Василий Ардаматский - Я 11-17. Ответная операция
— Пока ничего, — усмехнулся Дементьев. — Но ни один больной солдат на борт транспорта не попадет. За это отвечаю я, и таков приказ.
Вокруг Дементьева возник ропот недовольства. Солдата, которому Дементьев щупал пульс, кто-то попытался оттеснить в сторону и спрятать. Но Дементьев вовремя схватил его за руку и обратился к лейтенанту:
— Позовите сюда старшего офицера.
В толпу, окружившую Дементьева, протиснулся офицер с погонами майора:
— Что случилось?
— Посторонний капитан почему-то осматривает наших солдат, — поедая майора преданными глазами, доложил лейтенант.
Майор перевел взгляд на Дементьева.
— Кто вы такой?
— Я санитарный инспектор особого назначения. Есть приказ о том, чтобы на транспортах не было ни одного больного. В Берлине не хватает только эпидемии!
Майор начал снимать перчатки, готовясь принять от Дементьева документы.
Дементьев, изобразив на лице обиду, вынул свою бумагу и протянул ее майору.
Майор был дальнозоркий и читал документ, отстранив его в вытянутой руке. Дементьев пристально следил за выражением его лица, но сухое лицо майора абсолютно ничего не выражало. Прочитав бумагу, он аккуратно сложил ее и вернул Дементьеву:
— Что вы находите у этого солдата?
— Во всяком случае, у него повышенная температура. Остальное необходимо проверить.
— Можно вас на минуточку? — Майор взял Дементьева под руку.
Они выбрались из толпы и подошли к самому контрольному пункту, где их могли слышать только три солдата и лейтенант, охранявшие вход на оперативный причал.
— Можете вы выполнить мою просьбу, просьбу старого солдата? — сказал майор. — Солдат, у которого температура, — один из ветеранов моего полка. Он был со мной еще под Москвой. Оставить его здесь, когда полк уедет, — значит предать его. Если вы хоть один день были на фронте, вы обязаны меня понять и сделать то, о чем я прошу: солдат должен уехать со своим полком.
— Нет, майор. Я такой же солдат, как и вы, и я выполняю приказ.
— Но, может быть, на транспорте есть санитарный изолятор? — не сдавался майор.
Дементьев задумался и сказал:
— Этот транспорт я еще не осматривал. Могу вам пообещать только одно: если на нем есть изолятор минимум на четыре места, я вашего солдата пропущу.
— Когда вы это узнаете?
— Сейчас.
Дементьев направился мимо контрольного поста, но на его пути встал лейтенант — розовощекий юнец с голубыми глазами. Дементьев заметил в его глазах нерешительность. Но тут совершенно неожиданно вмешался майор:
— Что вы делаете, лейтенант? Это санитарный инспектор, отвечающий за всю эвакуацию.
— Должен быть пропуск, — робко вымолвил лейтенант.
— Пожалуйста!
Дементьев протянул лейтенанту все ту же свою бумагу. Лейтенант даже не дочитал ее до конца, вернул Дементьеву и взял под козырек.
— Очень прошу вас, капитан, найдите там, на причале, полковника Кунгеля и представьтесь ему. Без его разрешения я не имею права…
— Мне незачем представляться полковнику Кунгелю, мы с ним давно знакомы… — небрежно сказал Дементьев и пошел к заветному причалу.
Под погрузку только что был поставлен огромный транспорт под названием “Аэлита”. Матросы торопливо прилаживали широкие трапы. Это были те самые собирающиеся по сегмейтам трапы, о которых в кафе толковали три офицера инженерных войск. “Все-таки успели…” — подумал Дементьев. Возле транспорта стояла группа офицеров и, по-видимому, капитан транспорта — полный мужчина в черной морской куртке.
— Простите, господа офицеры… — Дементьев учтиво козырнул всем, — мне нужен капитан “Аэлиты”.
— Я капитан, — произнес человек в черной куртке.
— Вот вам мой мандат. — Дементьев дал ему свою бумагу.
Капитан прочитал и снисходительно улыбнулся:
— Что же вы от меня хотите?
— Я должен осмотреть все помещения корабля. И главным образом те, которые займут солдаты. Короче говоря, трюмы.
— Зачем это? — вмешался в разговор полковник с холодным, чуть одутловатым лицом.
— Вы полковник Кунгель? — Дементьев вытянулся.
— Да, я полковник Кунгель.
— Капитан Рюкерт, санитарный инспектор эвакуации. Вот мой мандат.
Полковник брезгливо отмахнулся от протянутой ему бумаги:
— Хорошо, хорошо… Делайте свое дело, но помните: солдаты простят нам, что мы вывезли их отсюда не в каюте первого класса.
— Но вы же понимаете, — с жаром возразил Дементьев, — какую опасность может представить эпидемическое заболевание в условиях…
— Делайте свое дело!.. — раздраженно прервал Дементьева полковник Кунгель и повернулся к капитану “Аэлиты”: — Пусть ему покажут трюмы…
Дементьев осматривал трюмы в сопровождении молчаливого помощника капитана, который шел позади него, хлюпая короткой трубкой-носогрейкой и распространяя едкий дым дешевого табака. Что бы ни говорил Дементьев, он молчал. Наконец они поднялись на палубу.
— Когда отходите? — строго спросил Дементьев.
— Должны были в девятнадцать тридцать, но помешали русские бомбардировщики, — медленно, не вынимая изо рта трубки, проговорил помощник капитана. — Если не помешают, уйдем в двадцать три ноль-ноль. Говорят, есть приказ выходить только в темноте.
— Сколько человек примете на борт?
— Сколько влезет. — Трубка захлюпала, и Дементьеву показалось, что помощник капитана смеется.
— Сегодня уйдут еще и другие корабли?
— Вряд ли… — Помощник капитана вырвал изо рта трубку и вдруг заговорил быстро и возмущенно: — Хотел бы я видеть дурака, который придумал эту организацию! Десятки кораблей в страхе перед бомбежкой держат на открытом рейде, а сюда, под погрузку, ставят по одному. Пока мы уйдем, пока пришвартуется другой транспорт, пройдет часа три — четыре, а ведь к этому причалу можно сразу поставить пять кораблей. Дураки! — Он сердито воткнул трубку в рот и снова замолчал.
Дементьев расписался в судовом документе и спустился на причал. Кунгель встретил его насмешливым взглядом:
— Ну, капитан, вам удалось поймать там заразную блоху?
— Трюм в приличном состоянии, — сухо ответил Дементьев и обратился к капитану “Аэлиты”: — Сделайте все, что возможно, в отношении вентиляции.
— Хорошо, — буркнул капитан и посмотрел на часы: — Пора начинать…
Кунгель пошел к пропускному пункту, рядом с ним шагал Дементьев. Полковник, словно извиняясь перед ним, сказал:
— Каждый из нас делает свое дело. Нужно только не мешать друг другу.
— Но все-таки нужно предусматривать все, что можно предусмотреть в смысле заботы о жизни наших солдат.
— Тогда надо начать с того, чтобы запретить русским пользоваться авиацией!.. — Полковнику явно понравилась его шутка, и он долго смеялся, поглядывая на Дементьева. — Капитан, вы бывали на фронте?
— Начиная с Франции и все время, — четко, точно рапортуя, ответил Дементьев.
— Странно, что фронт не убил в вас педанта. Вы понимаете вообще, что происходит?
— Идет война. И мы обязаны сделать все для победы! — восторженно произнес Дементьев.
Полковник посмотрел на него, вздохнул и больше уже ничего не говорил…
Солдаты серо-зеленой лавиной ринулись на оперативный причал. Ревя моторами, ползли танки, тягачи катили орудия. Дементьев вместе с полковником Кунгелем стоял у пропускного пункта, и лейтенант мог убедиться, что они действительно знакомы.
— Когда будут грузить следующий транспорт? — спросил у Кунгеля Дементьев.
— Не знаю, — сухо обронил полковник. — Может быть, ночью.
— Помощник капитана “Аэлиты” сказал мне, что организация эвакуации плохая.
— Да? — Полковник потер ладонью пухлую, до блеска выбритую щеку.
— Он сказал, что одновременно можно грузить пять транспортов, — продолжал Дементьев.
— А генерал Троттер считает, что нужно грузить по одному, — с неясной интонацией сказал Кунгель.
— Надо сообщить ему мнение специалистов-моряков.
— Это сделать очень трудно, капитан: генерал Троттер еще вчера улетел в Берлин.
— Кто-то же остался вместо него?
Полковник промолчал.
— Когда же мне явиться для осмотра следующего транспорта? — почтительно спросил Дементьев.
— Что-нибудь около полуночи, — ответил полковник и отвернулся к лейтенанту пропускного пункта.
— До свидания, полковник Кунгель.
Полковник небрежно козырнул, не оборачиваясь к Дементьеву и не прерывая начатого разговора с лейтенантом.
13
Три дня и три ночи Дементьев осматривал каждый ставившийся под погрузку корабль, присутствовал при его отплытии и немедленно радировал об этой новой цели для нашей авиации. И эти корабли в порт назначения не прибывали. Советские бомбардировщики, торпедоносцы быстро находили их в открытом море и появлялись на их курсе так точно, что гитлеровское командование не могло не подумать о том, что советская авиация получает точные сведения о выходе каждого корабля. Тотчас из Берлина последовал секретный приказ ставки — принять необходимые и самые строгие меры предосторожности.
