Отто Кариус - «Тигры» в грязи. Воспоминания немецкого танкиста
Целое подразделение не имело понятия о том, что происходило, и двигалось открыто по простреливаемому русскими пространству. Поднялась жуткая паника, когда заговорили пулеметы и минометы. Многие солдаты попали под пули. Оставшись без командира, все побежали назад на дорогу вместо того, чтобы искать укрытия к югу от нее. Улетучилась всякая взаимопомощь. Единственное, что имело значение: каждый сам за себя.
Машины ехали прямо по раненым, и автострада являла собой картину ужаса.
Все это несчастье можно было предотвратить, если бы командир этого сброда выполнял свой долг и вел своих людей по пересеченной местности, вместо того чтобы засесть в танк и отсыпаться, перебрав алкоголя.
После того как огонь со стороны русских ослаб, радисты и командиры наших «тигров» вылезли и поползли к автодороге, чтобы, по крайней мере, спасти тяжелораненых. Мы позаботились о них, как только могли, и поместили на танках. Эта работа по спасению людей осложнялась тем, что ее приходилось выполнять при лунном свете.
Иванам из домов были видны все наши действия, в то время как мы могли распознать противника только по вспышкам огня его батарей. Наше положение становилось все более шатким. Я каждые пятнадцать минут связывался с батальоном, но ответа на запрос об указаниях не поступало. Русские открыли очень неприятный заградительный минометный огонь с равными промежутками, не приближаясь к нам. Тем не менее, повреждения были нанесены достаточно серьезные.
К вечеру фельдфебель Везели доложил мне, что радиатор его танка пробит. Такое же донесение поступило полчаса спустя из второго танка. Это значило, что нам придется тащить обе машины остававшимися на ходу двумя другими танками. Мы не могли себе позволить потерять их всех, потому что знали, как трудно получить новые танки. Водителям тяжело было покидать свои машины, подобно тому как в былые времена всадникам оставлять своих лошадей.
Я доложил о сложившейся ситуации в батальон. Примерно через двадцать минут поступил долгожданный приказ. Мы как могли лучше подцепили два вышедших из строя танка и тащили их два километра на армейский продовольственный склад, который уже вовсю полыхал.
Естественно, что наши солдаты, которые не могли всего взять с собой, не хотели и ничего оставлять иванам. Тогда мы свернули с автострады на юг, потому что, согласно последним донесениям, русские уже вышли к автомагистрали и продвинулись по ней дальше на запад. Пробиваться через нее там было невозможно. На нас все еще падали отблески огня от ярко пылающего продовольственного склада. Мы опять вылезли из машин и как следует закрепили тросы.
Вдруг оглушительный взрыв потряс воздух. От взрывной волны мы повалились на землю, сбитые с ног. В то же самое время еда, которой мы так долго ждали, буквально свалилась, кружась, на нас с неба. Помимо всего прочего, было довольно много досок и балок всевозможных размеров, и нам очень повезло, что мы не получили ранения таким бесславным образом.
Ротные саперы, которые подорвали склад, проделали большую работу. Складывалось впечатление, что еще немного — и все это место взлетит на воздух. Редкая возможность погибнуть героической смертью от банок с консервами нас не прельщала. Поэтому мы поспешили убраться оттуда поскорее. Спасибо морозу, наша дорога к югу от магистрали была вполне проходимой.
В утренних сумерках я заметил, что к нам приближался автомобиль. Мы все были счастливы, когда узнали нашего командира. Он, ни минуты не раздумывая, выехал, чтобы встретиться с нами, хотя вокруг не было видно ни одного немецкого солдата, а иваны могли появиться в любой момент. Майор Йеде буквально стиснул меня в объятиях и признался, что отправлял нам приказ об отходе.
Он был счастлив, что мы забрали с собой даже вышедшие из строя машины.
К сожалению, у нас произошел трагический случай с пехотинцами, которых мы взяли с собой на последнем этапе пути. Солдаты смертельно устали и едва ли смогли бы идти пешком, поэтому сидели на корме, причем устроились над вентиляторами охлаждения, где теплый воздух выходил из моторно-трансмиссионного отделения.
Вскоре они заснули и отравились, потому что охлаждаемый воздух смешивался с выхлопными газами. Несмотря на все усилия привести их в сознание, троих спасти не удалось. В то время мы были не так осмотрительны, но после этого случая предупреждали о возможной опасности каждого солдата.
Дорожный узел у Волосова нужно было оборонять всеми силами, для обеспечения переброски всех армейских подразделений назад к Нарве. Полковник Венглер занял со своей пехотой оборонительную позицию на восточном краю Волосова. Оставшаяся часть нашего батальона была придана для обороны этого рубежа вместе со всеми противотанковыми частями.
Пробиться в Волосово без происшествий не удалось. Майор Йеде объяснял нам, что придется проследовать дальним окольным путем. Из-за этого пришлось сделать крюк на север, опять к автостраде. Со стороны майора было весьма любезно, что он скрыл от нас тот факт, что иваны уже вышли к автодороге как раз перед Волосовом.
Нам просто нужно было как-то пробиться на запад. Это казалось практически неосуществимым в дневное время, поэтому мы ждали наступления вечера. Перед отправкой майор Йеде отхлебнул порядочный глоток спиртного и расположился у ног заряжающего в моем танке. Что еще он мог сделать, кроме как «положиться на судьбу»?
Для того чтобы можно было использовать огневую мощь двух взятых на буксир машин, мы отвернули их башни назад. Таким образом, их экипажи могли прикрывать тыл. Едва только мы поехали по дороге и повернули на запад, как русская противотанковая пушка ударила по башне сзади. Однако взятая на буксир машина скоро обеспечила нам возможность передышки. Несмотря на это, нам пришлось вылезать, потому что русские перебили трос. Нам предстояло преодолеть еще три километра до нового рубежа. Конечно, русские по обе стороны автострады хотели с нами покончить. Некоторые из них запрыгнули на наши танки, но ничего не смогли сделать. В этом случае наши ручные гранаты достигли цели. То ли их вспугнула еще и брань моего стойкого водителя Кестлера, но, куда делись иваны, было непонятно. Незадолго до прибытия к цели по нас стали бить противотанковые орудия. Наши товарищи думали, что мы — противник! И пока мы не ответили тем же калибром, они не успокоились. Дилетант, вероятно, возразит, что мы могли выдать себя по вспышкам. Конечно, мы это сделали. Но кого беспокоят вспышки во время такого отхода, если неизвестно, создают ли их орудия иванов или свои же товарищи.
В Волосове мы нашли остатки роты. Значительные силы были готовы к обороне. Солдаты полковника Венглера уже строили рубеж обороны вокруг этого места. Оставалась открытой только дорога на запад к Нарве. Я был придан полковнику Венглеру с четырьмя своими готовыми к бою «тиграми». Остальная часть батальона была уже отправлена на железнодорожную станцию, где все тяжелое вооружение грузили на поезд во избежание дальнейших потерь. Позднее мы будем вполне счастливы, что сумеем воспользоваться огневой мощью сверхтяжелых артиллерийских батарей, которые были спасены упомянутым выше образом.
Полковник Венглер отвечал за оборону Волосова. Позднее в честь его пехотинцев оно всегда называлось «Венглерово». Венглер был образцом войскового командира, из числа резервистов, а в мирной жизни служил директором банка. Он вызывал полное доверие у своих подчиненных. Они были готовы пройти через ад под его командованием. Он обладал поразительным хладнокровием, качеством бесценным в критических ситуациях. Однажды у нас шел инструктаж по ситуации в маленьком деревянном доме, примерно в 100 метрах от линии фронта. Русские стреляли с трех сторон, и это было не очень-то приятно. Венглер делал краткий обзор ситуации, когда взрывом минометного снаряда выбило окно. Один офицер был легко ранен в руку и искал укрытия под столом. Наш полковник лишь невозмутимо посмотрел в его направлении и сказал:
— Господа, не позволяйте себе сходить с ума из-за стрельбы. Давайте не будем отвлекаться от предмета обсуждения, чтобы поскорее закончить и вернуться по своим местам.
К нам мгновенно вернулось самообладание. Только тот лидер, который контролирует себя, может требовать от своих подчиненных полной отдачи.
В Волосове мы впервые встретили бойцов III танкового корпуса СС. Их самым великим притязанием на похвальбу в дальнейшем было то, что они удерживали позицию на Нарве. Мы были возбуждены от встречи с ними, ибо всегда им завидовали из-за лучшего оснащения. Мы были приятно удивлены. Их бесшабашность все время вдохновляла нас, даже при том, что их беспощадное отношение к людям и технике несколько нас от них отчуждало. Там, где использовались части СС, дело шло, но жертвы были зачастую так велики, что приходилось отводить войска для переформирования. Мы не могли себе этого позволить. Нам приходилось беречь людей и технику. Моя цель всегда состояла в том, чтобы достичь как можно большего успеха при минимально возможных потерях.
