Генрих Гофман - Повести
У Мурзина вдруг зародился дерзкий план.
— Слушай, Иван, подойди-ка сюда, — позвал он своего друга. И, когда Степанов подошел, добавил: — А что, если нам с их помощью прорваться в здание жандармерии? Сейчас ночь. Там только дежурные могут быть, остальные спят. Вот шуму-то понаделаем.
— Что ж, дело говоришь, — согласился Степанов.
Он повернулся к жандарму, из носа которого все еще капала кровь, и приказал ему следовать в соседнюю комнату. Тот испуганно втянул шею в плечи, покорно побрел к двери.
Мурзин пошел за ними.
Оказавшись в спальне помещика, немец начал молить Степанова сохранить ему жизнь. Степанов молча развязал ему руки и лишь потом объяснил, что партизаны оставят его в живых, если он проведет их в помещение жандармского участка.
Сержант согласно кивнул, в глазах его затаилась надежда. Достав из кармана платок, он приложил его к носу.
...А через двадцать минут от ворот помещичьего имения отъехал легковой автомобиль немецкой жандармерии города Фриштак. За рулем, переодетый в форму жандарма, сидел Костя Арзамасцев. Рядом с ним ерзал на сиденье пленный жандармский сержант. Позади восседали Мурзин и Степанов, причем Степанов напялил на себя шинель и фуражку расстрелянного жандармского офицера. Вслед за ними со двора имения выехал небольшой реквизированный у помещика автобус, в котором разместились остальные партизаны.
Около двух часов ночи оба автомобиля въехали в спящий город Фриштак, миновали несколько пустынных улиц и остановились неподалеку от жандармского участка. Выбравшись из машин, партизаны построились в колонну по три. Под руководством Степанова и пленного сержанта подошли они к будке караульного.
Завидев жандармского офицера и сержанта, караульный собрался было докладывать, но тут же выскочивший из строя Журавлев сбил его с ног, а чех Карел проворно засунул в рот фашиста кляп. Теперь путь был свободен. Партизаны бросились в помещение, где жили жандармы. Разбуженные шумом, немцы вскакивали с постелей, растерянно метались по комнатам, кричали, ругались, некоторые становились на колени и плакали, глядя на черные дула направленных на них автоматов.
Неожиданно пленный сержант, находившийся возле Мурзина, закричал дурным голосом: «К бою!» — и вцепился Мурзину в шею. В тот же момент Михаил Журавлев стукнул сержанта прикладом по голове. Разжав пальцы, немец плюхнулся на пол. Несколько жандармов, попытавшихся броситься к пирамиде с оружием, упали, сраженные автоматной очередью, выпущенной Степановым. Будто по сигналу, и остальные партизаны открыли уничтожающий огонь по жандармам.
За одну-две минуты с фашистами было покончено. Забрав около тридцати винтовок, десяток автоматов и несколько ящиков патронов, прихватив с собой секретные документы жандармерии, партизаны покинули жандармский участок и на тех же машинах благополучно выбрались из города.
К рассвету, пустив автомашины под откос, Мурзин со своими друзьями уже входили в лес. После удачной ночной операции было решено отдохнуть в доме лесничего Минкуса. К нему добрались только в полдень. В комнате, где партизаны расположились на отдых, говорило радио. Скорбным голосом диктор сообщил, что этой ночью в городе Фриштак партизаны злодейски напали на жандармский участок. «Весь личный состав жандармерии во главе с начальником участка героически, до последнего патрона, сражался с превосходившими силами бандитов. Все погибли смертью храбрых, как и подобает солдатам великой Германии».
«Это вам за Ушияка», — думал Мурзин, укладываясь поудобнее на полу возле Степанова.
Весть об успешном ночном нападении небольшой группы Мурзина на жандармерию города Фриштак быстро разнеслась по батальонам и отрядам партизанской бригады имени Яна Жижки. Даже в немногочисленном отряде «Ольга» с завистью поговаривали об этой смелой операции. Видимо, поэтому Пепек и Ольга Франтишкова решили последовать примеру Мурзина.
После недолгого отдыха в деревне Роштине отряд «Ольга», насчитывавший уже более тридцати человек, совершил переход в район города Здоунков. С наступлением темноты партизаны остановились на опушке леса, неподалеку от горной деревушки. Чтобы выяснить возможность разместиться на ночь в этом населенном пункте, двое партизан, Карел Поспешил и Милан Диас, отправились в разведку.
Подобравшись поближе к деревне, разведчики разглядели одинокую фигуру часового, который расхаживал вдоль околицы. Судя по форме, это был венгерский солдат. Очевидно, здесь разместился венгерский гарнизон.
Поспешил и Диас залегли за огородами. За плечом солдата в лунном свете поблескивал штык винтовки. Два десятка шагов в одну сторону, остановка, поворот кругом, и солдат возвращается обратно.
Больше часа пролежали разведчики, выясняя обстановку. Все это время перед их глазами, словно маятник — туда, обратно, — вышагивал часовой.
Потом из темноты послышались голоса. Черными тенями обозначились на снегу две человеческие фигуры. Разводящий подвел к часовому смену и, оставив на посту другого солдата, увел прежнего с собой. Новый часовой тоже стал прохаживаться по протоптанной дорожке.
Ползком, подтягиваясь на локтях, Поспешил и Диас стали подбираться к нему. Снег поскрипывал под их телами, собственное дыхание казалось им слишком шумным, и они сдерживали его, почти задыхаясь, с колотящимися сердцами. Но ничего не привлекало внимание часового. Вот он приблизился почти вплотную. До него оставалось не больше трех метров. Сейчас увидит распластанные тела партизан... Нет. Повернулся спиной, шагнул в обратную сторону... И в следующее мгновение Поспешил и Диас набросились на него сзади. Кляп в рот. Придавили прикладом к земле. Но солдат уже не сопротивлялся. Он только мычал что-то невнятное.
Милан Диас стащил с часового шинель, надел ее на себя, кинув пленному свою короткую курточку, поднял отброшенную в снег винтовку и стал на пост. А Карел Поспешил, как и было условлено, повел солдата в лес к партизанам.
Ольга Франтишкова еще с детства знала венгерский язык. А пленный венгр и не собирался молчать. Охотно рассказал он партизанам, что в селении расположилась на ночевку венгерская рота в сто пятьдесят человек. Около шестидесяти солдат находятся в здании школы, примерно столько же спят в трактире, остальные группами разбрелись по хатам. Пленный назвал хаты, где остановились офицеры.
— Давайте и мы, как капитан Мурзин, будем действовать, — предложил Сергей Жуков.
Пепек и Ольга согласились с ним. Слишком удачный случай выпал на их долю, чтобы отказаться от него.
Действовать надо было тут же. Командир отряда отдал короткие приказы. Группа под руководством Скопоуна отправилась к зданию школы. Несколько партизан побежали на помощь Милану Диасу, чтобы встать на охрану деревни. Карел Поспешил повел людей в деревенскую корчму. А сам Пепек и Ольга взяли на себя два дома, где расположились венгерские офицеры.
Перед корчмой стоял часовой. На окрик партизана-венгра Михала он покорно поднял руки и дал себя разоружить. С необычайной легкостью были разоружены и пятьдесят венгров в корчме. Солдаты, размещенные в школе, тоже не оказали сопротивления.
Не в состоянии унести все захваченное оружие, партизаны вытащили затворы из всех винтовок. Двадцать винтовок забрали с собой. Да еще прихватили два немецких автомата, офицерские пистолеты, множество ручных гранат. Но, конечно, самой ценной добычей оказался ручной пулемет с патронами — это был первый пулемет в отряде «Ольга».
Опешивших от неожиданности венгерских солдат не тронули. Их собрали на школьном дворе. Ольга Франтишкова объявила им, что они могут считать себя демобилизованными, и посоветовала быстрее убираться домой, в Венгрию. Но предупредила, чтобы они не вздумали преследовать партизан. Правда, не располагая оружием, те и без того не собирались этого делать. Их главной заботой было укрыться от гнева своего командования.
Заперев предварительно обезоруженных солдат в школьном здании, партизаны взяли с собой переводчиком местного жителя Бароуша и быстро отошли обратно в лес. Однорукий Бароуш бесстрашно провел партизан по незнакомому лесу. В кромешной тьме увешанным тяжелыми трофеями людям было трудно идти по горным лесным тропам. Но воспоминания о блестяще проведенной операции придавали партизанам силы.
К утру они выбрались из лесу и расположились на отдых в нескольких домиках на окраине деревни Уездско. Весь день проспали беспробудным сном. Только часовые бдительно охраняли товарищей.
К вечеру, в наступающих сумерках, за околицей раздались беспорядочные выстрелы. Прервав ужин, партизаны с оружием в руках выбежали из домов и кинулись в прилегающие дворы. Началась перестрелка. К деревне короткими перебежками продвигалась цепь венгерских солдат. Чех Индра первым сразил одного из венгров. Крик раненого на секунду заглушил короткую трескотню автоматных очередей и одиночные винтовочные выстрелы.
