Наглое игнорирование. Другая повесть - Николай Берг
Многие коллеги по неразумию ожидали, что в американском плену их ждет райское благополучие, таких Гаманн не переубеждал, но был абсолютно уверен, что эти болваны фатально заблуждаются. Жиды верховодят хоть у советских, хоть у американских дегенератов, потому ничего хорошего там эсэсовцев не ждет. Особенно, когда нечего продать и не о чем торговаться.
Разумеется, после того как Германию растопчут, встанет вопрос, кого будут жрать дальше, тут Гаманн был уверен: война между США и СССР неминуема в скором будущем, лидер в мире должен быть один. Потому рассчитывать на то, что его используют в этой будущей войне, было бы можно, будь бывший танкист здоров и бодр. Но одноглазый вояка – это несерьезно. И уж тем более Гаманн не был бараном, радостно блеющим от того, что какой-то прохвост направит его на бойню. Хватит и того, что поверил этим подлецам, наобещавшим немцам рай земной и бодро приведшим Германию в могилу. Тысячелетний Рейх, надо же. И ведь верил истово! Но было с чего – сначала фюреру просто невероятно везло! Феерические успехи, череда фантастических побед, одна другой великолепнее! Кто бы мог подумать, что после вторжения в СССР это везение так дурно кончится? Столько усилий, столько убытков, столько жертв… Сам стал калекой. Все впустую.
Увы, считать себя богатым человеком, как было совсем недавно, Гаманн теперь не мог. Он вполне разумно действовал на оккупированных землях, до сих пор с удовольствием вспоминал, как давным-давно в Харькове на барахолке у голодного очкастого интеллигента увидел очень и очень ценные фарфоровые чашечки и блюдца. В посуде свежеиспеченный унтерштурмфюрер разбирался отлично – отец и дед работали с порцелленом и потому чашечки он купил сходу. И даже практически не торгуясь, отдал запрошенную сумму. Это было немножко не по-немецки, но, во-первых, деньги эти – советские рубли, выданные полковым казначеем весьма щедро, были не нужны в Германии, да и к тому же они были не вполне советскими. Так казначей и сказал, весело ухмыльнувшись наивности зеленого офицерика:
– Конечно, это советские деньги! Но они лучше, чем советские, потому что их делали в Рейхе наши специалисты!
И подмигнул не без игривости. Не удивил, чего уж, в конце концов деньги тоже оружие, и старина Фриц одолел в войне Саксонию при помощи трех ушлых жидов, наладивших ему производство фальшивой монеты, которой почище картечи удалось развалить мощь врага. Да и Наполеон, отправившись в Москву, тоже напечатал фальшивых ассигнаций, что общеизвестно любому школьнику. Так что мудрость своего руководства юный командир взвода оценил. И во-вторых, в голову арийцу пришла очень умная комбинация, которая могла дать хорошую прибыль. Русские в своих городах голодали самым явным образом, кормить их за счет Рейха никто не собирался. Голод – отличный воспитатель! И потому Гаманн дал денег, обрадовав очкастого аборигена до детской радости, и спросил – есть ли еще что-либо подобное? Он бы купил порцеллен еще.
Болван пришел в полный восторг и пообещал через час принести новый товар. И буквально вприпрыжку побежал к себе домой. За ним следом отправился денщик Гаманна, толковый и шустрый баварец. И уже скоро к указанному адресу приехало отделение солдат из его, Гаманна, взвода. На грузовике – трехтонке. Потом, правда, оказалось, что одного грузовика катастрофически мало – очкастый унтерменьш был каким-то уважаемым тут профессором, и в его весьма большой и солидной квартире оказалось сразу несколько ценных коллекций – фарфора, старинных книг и много чего еще. Гаманн не стал жадничать, поделился и с ротным и с батальонным командиром, чем заслужил похвалу. К слову, и командир полка не остался внакладе – забрав себе старинную резную мебель, которая отлично подошла к интерьерам его нового дома в милой Германии.
Гаманн был умным человеком и не стал возноситься в гордыне, в конце концов, такая система обогащения знакома любому рыбаку и любому авантюристу и полностью соответствует старинной и уважаемой немецкой поговорке: «Хочешь получить здоровенный окорок – отдай вначале маленькую сосиску!» Этот очкастый дурак, хоть и был профессором, но плохо учил историю, а то помнил бы, что король Карл Двенадцатый, придя в эти края, приказывал своим шведам не раздражать местное население и платить за продукты и фураж живые деньги. Бравые нордлинги точно выполняли здесь, в этой дурацкой России, повеление короля и деньги платили исправно, как и было приказано. Арийская дисциплина и порядок!
А вот потом, закупившись всем необходимым и уже не нарушая приказа своего короля и полководца, они, перед тем как уехать, пороли продавцов до тех пор, пока те не возвращали все полученные денежки и остальные, уже свои монеты, обирая простаков догола. Как говорил фюрер (или это были слова командира дивизии?): интеллигенты – самые глупые дураки во всем мире! Очкастый профессор просто подтвердил этот постулат.
Увы, все ценности, которые старательный Гаманн переправлял в безопасный вроде бы тыл, пропали в течение двух месяцев. Тогда ковровые бомбежки чертовых англосаксов разнесли сначала город, где жили родители, похоронив и отца, и мать в подвале, плохо приспособленном под бомбоубежище, а потом выгорел дотла дом с квартирой гауптштурмфюрера. Он остался гол, как ошпаренная свинья! Жалкие остатки – немножко золота, немножко валюты, несколько средневековых инкунабул, которые можно было бы продать за недурные деньги, если получится выбраться из мясорубки.
Коллеги осторожно и по большому секрету поговаривали, что есть специальная программа, по которой эсэсовцы убывают по чужим документам в Латинскую Америку, где и будут бороться за Рейх в благости и сытости, но Гаманн отлично понимал, что это если и правда, то только для «жирных котов», ему никто ничего подобного не предлагал.
И потому оставался только один билет в будущее – старина Шаттерхенд, внезапно напомнивший о себе год назад. Одноногий, сильно обгоревший, оказавшийся на мели – без средств и родственников, он написал письмо своему бывшему командиру и тот немедленно помог хорошо проявившему себя подчиненному, устроив его в соседний отдел. Должность в административном аппарате протектората Шаттерхенд занимал мизерную, но тем не менее воспрял духом. Американское воспитание помогло ему понять ту простую вещь, которую не могли осознать обычные немцы. Рейх пал.
Это было ясно видно уже в прошлом году, потому пара сослуживцев нашла общий язык быстро. И теперь оставалось разжиться подходящими документами
