В. Быстров - Герои подполья. О борьбе советских патриотов в тылу немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Выпуск первый
О многом говорят и назначения, производившиеся А. А. Шалимовым в аппарате городской управы. Например, А. А. Шалимов однажды вызвал к себе и назначил директором треста очистки старого коммуниста, поляка по национальности, А. М. Вильбика, до оккупации работавшего директором Орловского банно–прачечного треста. Вильбик — в прошлом путиловский рабочий, красногвардеец, активный участник гражданской войны. А. А. Шалимов не мог не знать прошлого А. М. Вильбика. Сквозь пальцы смотрел бургомистр и на действия своего назначенца. А. М. Вильбик набрал в коннотранспортный обоз треста очистки вдвое больше людей, чем требовалось по штату. Люди ничего не делали, а только укрывались в обозе от мобилизации на рытье окопов и строительство других военных сооружений. Конское поголовье обоза не было обеспечено кормами. Поэтому ни один наряд комендатуры на подвозку снарядов к фронту не был выполнен, так как лошади были не способны к работе. Часть лошадей пала от истощения, а остальных А. М. Вильбик распорядился забить на мясо и раздать рабочим.
Через технический отдел городской управы, то есть через А. А. Шалимова, военная комендатура потребовала срочно отремонтировать оставшиеся в тресте очистки несколько грузовых автомашин. А. М. Вильбик предложил механику Селихову ремонтировать машины, чтобы они были готовы лишь к приходу Красной Армии.
В марте 1942 года в городе прошла волна арестов «шалимовских назначенцев». Еще в феврале был арестован А. М. Вильбик. Его истязали при допросах, добивались признания в принадлежности к Коммунистической партии, а также требовали рассказать, кем и при каких обстоятельствах он был назначен на работу в трест очистки. А. М. Вильбик прикинулся старым простаком, не способным правильно руководить «сложным хозяйством» треста, отрицал свою партийность и скрыл, что назначение его было произведено по указанию А. А. Шалимова. Ничего не добившись от Вильбика, гестаповцы освободили его.
Кровавым террором вражеских контрразведывательных органов не исчерпывались трудности орловских подпольщиков. Чрезвычайно тяжёлым обстоятельством было отсутствие регулярной связи с Большой землёй и партизанами. Гитлеровцы придавали Орлу большое стратегическое значение. Орловский железнодорожный узел играл важную роль во фронтовых перевозках оккупантов. В Орле обосновались центры военной разведки захватчиков с их многочисленным персоналом шпионов и провокаторов. Учитывалась и близость Орла к фронту. Поэтому гитлеровцы предпринимали особые меры против проникновения в Орел советских разведчиков, партизанских связных. Они превратили Орел в крепость, опоясав его двумя линиями оборонительных сооружений. Орловский укреплённый район охраняли 20 батальонов войск. Специальный батальон, так называемый восточный, нёс охрану мостов и ведущих в город шоссейных и железных дорог. В радиусе 20 километров оккупанты создали зону «внутренней безопасности», обложив город трёхъярусной сетью жандармских и полицейских постов. Отлучки жителей из города разрешались только по специальным пропускам, выдававшимся военной комендатурой после тщательной проверки ходатайствовавших об этом лиц. Все полевые комендатуры, жандармские посты, волостные старшины и урядники, сельские старосты и полицейские, а также расположенные в «зоне безопасности» карательные и охранные отряды имели строжайший приказ задерживать всех лиц без пропусков и доставлять их в ГФП.
Населению окрестных деревень под угрозой расстрела запрещалось без ведома властей пускать в свои жилища посторонних лиц. Ходить и ездить разрешалось только по большим просёлочным дорогам. Все застигнутые на тропинках и в поле расстреливались.
В 1943 году выход гражданских лиц из города вообще был запрещён. Опубликованное в газете «Речь» объявление военной комендатуры гласило: «Населению города Орла воспрещается покидать город. Виновные наказываются по законам военного времени»[502].
Серьезным препятствием была линия вражеской обороны на орловском участке фронта, представлявшая собой сплошную, глубоко эшелонированную сеть окопов, траншей, дотов и дзотов с несколькими рядами проволочных заграждений и хорошо организованной системой огня. Кроме того, как передовая линия противника, так и её ближайшие тылы находились под неусыпным наблюдением фашистской контрразведки.
Попытка преодолеть такую линию фронта, чтобы уйти на Большую землю, означала почти верную гибель. Пробраться в леса к партизанам, не имея связи и надёжной ориентировки, было почти невозможно.
Отсутствие необходимой связи с Большой землёй и партизанами ставило орловское подполье в тяжёлое положение. И тем не менее подпольщики продолжали свою героическую борьбу. Помимо боевой деятельности они вели активную массово–политическую работу среди населения, организуя его на срыв мероприятий оккупантов.
Отдельные группы целиком сосредоточивали свою работу на агитации. Наиболее активной из них была группа, которую возглавлял коммунист Я. Б. Едлин. До войны он был работником Осоавиахима на Украине, в 1941 году, будучи раненым, попал в плен и оказался в уманьском лагере военнопленных. Здесь Я. Б. Едлин познакомился с политруком Ю. В. Дмитриевым. С помощью местных подпольщиков Дмитриев 27 октября 1941 года бежал из лагеря, имея на руках документ на имя Гаркуши Бориса Филипповича. 4 января 1942 года он добрался до Орла. Несколько позже таким же путём из уманьского лагеря под именем Кабана Александра Михайловича выбрался Едлин и также прибыл в Орел. Об этом они договорились с Дмитриевым ещё в лагере. Устроившись на работу в транспортную контору городской управы в качестве переводчика, Едлин установил связь с подпольем, организовал и возглавил пропагандистскую группу, в которую вошли коммунист Ю. В. Дмитриев, бывший секретарь партийной организации управления промкооперации И. И. Сезоненко, комсомольцы А. Руднев и А. Богданчиков. В домике Руднева подпольщики установили радиоприёмник. А. Руднев записывал сводки Совинформбюро и другеє важные сообщения из Москвы. Затем он переписывал их в нескольких экземплярах и вручал членам группы, которые в свою очередь размножали сводки и передавали проверенным людям. Орловчане обнаруживали эти листовки на стенах домов, на водоразборных колонках и в старых книгах, которыми «торговал» на Ленинской улице комиссионный магазин. Нередко велась и устная агитация, в основном среди проверенных людей. Вот как о работе подпольных агитаторов отзываются в письме в газету «Орловская правда» 5 ноября 1960 года супруги П. С. и В. П. Золотаревы: «Алексей Георгиевич Руднев в период временной оккупации города Орла заходил к нам в квартиру и приносил сводки Советского информбюро, написанные его рукой. Листки он прятал в сапоге… Особенно нас обрадовала сводка о разгроме фашистов под Сталинградом. Мы плакали от радости, обнимали отважного комсомольца, принёсшего эту весть».
В самом начале оккупации в деревне Овсянниково, которая примыкает к завокзальной части города и где почти все мужское население железнодорожники или рабочие орловских предприятий, по инициативе коммунистов Г. Н. Ерохина и Н. К. Некрасова возникла подпольная группа, в которой насчитывалось около 20 человек. Участники её запаслись оружием, которое собрали на поле боя ещё в октябре 1941 года. Однако воспользоваться им они не смогли. Подпольщики спрятали оружие и по предложению Ерохина занялись агитационной работой. Вначале использовали листовки, которые сбрасывали советские самолёты. А в мае 1942 года мастер орловского завода «Текмаш» Т. М. Хархардин вместе с Н. И. Котовым и Г. И. Прилепским смонтировали радиоприёмник и установили его в доме Хархардина. С этого времени жители деревни Овсянниково и железнодорожники были в курсе событий на фронтах и в советском тылу. Хархардин с Котовым регулярно принимали сообщения Совинформбюро, переписывали их и распространяли среди односельчан, а большую часть доставляли в город. Н. К. Некрасов, работавший слесарем электростанции на железнодорожном узле, каждое утро, приходя на работу, приносил с собой пачку листовок со свежей информацией из Москвы. Они быстро расходились по рабочим, а поездные бригады отвозили последние извествия с Большой земли курским железнодорожникам.
Большую агитационную работу вели коммунисты, комсомольцы и беспартийные патриоты, которым не удалось связаться с подпольем. Эти агитаторы–одиночки особенно широко и активно использовали газеты «Правда», «Известия», «Красная звезда», «Орловская правда», брошюры, листовки и воззвания, которые Орловский обком партии, политуправление Брянского фронта и обком комсомола при помощи авиации и через партизан забрасывали через линию фронта. Патриоты находили эту литературу на полях окрестных сел, приносили в город и умело использовали в агитационной работе среди населения… Орловский железнодорожник коммунист С. Н. Раевский остался в городе, будучи тяжело больным. А когда он немного поправился, то с помощью своего старого друга слесаря–железнодорожника А. И. Исаева и комсомольца Владимира Логвинова стал собирать в окрестностях Орла листовки, газеты, брошюры и знакомил с их содержанием своих соседей. Деятельность С. Н. Раевского стала известна гестапо. Коммунист был расстрелян.
