Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске

– Понятно, - Миронов посмотрел на часы. Было ровно два.

– Можно! - крикнула Зина.

Когда вернулись в кладовую, сейф был открыт. Миронов увидел плотные, тщательно опечатанные пачки.

– Золото?

– Пятьдесят килограммов, - сказал заместитель. - Через три дня пустим в работу. Зина будет выдавать по мере надобности.

– Не опасно держать в сейфе столько золота сразу? Может быть, целесообразнее доставлять его небольшими партиями?

– Ерунда, - махнул рукой заместитель. - Коллектив у нас проверенный, всех знаем наперечет. А сейф этот вскрыть нельзя - шифр имеет шестьдесят миллионов комбинаций, угадать невозможно. Замок магнитный, новейшей системы. И, самое главное, Зина сюда вообще никого не пускает, кроме меня, начальника цеха и экспедитора.

– Кто он?

– Виктор Володин. Он не вызывает у нас сомнений.

– А у вас? - вдруг спросил Миронов и посмотрел на Зину. - Вы тоже с ним работаете. Может быть, дружите. Как ваше мнение о нем?

– Обыкновенный парень, - она пожала плечами. - Нормальный.

– А его знакомые, круг интересов? - допытывался Миронов. - Вы, вероятно, в одной комсомольской организации?

– Об этом вам лучше с Эльдаром Эсадзе поговорить, - сказала Зина. - Он наш секретарь, он вам все скажет.

"О ссоре ни слова. Ну это, допустим, понятно, - отметил про себя Миронов. - А о том, что дружит с ним, почему промолчала?"

– Спасибо, - Миронов и заместитель вышли в коридор.

– А где вы держите платину? - поинтересовался Миронов.

– У нас чистой платины нет. Полуфабрикат. Точнее, технический порошок. Чтобы его превратить в слиток или в лист, нужен целый завод.

– Тем не менее замки в хранилище надежные? - улыбнулся Миронов.

– Не магнитные, конечно, но вполне надежные. Кстати, познакомьтесь, пожалуйста.

К ним подошел красивый парень с щегольскими, аккуратно подстриженными усиками. На нем был модный костюм и тщательно выглаженный белый халат нараспашку.

– Эсадзе, - представился он. - Вы из министерства?

– Я знакомлюсь с системой охраны и выдачи драгметаллов. Сейчас у вас хранится очень крупная партия золота.

– Заказ СЭВ, - сказал Эсадзе. - Коллектив гордится оказанным доверием. Я уверен, что мы это доверие оправдаем.

"Заученно говорит, - подумал Миронов. - Фразы круглые, готовые, из газеты. Привык давать интервью, заметно оброс жирком".

– Конечно, - кивнул Миронов. - У вас в платиновой кладовой все в порядке?

– Все, - удивленно протянул Эсадзе. - А что?

– Ваше мнение об Ананьевой и Володине? Они, кажется, комсомольцы?

– Ананьева - грамотная, интеллектуальная девушка. - Эсадзе заметно покраснел. - Активная комсомолка. Будем ее выдвигать. - Он посмотрел на заместителя и продолжал уже жестче, с едва ощутимой неприязнью: - А Володин… Вы его джинсы видели?

– Нет.

– Экстра-класс, - насмешливо улыбнулся Эсадзе. - Сто рублей пара. Продают дамы в туалете, это, знаете, в подвале, Столешников, пять.

– Так… Но, вероятно, он сам не мог там купить?

– Вот и я говорю: какие связи надо иметь… - притворно вздохнул Эсадзе.

"Неприязнь к Володину так и прет, - отметил Миронов. - Почему? Влюблен в Зину? Или искренне презирает тех, кто якшается со спекулянтами? Подумаем… А все же факт сам по себе имеет определенное значение. Володин связан с ценностями. Если учитывать случай с джинсами, кристальной честностью не блещет. Это уже попахивает. А вот насчет нападения на Володина в момент перевозки золота - все оказалось чистым вымыслом. Никто не напал. Значит, будут действовать иначе. Как?"

…Миронов выехал из ворот завода и сразу же увидел Пашутина. Тот стоял на краю тротуара и умоляюще махал рукой.

– Что вам? - Миронов притормозил.

– Поговорить надо. - Пашутин опасливо оглянулся. - Быстрей решай, начальник, не могу я здесь маячить.

– Садись. - Через мгновение "Волга" влилась в поток автомобилей. - Что случилось?

– Я за вами по всему заводу ходил. Вы из нашего министерства, так я понял? По охране ценностей?

– Допустим, - помедлив, ответил Миронов. - Неплохо вы за мной ходили. Я не заметил.

– Опыт, - вздохнул Пашутин. - Война, то-сё, пятое-десятое… Не о том речь, товарищ начальник. Пашутин моя фамилия. Работаю в третьем цехе, на разных, как говорится, работах. Образования особого нет. - Он виновато улыбнулся. - А почему к вам? Боязно в милицию. Судимый я. Думаю, пойду, а они знаете какие? Судимому веры нет. Я, товарищ начальник, вам все изложу, а уж вы, если надобность будет, сами решите.

– Слушаю вас, - Миронов свернул на тихую улочку, поехал медленнее.

– Значит, так, - Пашутин вздохнул, словно собирался с силами. - Месяца два назад, я точно не вспомню, уж извините, шофер Бородаев сдружился с экспедитором Володиным. Ну, выпивали, само собой, шмотки он Володину кое-какие доставал, а попутно Володин и выболтал, что, мол, золотишко на завод другой раз по пять-шесть кило привозит, ну и вроде бы в шутку заявляет: в особой, мол, кладовой Зинка Ананьева командует, а я с ней - "шуры-муры", и поэтому чего я захочу, то она и сделает. В общем, дал понять: есть шанс.

– И что же Бородаев?

– О-о-о, - протянул Пашутин с уважением. - Этот - битый-перебитый. Сидел сколько раз - не сосчитать. Да, видать, умело скрыл, раз его на завод взяли. А может, и фамилию переменил, не знаю. Я вот ни от кого ничего не скрывал. Где надо, обо мне всё знают. В общем, взял Бородаев Володина за зебры. Как? Не знаю, а взял. Договорились они к этому золоту подобраться через Зинку. Ну и меня соблазнили.

– Чем?

– Шутите? - обиделся Пашутин. - Доллары или там фунты - в помойку летят. Одно золото в цене повышается.

– А сбыть кому?

– Он знает кому, намекал.

– Ладно, - Миронов притормозил, в упор посмотрел на Пашутина. - Почему вы решили об этом рассказать?

– Так перспективы нету, - вздохнул Пашутин. - Золото они могут и не взять. Зинка - орех крепкий. На фиг мне тогда их контора. А и возьмут - так в первую очередь мою голову милиции подставят, отдадут на расправу, а сами смоются. Я Бородаева понял.

– Запишите мой телефон, - сказал Миронов. - Если что, звоните. Понадобитесь - я вас найду. Всего доброго, Спасибо.

– Не на чем. Мой гражданский долг.

Николай Федорович прошелся по кабинету, сел к столу. С утра болела спина. Нина утверждала, что это самый настоящий радикулит. Николай Федорович незаметно потер поясницу, сказал, обращаясь к Миронову:

– Факт примечательный. Как ты считаешь, Пашутин на самом деле принимает тебя за работника министерства?

– Думаю, да. Во всяком случае, мне так показалось.

– Что он рассказал о "Санько"?

– Ничего. - Миронов удивленно посмотрел на Николая Федоровича. - В самом деле, а почему не рассказал? Странно…

– Судя по сообщению Лабковского, - вступил в разговор Геннадий, - Пашутин знает о "Санько". Если он искренне хочет помочь нам, непонятно, почему промолчал.

– Забыл? - Смирнов посмотрел на Николая Федоровича. - Товарищ генерал, я считаю, факт очень серьезный.

– Пытаются нам подставить своего человека, сбить со следа? - улыбнулся Николай Федорович. - Я и сам так подумал. Но здесь с кондачка решать нельзя. Допустим, Пашутин хочет искренне помочь. Оттолкнуть его в этом случае - значит совершить непростительную ошибку. Возможно, тот человек из их среды, о котором мы все, так сказать, мечтаем, сам плывет нам в руки.

– Именно сам плывет, - повторил Смирнов. - Это и вызывает сомнение.

– Я поработаю с ним, - сказал Миронов.

– Добро, - Николай Федорович встал, сморщился от боли в пояснице. - Сидите. Я буду ходить. - Он усмехнулся: - Старость - не радость. Нужно решить еще вот какой вопрос. Есть мнение, - он улыбнулся. - Фраза-то какая дурацкая. Безликая. Придумана, чтобы поменьше ответственности на горб нагружать. Так вот. Некоторые товарищи из министерства так считают: удвоить, утроить охрану завода, сдать вовремя заказ, а там можно и с преступниками повозиться. Как вы считаете, Миронов?

– Неверная позиция. Удобная, безопасная, но неверная. А если преступники исчезнут? На чем мы их сможем разоблачить потом? Всплывут в другом месте, сколько бед наделают. Операцию нужно довести до конца именно теперь.

– Я - за, - сказал Геннадий. - Главная надежда преступной группы - Зина и Володин, как я понял. Что нужно? Разобщить их с Бородаевым.

– Согласен, - сказал Миронов. - Если, конечно, все так, как рисует Пашутин. А если нет?

– Вот и я думаю. - Николай Федорович прижался спиной к дубовой панели, боль поутихла. - Как он тебе сказал? Перспективы нет?

– Именно так.

– Вообще нет перспективы или по этому делу?

– По этому делу. Я хорошо понял. Он говорил совершенно конкретно, вот эти самые слова: "Если, - говорит, - Зинка не поддастся, зачем мне рисковать зря? А если и выйдет что - меня первого продадут…"

– Меня жизнь чему научила? - сказал Николай Федорович задумчиво. - Если преступник приходит, что называется, с открытой душой, если он разочаровался в прелестях блатной жизни, решил с нею порвать и честно хочет оказать органам посильную помощь - это один разговор… Такому человеку, как правило, нужно верить. А Пашутин… Все же не тактический ли это ход, Миронов? Будь начеку… - Николай Федорович помолчал, потом закончил: - Принимаем план боевой, активный. Мы ведь с вами оперативные работники. Наше дело - действовать, а не у моря погоды ждать. Так я и доложу заместителю министра. Нас поддержат, я в этом уверен.