И гусеницы «тигра», — ответил Порта с уверенностью профессионала.
— Здесь что-то не то, — сказал Вольф. — У нас нет танков в ремонтных мастерских, и в этом секторе мы единственный батальон «тигров».
Мы смотрели из-за деревьев на извилистую дорогу. Танков было не меньше шести. Услышали брань по-немецки.
— Переключи скорость, осел!
Последовал скрежет шестерен; взревел мотор; Порта с Вольфом переглянулись.
— Недотепы, — буркнул Вольф.
— Водить «тигры» не умеют, — сказал Порта. — Наверно, это цыгане.
— Однако это зловеще, — сказал Барселона и достал «коктейль Молотова». — Я преподам им урок.
Порта занял позицию посреди дороги, крепко упершись в землю широко разведенными ногами. Потер гранатой волосатую грудь. В левой руке у него была бутылка рисового спирта.
Лязг танковых гусениц стал оглушительным. Барселона установил пулемет за упавшим деревом. Помощника у него не было, пришлось все делать одному. Вдавил ножки треноги в землю, проверил уровень, установил прицел; потом положил рядом с собой три «коктейля Молотова».
Марке с Вольфом повесили на одном из деревьев большую гранату, присоединили к ней несколько проводов, превратив его за несколько секунд в baumkrepierer[80]. Горе тому, кто наткнется на эти провода!
Легионер лежал на склоне холма за двумя спаренными огнеметами. Если противник попытается отступать, ему, считай, конец, потому что придется проходить сквозь стену огня.
Из-за крутого поворота появился первый танк: первым делом мы увидели пламегаситель на длинном стволе пушки. Это был «Тигр-2», наша последняя модель, с башенкой сбоку. Люк ее был открыт, и мы видели человека в черном мундире. Но американцы совершили серьезную ошибку, снаряжая их. На голове у стоявшего в башне командира танка была тирольская шапочка, которых немецкие танкисты не носили с начала 1942 года[81]. Этот головной убор потихоньку брали с собой в отпуск, чтобы придать себе важности.
Тяжелый, широкий, громадный «тигр», громыхая, приближался по извилистой дороге, неподалеку от него следовал второй.
Порта оставался на месте. Вскинул руку, останавливая высящееся перед ним стальное чудовище. Поглядел в дуло 88-миллиметровой пушки и улыбнулся перегнувшемуся через верх люка командиру.
— Добро пожаловать в наш притон.
У командира танка оказался типично дрезденский акцент:
— Gruss Gott![82] Пришлось же поискать вас. Вы, должно быть, пятая рота Двадцать седьмого полка особого назначения. Я обер-фельдфебель Брандт из второй роты. Нам приказано присоединиться к вам. У нас новые танки с огнеметами. Вам сообщили о нас?
Порта отпил глоток рисового спирта и поцеловал в затылок кота.
— Молодец он, а, Сталин? Тот еще молодец. Ему бы выступать в цирке!
Малыш стал возиться с взрывателем гранаты.
— Я подпалю ему задницу.
Старик оттолкнул в сторону Порту и Малыша. Грузной поступью, размахивая руками, подошел к громадному танку.
— Привет, кореш. Скажешь для порядка пароль?
— Шарихорст, — ответил командир с широкой улыбкой.
Марке ткнул локтем Юлиуса Хайде.
— Смотри! У этого дерьма на петлицах эсэсовские мертвые головы[83]. Если это майковские морпехи, меня вырвет.
— C'est le bordel[84], — пробормотал Легионер. — Они здорово вляпались.
Первый танк тронулся к заграждению на дороге, где было установлено восемь противотанковых мин. Мы взобрались на него.
Увидев у нас «коктейли Молотова», человек в башне занервничал.
— Хочешь сигару? — спросил Порта, протягивая гранату, ее фарфоровое кольцо[85] опасно свисало из отверстия.
С грохотом подъехал следующий танк, «Тигр-1», и остановился вплотную за первым; это было серьезной тактической ошибкой. Мы не поверили своим глазам, когда остальные четыре сделали то же самое.
— Бабы тут у вас есть? — спросил командир первого.
— Оружие есть, — улыбнулся Порта.
— Прибыли из Рима? — спросил Марке, подбрасывая и ловя гранату, будто фокусник.
— Почему у вас разные танки? — с любопытством спросил Порта. — Зачем вы пригнали их к нам? Мы учебный полк. «Тигр-1» знаем. Избавились от них три месяца назад. Где начинал службу?
— Во Втором танковом, в Айзенахе.
Старик вытолкнул меня вперед.
— Вот один из ваших.
Я улыбнулся.
— Не припоминаю тебя. В какой роте был?
— В четвертой.
— А, да, командиром у вас был гауптман Краевски. Кто командовал полком?
— Майор фон Штрахвиц[86].
Он был хорошо осведомлен.
Старик толкнул меня локтем, но я не понял, что он имеет в виду.
— Фамилию адъютанта помнишь? — спросил я. — Вечно ее забываю.
— Обер-лейтенант фон Клейст, — улыбнулся обер-фельдфебель с дрезденским акцентом.
— Когда покинул полк? — спросил я.
— Сразу же после Ратибора.
— Знаешь, где сейчас граф Гиацинт фон Штрахвиц?
Этот человек не смог скрыть нервозности.
— Что это за допрос, черт возьми? — раздраженно выкрикнул он. — Откройте это заграждение и пропустите нас. Нам нужно доложить о прибытии. — Он протянул нам несколько разных документов и указал на печать. — Как видите, мы едем прямо с командного пункта армии. Так что кончайте разводить муру.
— Успокойся, — сказал с усмешкой Порта. — Эта кампания — неспешное дело. Не стоит выходить на тонкий лед. Вылезайте из танков, и мы подгоним их к месту. Майор Майк предпочитает видеть над башнями знакомые лица.
— Это тот, что служил в американской морской пехоте?
— Да, приятель. В Шаффилдских казармах. На Гавайях.
Тот сглотнул.
Малыш пошел вдоль ствола пушки. Сунул в дуло гранату и стал небрежно поигрывать фарфоровым кольцом.
— Что ты там затеваешь, черт возьми? — крикнул обер-фельдфебель. И что-то сказал сидевшему внутри экипажу; мы не расслышали, что, но увидели, как пришел в движение зловещий глаз огнемета.
