Николай Пронин - Бойцы Сопротивления
— Что будем делать? — встревожено спросил Николай и посмотрел на Колесника. Но тот о чем-то думал и ничего не ответил.
В сумерках в заброшенную усадьбу собрались партизаны. На совещании решено было запастись продуктами и по одному всем покинуть хутора.
Каратели выехали из Амьена — центра департамента на следующий день рано утром на семи грузовиках. Проехав километров двадцать по Национальному шоссе, грузовики разделились. Два повернули на северо-запад, пять покатили строго на север, в сторону Дуллана. Но вскоре и эта колонна разделилась. Три машины продолжали катить на север, а две круто повернули на восток. Не доезжая километров пять до Розели, они въехали в рощу… Здесь, неподалеку от шоссе, за высокой стеной стройных лип и дубов, укрылась усадьба господина Дюбуа.
Возле ворот машины остановились, из них повыскакивали солдаты. Часть из них по всем правилам военной науки начали окружать усадьбу, другие кинулись в ворота.
Ничего не подозревающий хозяин фермы в этот момент шагал вслед за подводой, запряженной быками. Он только что вывез в поле навоз и возвращался домой. Увидев немцев, фермер растерянно остановился — что делать? Но к нему уже спешили двое солдат во главе с офицером. Солдаты окружили фермера и повели его во двор.
Каратели уже успели здесь все перевернуть вверх дном: с кудахтаньем носились по двору куры, из окон дома летел пух, выпущенный из перин, возле собачьей конуры лежал пристреленный рыжий пес. Рядом с ним плакала девочка лет пяти.
Хозяйка металась по двору как безумная. Увидев офицера, с криком кинулась к нему, хотела что-то сказать, но тот сделал знак солдатам, и те оттащили ее прочь.
Каратели продолжали обыск. Но пока он ничего не давал. Немцы уже начали терять к нему интерес, как вдруг из погреба вылез солдат. В руках у него была плетенка с тестом. Он доложил, что таких плетенок в погребе более двух десятков.
— А! Наконец-то! — злорадно заговорил офицер. И, повернувшись к фермеру, наотмашь ударил его по лицу, сделал знак солдату. Тот подскочил к фермеру, ткнул пистолетом в грудь и, подведя к курятнику, поставил лицом к стене. Увидев это, женщина заголосила еще больше, вырвалась из рук державшего ее солдата и вновь кинулась к офицеру.
— Господин офицер, сегодня наша очередь топить печь, и из ближайших ферм нам принесли тесто, — попыталась объяснить она.
Не обращая внимания на ее слова, офицер приказал:
— Сжечь постройки! Меньше будет жратвы партизанам.
Женщина, моля о пощаде, упала на колени.
— Не надо, Роз, — крикнул муж. — Лучше позаботься о детях.
Короткая автоматная очередь… И фермер рухнул на землю. Женщина, громко рыдая, бросилась к телу мужа.
Горел дом и амбар. Каратели сели в грузовики и покинули усадьбу. Розель они проскочили не останавливаясь. Стало ясно, что каратели расправились с фермером по доносу предателя…
Вечером партизаны долго обсуждали события дня.
— Мсье Дюбуа, кажется, был участником Сопротивления? — спросил Николай.
— Да, — подтвердил Телье.
— В таком случае напрасно мы прятались, как зайцы…
— Карателей было больше нас в несколько раз, — возразил Телье. — Кроме того, в любую минуту им могла прийти подмога. Но так мы это не оставим… Предателя найдем во что бы то ни стало… Да и бошам отомстим!
«20 марта.
Из головы у меня не выходит последний разговор с Капитаном. Мы уже немало наслышались о странных сооружениях, возводимых немцами в прибрежной полосе. О них говорят разное. Одни их называют стартовыми площадками. Другие бетонированными полосами. Но те и другие сходятся в мнении о том, что эти сооружения имеют непосредственное отношение к «фау» — новому секретному оружию немцев.
Вскоре после того, как был создан отряд, нам удалось отыскать ту стройку, о которой в свое время рассказывала Андреа. Вероятно, это была одна из стартовых площадок. Объект сильно охраняется. Подступиться к нему разведчики не смогли. А на днях Николай со своими товарищами напал еще на две площадки. Одна из них разрушена авиацией союзников. Бойцы произвели ее измерение. Длина триста пятьдесят метров. Ширина — двести. На этой территории несколько строений и бетонированных полос. Предназначение их мы пока не знаем. Еще одна площадка только строится. Я давно хочу побывать возле нее».
(Из дневника)
* * *Было раннее утро. По земле плыла такая густая пелена тумана, что казалось, солнечные лучи сквозь нее никогда не пробьются и утро не наступит. Последнее время часто выпадали дожди, земля набухла, грязи то и дело набивалось столько, что колеса велосипеда переставали вертеться. Колесник и Николай останавливались, очищали грязь и продвигались вперед еле-еле. Зато на проселочной дороге немцы почти не встречались. Как только партизаны выбрались на асфальт, ехать стало легче, но движение тут было довольно оживленным. То и дело катили грузовые и легковые автомашины, мотоциклы и повозки. Вначале, услышав гул моторов, они сворачивали к посадке, ныряли в кусты. Потом поехали не таясь. Благо, что одеты были как все французы.
Ближе к полудню они добрались до развилки дорог.
Одна из них вела в деревню Ивранш, близ которой накануне разведчики наткнулись на стартовую площадку, разрушенную авиацией союзников. Вторая дорога сворачивала влево, в лес — там должна быть стройка. Туда Колесник и Николай сейчас и катили. Проехав еще немного, они спрятали на опушке свои велосипеды и дальше пошли пешком.
В лесу было сумрачно и тихо. Однако они продвигались осторожно: возле такого объекта вполне возможны секретные посты.
Когда взобрались на вершину горы, туман уже почти рассеялся, и они увидели, что противоположный склон круто спускался в долину, к которой с северо-востока подходила, извиваясь, дорога. Виднелись отроги невысоких гор. Вместе они образовывали нечто похожее на гигантскую чашу, на дне которой виднелась стройка…
Колесник потянулся к биноклю, навел его на строительную площадку, долго рассматривал ее. Наконец он неопределенно протянул: «М-да-а-а!»
Стройка походила на встревоженный муравейник. Внизу всюду копошились крохотные фигурки — одни рыли траншеи, другие суетились на лесах, возводили стены каких-то сооружений. Словно из кратера до них доносился гул бульдозеров, бетономешалок, пневматических молотков. Среди работающих — а это несомненно были военнопленные — прохаживались немцы в военной форме: вероятно, инженеры, руководившие работами. По краям площадки стояли часовые… Как только Колесник перестал рассматривать стройку, биноклем тут же завладел Николай.
— Разрушенная площадка, которую мы видели близ деревни Ивранш, — сказал он, — очень похожа на эту…
Но вот его взгляд словно бы споткнулся обо что-то. Он тут же вернул бинокль лейтенанту, волнуясь, сказал:
— Обрати внимание вот на ту бетонированную полосу. Это, видимо, и есть главный объект стройки. В Ивранше она поднимается под углом сорок пять градусов и направлена в сторону Англии.
Колесник принялся внимательно всматриваться в том направлении, куда указывал Николай. Он различил рельсы узкоколейной дороги. Достаточно было бросить взгляд на компас, чтобы понять, что и здесь ось полосы направлена на Англию.
— Многовато же здесь немцев, — заметил он, поеживаясь от пронизывающего ветра, а еще больше от волнения.
— В том-то и дело, что многовато, — согласился Николай.
Задерживаться вблизи такого объекта было опасно. «Неужели нельзя помешать вести эти работы?» — подумал Колесник.
Неожиданно его внимание привлекли свежевыструганные, еще не успевшие почернеть сосновые столбы, которые шли от видневшихся чуть подальше металлических опор — линии электропередачи к площадке. Сразу их Колесник не заметил. «Постой-постой, да ведь эти же столбы для подачи электроэнергии, — подумал он. — Если убрать хоть некоторые, а заодно и металлические опоры, то…» Видимо, об этом же подумал и Николай.
— Эх, была бы взрывчатка!
— Взрывчатка будет, — заметил Колесник. Взрывчатку обещал им дать Капитан. Правда, неизвестно, много ли ее у франтиреров.
— Если есть взрывчатка, — обрадовался Николай, — тогда все, тогда порядок… Видишь шоссе? Петляя, оно идет к северу. В случае чего, немцы кинутся в погоню за нами по нему, а мы ринемся прямо.
— Но ведь там болото, — удивился лейтенант. — Болото и речка.
— Болото и старица реки, — поправил Николай. — По болоту мы уже проходили, а старицу переплывали на плоту. — И уже возбужденно-радостно повторил: — Немцы кинутся за нами по шоссе, это уж точно! А мы за болото!
— Интересное предложение, — задумчиво заметил Колесник, — но его еще надо обмозговать.
— Разумеется, — согласился Николай.
«А молодец парень, — подумал о Николае Колесник. — Прежде чем что-либо предложить, все обдумает, все взвесит. Жаль, что скрытен. Уже сколько мы вместе, а что я знаю о нем? Горьковчанин. Войну встретил курсантом пехотного училища, которое закончить не успел — надо было воевать. И это, пожалуй, все. С другой стороны, это и хорошо, что он умеет держать язык за зубами. Не такое сейчас время, чтобы болтать лишнее».
