Николай Чуковский. Избранные произведения. Том 1 - Николай Корнеевич Чуковский
— Вижу, — сказал Сашка.
Уже почти все немцы покинули остров, но там, возле орудия Уличева, еще возились, пригнувшись, несколько солдат.
— Что они там делают? — спросил Сашка.
— Тол подкладывают, — сказал Полещук. — Взорвать орудие хотят, чтобы мы не могли его поправить.
Немцы выскочили из орудийного дворика и, все так же пригнувшись, побежали прочь. Полещук схватил автомат и пустил им вслед очередь. Но они успели прыгнуть с берега вниз, за прибрежные камни.
Сашка заметил над орудием Уличева легкий дымок. — Это шнур горит, — сказал он. — Сейчас будет взрыв!
Полещук уперся руками в бруствер и перекинул через него свое небольшое тело. Оказавшись за бруствером, он тяжело заковылял к орудию Уличева. Простреленная нога его волочилась, и двигался он очень медленно.
— Куда ты? — удивленно крикнул Сашка. — Стой! Тебя взорвет!
Но Полещук махнул рукой и двинулся дальше. Однако сразу же споткнулся и упал.
Тут только Сашка понял, что хотел и не мог сделать Полещук.
— Я сам! — крикнул он. — Я сейчас!
Одним прыжком перескочил он через бруствер и помчался к орудию Уличева.
— Уже поздно! — закричал ему Полещук. — Назад! Ложись! Ложись!
Но Сашка не слушал его.
И добежал.
Он успел. Он вырвал почти уже догоревший шнур и выгреб из-под орудия тол.
Десантные баржи, содрогаясь от падавших вокруг снарядов, покидали остров Сухо. Вражеские катера были уже далеко впереди — они уходили обратно, на северо-запад, ведя непрерывный бой с преследовавшими их советскими бронекатерами. Началось бегство всей неприятельской эскадры, ничего не достигшей, поредевшей, потерпевшей поражение и теперь удиравшей, в напрасной надежде избежать полного разгрома.
Разгрома уже избежать было нельзя. Немецким судам предстояло пройти длинный путь через все озеро до своей базы — захваченного финнами порта Кексгольм. Только там они могли найти себе убежище. И все это многочасовое плавание они вынуждены были совершать под бомбами советской авиации, под непрерывным огнем артиллерии советских кораблей.
Бегство немецких судов от начала и почти до конца прошло у Лунина на глазах. Его эскадрилья весь этот день провела в воздухе. Вместе со своей эскадрильей он сопровождал и охранял все новые и новые волны бомбардировщиков, которые одна за другой, непрерывной чередой шли бомбить удалявшиеся немецкие суда. Изредка в воздухе возникали короткие стычки с «мессершмиттами», неизменно кончавшиеся их поражением, и бомбардировщики наносили уходящим судам удар за ударом, не встречая почти никакого противодействия.
Немецкие суда, еще у самого острова Сухо разделившиеся на две группы, так, двумя группами, и шли через все озеро. Первую группу, состоявшую из катеров, преследовали советские бронекатера и «морские охотники». Особенно досаждали немцам бронекатера — маленькие, верткие, прекрасно вооруженные, быстроходные, неуязвимые и бесстрашные. Они беспрестанно атаковали, одна атака следовала за другой, и так до самого Кексгольма, на протяжении многих десятков километров. И немецкие катера, которых становилось все меньше, тащились через озеро, устало огрызаясь, изнемогая.
А далеко позади, все дальше и дальше отставая, двигались самоходные баржи с солдатами, и положение их было, еще тяжелее. Их преследовал другой отряд «морских охотников» и отряд канонерок. Огнем своих пушек самоходные баржи старались заставить советские корабли держаться в отдалении. Но канонерки приближались к ним под защитой дымовых завес, которые ставили юркие «морские охотники», и били их почти в упор из своих мощных орудий. Преследуя врага, советские корабли вели беспрерывный многосложный бой, изнуряющий бой на уничтожение. А сверху, над караваном неприятельских судов, все более растягивавшимся и редевшим, кружили самолеты, бомбя и штурмуя.
Короткий осенний день кончился рано. На озеро спустилась тьма, и в этой тьме на всем протяжении от острова Сухо до Кексгольма ярко пылали гибнущие немецкие суда.
Вечером, когда утомленные летчики собрались в столовой на ужин, в их глазах еще сияли отсветы этих пожаров. Они не могли говорить от усталости, руки онемели, ноги еле двигались, но глубокая радость победы и торжества переполняла их.
— Если бы они это видели! — вырвалось вдруг у Лунина, когда он садился за стол.
— Кто они, товарищ гвардии майор? — не понял Костин.
Татаренко сердито посмотрел на Костина. Какой недогадливый! Сам-то он сразу догадался, что Лунин думает о Рассохине и о тех рассохинских летчиках.
9
Тральщик ТЩ-100, первым начавший бой, в преследовании неприятельских судов участия не принимал, потому что, получив еще две пробоины, потерял способность двигаться быстро. Однако на воде он держался хорошо, и все люди на нем были целы. И старший лейтенант Каргин получил приказ подойти к острову Сухо и снять с него раненых.
К этому времени все суда скрылись уже за горизонтом. Озеро вокруг было пустынно, только догорала еще полузатонувшая самоходная баржа да через остовы других затонувших барж и катеров перекатывались, пенясь, волны. Каргин подвел ТЩ-100 так близко к острову, насколько это было возможно, и приказал спустить шлюпку. В шлюпку сел фельдшер Вернадский с двумя краснофлотцами.
Фельдшер Вернадский был нескладный малый с большой головой, мясистым носом и мягкими добрыми губами. Уже больше года служил он на военном корабле, но в его неуклюжей фигуре не было ничего ни морского, ни военного. Несмотря на все усилия Каргина привить ему военные навыки, в нем до сих пор сразу угадывался штатский, и шинель сидела на нем как халат.
Шлюпка, подскакивая на волнах, двинулась к берегу. Фельдшер, прижимая к животу большую сумку, полную бинтов, ваты, склянок, инструментов, удивленно вглядывался в остров.
На острове его больше всего поразила полная неподвижность. Там двигался и колебался только столб дыма над все еще догоравшим домиком у подножия маяка. Остальное — недвижимо. Беспорядочное нагромождение камней, обломки укреплений. И ни одного человека.
Где же люди?
Когда шлюпка, шурша днищем по гальке, уткнулась носом в берег, Вернадский увидел трупы. Много трупов — на камнях и между камнями, у самой воды и выше, на береговых скалах. Только немцы. Выпрыгнув из шлюпки, Вернадский и его спутники зашагали вверх по тропинке, в сторону маяка. Здесь тоже было много трупов и тоже только немцы. Дорого же заплатили они за попытку овладеть островом!
— А вот и наши, — сказал один из спутников фельдшера, шедший перед ним.
Он склонился над двумя краснофлотцами, лежавшими возле развороченного снарядами бруствера.
— Раненые? — спросил, подходя, Вернадский.
Но тот покачал головой. Краснофлотцы были мертвы.
Неужели на острове не осталось ни одного живого человека?.. Воронки, осколки снарядов… Все усыпано патронами, обломками камней. Три орудия: одно перевернуто и исковеркано, другое просто перевернуто, третье как будто в порядке. Из него недавно стреляли по отходившим вражеским
