Николай Гнидюк - Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы
— Не понимаю, Леня, отчего это ты вдруг побил человека.
— Чтобы не брехал больше! Подлец! Поворотным кругом похваляется.
— Значит, он к истории с кругом никакого отношения не имеет?
— Никакого! — решительно выкрикнул Клименко.
— В таком случае кто же вывел этот круг из строя? Может, ты?
— Нет, не я.
— А кто же?
На этот раз Клименко вынужден был все мне рассказать.
— В депо работает один парень из местных чехов. Гроуда его фамилия. До войны был комсомольцем. Знает Колю Приходько. Познакомились мы с ним с месяц назад — попросил подвезти до Квасилова. Потом я его еще несколько раз подвозил. А в дороге, сами знаете, тянет поговорить. Говорили о том о сем. В Квасилове вместе пили пиво. Ну, как-то за кружкой пива я его и спрашиваю: «Чего вы и ваши товарищи сидите без дела?» — «А что вы имеете в виду?» — спрашивает. «Как что? — говорю. — Служите в депо, ремонтируете паровозы, а после эти паровозы тянут поезда с немецкими солдатами, оружием и разными прочими грузами».
Вижу: обиделся Гроуда на меня. «Неужели вы думаете, говорит, что мы работаем на фашистов? Мы, чехи, ненавидим их не меньше, чем вы, русские и украинцы. Земля наших отцов — Чехословакия. А украинская земля — это наша вторая родина. Фашисты захватили и Чехословакию и Украину. Они — наши враги. Так разве может честный человек помогать своему врагу? Наши ребята давно уже столковались между собой, и те паровозы, которые мы ремонтируем, долго по дорогам не ездят. Выйдут из депо, сделают один-два маршрута и возвращаются назад. Больше стоят на ремонте, чем работают». А после он меня спрашивает: «Вы что, может, связаны с партизанами?» — «Конечно», — говорю. Вы бы видели, как он обрадовался! Схватил мою руку, жмет изо всех сил. «Передайте товарищам в отряде, говорит, что мы, чехи, с вами и готовы выполнить любое поручение».
Клименко замолчал и о чем-то задумался. Потом махнул рукой:
— Вот, хоть ругайте, хоть нет, а скажу так, как было. Через несколько дней, встретившись с Гроудой, я сказал ему, что командование отряда поручает чешским товарищам, работающим в депо, вывести из строя поворотный круг.
— Так и сказал? А кто тебя на это уполномочивал?
— Никто. Сам. Только вы не думайте, что я собирался все это держать от вас в тайне. Думал: пройдет какое-то время, хлопцы еще что-то сделают — тогда я обо всем и расскажу. А тут еще эта история с шлангами… Я понимаю, что поступил плохо, не посоветовавшись с вами. Больше такого никогда не будет.
Что ему скажешь? Опять читать лекцию о дисциплине, конспирации, ответственности? Пригрозить, что в случае повторения чего-нибудь подобного его вообще отстранят от подпольной работы? Но разве это поможет? Разве угрозами укротишь его беспокойную натуру? Будь я на его месте — пожалуй, тоже искал бы, где и чем напакостить немцам, не ожидал бы спокойно, пока дадут поручение. Хорошо, что мне работы хватает и здесь, в Здолбунове, и в Ровно, что ежедневно мне приходится встречаться с кем-нибудь из наших подпольщиков и вместе с ними предпринимать что-то. А вот Леня… Буду в отряде — поговорю с Лукиным. Может, найдется для него то или иное постоянное задание. Вообще-то он молодец: установил связь с чехами из депо. И додумался же — дать им задание от имени командования отряда! Ну и Леня!
— Так ты говоришь, на этого Гроуду можно положиться? — спрашиваю.
— Безусловно.
— Тогда я хотел бы с ним познакомиться.
Клименко обрадовался:
— Вот увидите — не пожалеете.
И в тот же вечер привел домой гостя.
Передо мной стоял среднего роста юноша с симпатичным, но ничем не выделяющимся лицом. Встретишь такого на улице — не обратишь внимания. А гость обхватил мою руку своими жесткими пальцами, крепко пожал — и я сразу понял: рабочий.
— Иржи Гроуда, — заговорил он. — Впрочем, зовите меня просто Юрой.
— А меня — Миколой.
— Соудруг[12] Никола, — улыбнулся Гроуда.
— Да, соудруг Юра.
Меня сразу потянуло к нему, и я заговорил с ним откровенно. Рассказал о нашем отряде, о том, что мы в прошлом году прилетели сюда из Москвы, о нашей работе во вражеском тылу.
— Леня мне говорил, что вы были комсомольцем и знали Приходько… — добавил я.
— Колю? — не выдержал Гроуда. — Вы его знаете?
— Мы с ним прилетели в одном самолете, вместе были в отряде, вместе пришли сюда…
— Правду сказал мне Володя Паличка, что будто бы Колю видели в Здолбунове.
— Кто, кто сказал?
— Паличка. Друг мой. Он слесарем у нас работает. Тоже комсомолец. С Колей они были добрые приятели. Так где же сейчас Коля?
— Нет уже Коли.
И я рассказал Гроуде, как боролся с врагом и погиб Николай Приходько. Он молча выслушал мой рассказ и сказал:
— Мы с Колей вместе в комсомол вступали. В последний раз я видел его в самом начале войны. Пришел я тогда в горком комсомола. Парней там собралось много, да и девушки были. И все просятся на фронт. Нашел Колю. «Помоги», — говорю. А он: «Думаешь, мне самому на фронт не хочется?» А потом: «Пока что ступай в депо, работай. Паровозы вот как (провел ладонью по горлу) нужны сейчас, а я за тебя похлопочу». Тогда депо было забито паровозами, работали и днем и ночью, забывали про еду и про сон… Больше я Коли не видел. Или эвакуировался, или ушел на фронт, подумал я. А о своем обещании, видать, забыл. Да в той спешке о многом можно было забыть… Жаль его… Паличка узнает — переживать будет…
Затем он начал рассказывать про своих товарищей. Оказывается, они сразу же после прихода немцев договорились: работы в депо не бросать и всячески вредить захватчикам.
— Мы не пробовали подкладывать мины, — говорил он, — не стреляли в фашистов, но все наши парни одно ремонтируют, а другое портят. Конечно, эта борьба пассивная и незаметная, но мы довольны, что все-таки можем вредить врагу. Особенно старается Володя Паличка. У начальства он завоевал себе славу дисциплинированного и исполнительного работника. Самую ответственную работу поручают ему, а он умеет так все обстроить, что никто не подкопается. Работает в инструментальном цехе, выдает на паровозы, которые становятся на ремонт, запасные части. Посмотришь, манометр как манометр, регулятор как регулятор, пломба на месте, полный порядок! А этот манометр или регулятор уже обработан как надо. Володя у нас мастер на все руки. А еще есть Жорж Яначек…
Когда Гроуда закончил свой рассказ, я попросил его:
— Передайте своим товарищам великое спасибо. Молодцы! Скоро я буду в отряде и доложу командованию, что в Здолбуновском депо успешно действует группа чешских патриотов во главе с Иржи Гроудой.
На его лице появилось какое-то особенно вдохновенное выражение.
— Благодарю, соудруг Никола, — сказал он. — И все мои друзья благодарны вам. Дайте нам какое-нибудь задание — и мы выполним его.
— Пока что никаких особых заданий не будет, — ответил я. — Действуйте так, как действовали. Я сам железнодорожник, был помощником машиниста, а перед войной закончил курсы машинистов, — мне понятно, какое важное дело вы делаете… Кстати, как вы повредили поворотный круг? Кажется, он до сих пор не работает?
— Да, и не скоро начнет работать. Мы подстроили немцам такую штуку, что они никогда не догадаются, в чем дело. Представьте себе: паровоз идет на поворотный круг. Но не успел он на него заехать, как начал работать электродвигатель. Круг поворачивается, паровоз соскакивает с рельсов и с силой ударяется тендером о платформу. Авария: сгорел мотор, перекосило ось. Приезжает комиссия, специалисты тщательно все осматривают, составляют акт и приходят к выводу: виноват машинист паровоза, он превысил скорость. А машинист — немец, из Восточной Пруссии; мы-то специально ждали, когда на круг поедет немецкий машинист. Так что, видите, все сделано чисто, не подкопаешься.
— Ну что, — обратился ко мне Клименко, когда мы остались одни, — не жалеете, что познакомились с Гроудой?
— Нет, не жалею, даже очень рад.
— Видите, а вы на меня гневались.
— И буду гневаться, если ты и дальше будешь таиться от нас. Мог сразу рассказать про Гроуду, так нет, захотелось ему дать хлопцам задание от имени командования. Смотри: узнают Медведев или Лукин — достанется тебе на орехи.
— А вы не говорите им, ведь все обошлось хорошо.
— Ладно. Но только теперь уже в последний раз тебя предупреждаю.
— А как быть с Шкуратовым? — спрашивает.
— Попробуем выяснить, кто он на самом деле.
— А чего выяснять? Подлец, и все. Немецкий холуй.
— Не надо спешить с выводами, Леня.
— Так для чего же он мне плел про поворотный круг?
— Может, нарочно похвастался, увидев, что на тебя иначе не подействуешь.
На следующий день мы рассказали про случай с Шкуратовым Красноголовцу. Оказалось, что Дмитрий Михайлович был с ним знаком еще до войны, когда служил в железнодорожной милиции.
