Андрей Канев - След Ночного Волка
Впоследствии Новоселов рассказывал друзьям:
— Меня словно что-то кольнуло: «Не езжай в лужу, не езжай». Подумал, объеду…
Фугас, по всей видимости, был радиоуправляемый. Вероятнее всего, хотели подорвать автобус именно с чеченскими милиционерами. Двоих, Мальцева и Новоселова, за этот случай наградили медалью «За отличие в охране общественного порядка».
В результате той зачистки взяли троих активных членов незаконных вооруженных формирований. Они оказали отчаянное сопротивление, без раненых со стороны федеральных сил не обошлось. Обратно поехали этой же дорогой. «Кроты», начавшие снова работать после взрыва, обнаружили еще одну закладку. И уничтожили ее. После чего комендант решил вести колонну другими проселочными дорогами, которые вряд ли минировались. В Энгель-юрт на зачистку добирались около часа, а назад — почти три с половиной часа. Зато, как говорится, вернулись живыми.
Но самое неприятное событие в своей боевой жизни Леха пережил 31 декабря 1999 года. Во вторую чеченскую кампанию сводный отряд милиции из Коми заехал в Коби Шелковского района первыми из российских милиционеров. Наступал новый, двухтысячный, год. В 23 часа 55 минут тридцать первого декабря по Центральному телевидению выступил Борис Николаевич Ельцин и отказался от президентства. Все прибывшие в командировку в зону вооруженного конфликта были в глубоком шоке, потому что никто не знал, что с ними будет после подобных заявлений главы государства. Чечены вокруг палили от радости в воздух из всех видов стрелкового оружия. А у приезжих ввели усиленный вариант несения службы.
Орден «За заслуги перед Отечеством» второй степени он получил зимой две тысячи второго, когда СОМ МВД Республики Коми стоял в Айсхаре. Мальцев был разводящим караула на блокпосте в трех километрах от пункта временной дислокации. В карауле насчитывалось около пятнадцати человек.
Около десяти часов вечера со стороны леса по блокпосту началась стрельба. В открытую сразу не атаковали, а обстреливали из автоматического оружия, видимо, хотели сначала уточнить силы противника. Предположительно, в бандгруппе было примерно человек двадцать, может, чуть больше.
Так получалось, что Алексей среагировал одним из первых и организовал оборону. Стали отстреливаться. Бандиты в лобовую атаку так и не пошли, испугались. Милиционеры их к селу не пропустили и в бою не потеряли ни одного человека.
Когда был мальчишкой, Леха очень хотел попасть на войну в Афганистане. Просто бредил войной, даже в четырнадцать лет написал стихотворение:
Что такое Афган — мне не скажет никто,Кроме тех пацанов, чья кровь на горах.Что такое Афган — это гибель друзей.Что такое Афган — это горе в семье.Что такое Афган — это плач матерей.Что такое Афган — мне не скажет никто,Кроме тех пацанов, что остались в горах.
Стихи, конечно, не ахти какие, но Алексей ими искренне гордился. В армию шел командой в ВДВ. В последний момент что-то там переиграли, и попал служить в ракетные войска. Когда началась первая чеченская кампания, пришел в военкомат проситься по контракту — не взяли. И только когда приняли служить в милицию, стал ездить в командировки.
Вот таких воинов посадил к себе в «уазик» замполит. Но вернемся к пыльной дороге, по которой неслась колонна временного отдела.
ГЛАВА 13
На приеме «вайнах»
Перестрелку они услышали издалека. Колонна остановилась у обочины дороги. Чуть дальше виднелся глубокий канал-арык, дальше за ним — поле, посреди которого возвышалась небольшая лесополоса. В ней-то под развесистыми кустами и обосновались боевики. Как только подъехали к месту боя, водители с автоматами наперевес заняли позиции, стали охранять автотранспорт. Павелецкий дал команду своим бойцам группы немедленного реагирования, высыпавшим из автобуса, рассредоточиться и занять круговую линию огня рядом с омоновцами.
— Майор Вихров старший, все, на позиции пошли…
Пригибаясь, милиционеры побежали занимать свои места. Замполит неловко вырвал из кобуры пистолет Макарова. Видно было, как тяжело ему перемещаться в бронежилете. «Тоже мне, вояка», — глядя на него, подумал полковник. И жалко ему было Валерия Петровича, да что поделать, воевать так воевать, все ведь в погонах, и на войну особо никто не гнал.
Подозвав к себе снайперов из группы немедленного реагирования, Сергей Иванович дал команду:
— Ты занимаешь позицию вон на той возвышенности, ты на моем «уазике» едешь по полевой дороге вон туда, — и показал рукой на другую сторону за ведущими бой омоновцами. — Займешь позицию из люка машины, какое-никакое, а возвышение. Скоро стемнеет, могут под покровом ночи попытаться прорваться и уйти. Ваша задача — уничтожить боевиков, чем быстрее, тем лучше. Вести перекрестный огонь прицельно и аккуратно, не зацепите своих. Все, ваш позывной «вайнах», пошли…
Снайперы помчались выполнять приказ. Командирский бронированный «уазик» взревел и умчался в указанном направлении, поднимая клубы едкой пыли. Подбежал командир ОМОНа подполковник Варламов:
— Здравия желаю, — протянул он руку Павелецкому.
— Доложите обстановку, — ответил тот.
— Визуально с «кукушки» увидели дым от костра, послал разведчиков, вернулись, доложили, что группа боевиков численностью три человека расположилась на привал. Вооружение: автоматы Калашникова, пистолеты, два подствольных гранатомета, но не стреляли из них ни разу, видимо, нет гранат. Сколько боеприпасов — не знаем. Но судя по тому, как активно отстреливаются, патронов достаточно много, не берегут.
— Какие силы задействованы с нашей стороны?
Вокруг Павелецкого собрались заместитель по КМ Милов, недавние телохранители замполита Пчелов и Мальцев, вид у всех был самый воинственный. Запыхавшийся от быстрого бега командир ОМОНа продолжил, переводя дыхание:
— Моих двадцать человек, десять оставшихся, дежурная смена по охране ПВД, местный участковый тоже с нами, он залег на берегу арыка. Доложили о ведении боя в Грозный, попросили помощь. Тамошний оперативный нам ответил, что мы все тут перепились, какие боевики в наших краях, мол, вы сами друг друга постреляли…
— Все понял, пока будем справляться своими силами, — невозмутимо произнес Павелецкий.
Разобравшись в обстановке, полковник отошел в сторону, взялся за мобильный телефон. Переговорив с кем-то, вернулся к подчиненным, лицо его было довольным.
— Доложил куратору в Ханкалу, сейчас они грозненский РОВД дрюкнут по первое число, думаю, что минут через сорок нам будет оказана помощь…
Повисло непродолжительное молчание. Перестрелка не утихала. День постепенно угасал. Необходимо было что-то срочно делать. Полковник потер подбородок огромной ладонью:
— Варламов, местность изучил?
— Так точно…
— Скажи мне, можно ли подойти к боевикам поближе, так незаметненько, живыми мы их все равно не возьмем. Уничтожим гранатами — и делу венец.
— Согласен… Вон там, — и подполковник указал рукой в западном направлении, — есть небольшой овражек, он подходит вплотную почти к самой лесополосе. По нему можно к ним подобраться на расстоянии броска… Так ведь там у меня есть бойцы, сейчас по рации дам команду, и все будет тип-топ…
— Не надо, — махнул рукой Павелецкий, — а самим тряхнуть стариной слабо?
— Не-а, — улыбнулся Варламов.
— Тогда, Милов, Варламов, Пчелов и Мальцев, слушайте мою команду. Гранаты есть у каждого?
— Так точно, — нестройно ответили собравшиеся вокруг командира, каждый копался в разгрузке, извлекая из кармашков по гранате.
Ожила рация:
— Первый, ответьте «вайнаху»…
— На приеме…
— У гостей один «двухсотый»…
— Принял!
Полковник потер друг о дружку огромные ладони:
— Уже легче, ну что ж, пошли…
Дно оврага было устлано какими-то колючками. Передвигались медленно. Боевики отстреливались все яростней, видимо, поняли, что с этого поля боя им уже не уйти живыми. Приблизившись вплотную, цепочка остановилась. Стали осматриваться.
— Разрешите, товарищ полковник, — негромко, но уверенно произнес лейтенант Пчелов, аккуратно отодвигая Павелецкого назад, — тут уж наша работа.
За ним так же поступили Варламов и Мальцев, Милов предусмотрительно остался охранять тело командира. Павелецкий хмыкнул, но сопротивляться не стал. Вскоре в сторону боевиков полетели первые гранаты. Поочередно раздалось около двадцати взрывов. Стрельба не прекращалась. И не было понятно в общем гаме, отстреливаются ли боевики. Павелецкий поднес к губам рацию:
— Это «первый». Всем на пять минут отбой, пять минут тишины…
Стрельба постепенно затихла. Снова стал слышен трескучий стрекот вездесущей саранчи. Все напряженно прислушивались к непривычной за последние пару часов тишине. Гранатометчики вернулись к Павелецкому. Он снова поднес рацию к губам:
