Небесные мстители - Владимир Васильевич Каржавин
– Имеет! – гордо ответила девушка. – Мещерский Михаил Григорьевич – это мой отец, старый большевик, член партии с девятьсот пятого года. К сожалению, он умер три года назад.
Зал одобрительно загудел.
Секретарь Коробков сидел, насупившись. Теперь ему было ясно, что исключение Званцева не состоится.
Оно и не состоялось. Он получил строгача с занесением в учетную карточку.
Риту провожала группа комсомольцев во главе с секретарем. Пошли расспросы о громких московских процессах, о врагах народа, о международном положении, об отце Михаиле Мещерском. Особенно усердствовал в этом Коробков, у которого была заветная мечта попасть в Москву на комсомольскую работу.
Вскоре вдали показалась автобусная остановка. Сообщение между городком и заводом было регулярное. Автобус отходил каждые полчаса и находился в пути десять-пятнадцать минут.
– Спасибо, товарищи, дальше я сама, – сказала Рита, остановилась и улыбкой проводила комсомольцев завода. – Рада знакомству. Завтра у меня заканчивается практика, отбываю в Москву. Может, когда-нибудь встретимся.
– Конечно, – заверил ее Коробков.
Вечер выдался теплым. Пахло сиренью и тополиными почками.
«С первым выступлением вас, адвокат Мещерская», – нашептывала Рита сама себе, неторопливо шагая в сторону автобуса.
Настроение у нее было хорошее, но подступала усталость. Ей хотелось побыть одной.
Она почувствовала за спиной шаги, остановилась и обернулась.
– Это вы, Званцев? Что-то хотите сказать?
Игорь стоял перед ней. На нем были летние парусиновые брюки и клетчатая рубашка с засученными по локоть рукавами. Ростом Рита была не обижена, но он смотрел на нее свысока.
«Как такой жердяй вмещается в кабину самолета?» – с усмешкой подумала она.
Он посмотрел на нее как на старую знакомую, непринужденно улыбнулся и заявил:
– Хочу сказать только одно: я восхищен! Поэтому из чувства благодарности отвешиваю вам низкий поклон.
– Спасибо. Это все?
– Нет, не все. Не будет ли сударыня столь любезна…
Она резко прервала его:
– Комсомолец Званцев, сударыни и судари были до семнадцатого года!
Он изобразил удивление.
– Ах, какой же я политически неграмотный! В таком случае исправлюсь. Не будете ли вы, уважаемая член бюро Замоскворецкого райкома комсомола, столь любезны, что разрешите мне, рядовому комсомольцу, проводить вас до автобусной остановки?
– Не только рядовому, но и нерадивому комсомольцу Званцеву.
Игорь покачал головой, вздохнул и обиженным тоном произнес:
– В детстве я в таких случаях говорил: «Кто как обзывается, тот так и называется». Но сейчас я стал старше и, конечно же, промолчу.
Она снова вспыхнула.
– Что вы себе позволяете?!! Ведите себя прилично.
– Я хочу всего лишь проводить вас до автобусной остановки. Больше ничего. – Он показал рукой на автобус, издававший дребезжащий гул. – Кстати, мы уже пришли.
Она повернулась к нему лицом.
– Вот и отлично. Прощайте, подзащитный!
– Подзащитный? А ведь верно, из вас получился бы неплохой адвокат.
– А я и буду адвокатом. Я заканчиваю юридический факультет университета.
– Вот как? Прекрасно! В таком случае я обязательно обращусь к вам, если мне снова будут шить персоналку.
Она смерила его презрительным взглядом.
– Что за выражения, Званцев? Как вам не стыдно? Следите за своей речью.
– С завтрашнего дня начну следить.
Не сказав ни слова в ответ, Рита резко повернулась и зашагала к автобусу. Он был полупустой.
Она устало опустилась в мягкое кресло, раскрыла сумочку, чтобы достать деньги и оплатить проезд кондуктору, подошедшему к ней, и вдруг услышала за спиной:
– Два билета до центра.
Игорь присел рядом с ней.
Она намеренно не смотрела в его сторону, но была уверена, что он усмехается, неожиданно поймала себя на мысли о том, что тон и настойчивость этого парня начинают ей нравиться. Ведь это повод для того, чтобы его воспитывать. Ей, будущему юристу, нужно уметь это делать.
– Вы же хотели проводить меня только до автобуса, – сказала она, продолжая смотреть за окно.
– Я передумал. Тут, у завода, тихо-спокойно, а в городке хулиганы, могут пристать.
– Я не раз возвращалась поздно, однако хулиганов что-то не заметила.
Хулиганы не повстречались им и в этот вечер. Тем более что от городской автобусной остановки до дома, в котором временно проживала Рита, было недалеко. Она, прибывшая на двухнедельную практику, поселилась у дяди, младшего брата отца.
Рита шла неторопливо и молча. Тем самым она давала ему понять, что он ей совершенно безразличен и жутко надоел.
Но около одного дома с палисадником девушка вдруг остановилась и сказала:
– Какая прелесть! Совершенно обворожительный запах сирени!
Игорь тоже не удержался:
– Ну вот, наконец-то!
– Что значит наконец-то?
– Наконец-то я вижу, что вас, женщину, интересуют не только комсомольские собрания и международное положение.
Маргарита, сильно уязвленная, переменилась в лице, но ничего на это не ответила.
Он тем временем лихо перемахнул через палисадник и скрылся за густыми кустами сирени. Минута, другая, шум листвы, треск ломаемых веток…
Званцев уже собирался возвращаться назад, предвкушая восторг своей очаровательной спутницы, как вдруг совсем рядом послышалось грозное рычание собаки.
– Ах ты, зараза! Пошла вон! – выкрикнул он и понял, что пора убираться отсюда, пока не поздно.
Игорь хотел было выскочить из палисадника, но здоровенный пес крепко ухватил его за ногу.
– Держи его! – донеслось из глубины двора.
Это, конечно же, кричал хозяин дома.
Перемахнуть через палисадник Званцеву все же удалось, несмотря на упорство пса. Но вот дальше ему и девушке пришлось спасаться бегством. Когда они свернули за угол и остановились, Рита тяжело дышала, с негодованием глядела на похитителя сирени.
– Что вы наделали!
– Раздобыл цветы для прекрасной дамы. – Он протянул букет, сделал при этом глубокий вдох и заявил: – Очаровательно пахнет!
Рита осторожно приняла букет, но вместо благодарности тут же разразилась поучительной речью:
– Не думала, что летчик-инструктор будет лазить по чужим дворам. Какой позор!
– Можете заводить на меня еще одно персональное дело, – сказал он и развел руками, едва скрывая улыбку.
Она хотела сказать в ответ что-то гневное, но, оглядев его, испуганно охнула.
– Да вам собака брюки порвала. Даже кровь видна.
Его новые парусиновые брюки действительно представляли собой жалкое зрелище. Но Званцева это, похоже, мало волновало.
– Пролил кровь ради прекрасной дамы! Чем я не рыцарь?
– Прекратите паясничать. – Рита решительно взяла его за руку. – Идемте.
Они прошли метров двести и очутились у дома, напоминавшего тот, который охраняла собака. Сирени здесь не было, зато росли две большие яблони, осыпанные белым цветом.
– Сядьте здесь и ждите, – строго сказала Рита, указав на скамью у ворот. – В дом не приглашаю, распугаете всех.
Вскоре она появилась, держа в руках пузырек с йодом, бинт и вату.
Едва девушка коснулась ноги
