Равнинный рейд - Павел Вежинов
— Да, пожалуй, мы делаем еще не все, — промолвил тихо генерал.
— Вот видите? А надо делать! И своевременно. Вы знаете, как поступают с мухами? Сонная, безжизненная муха зимой — невелика опасность. Но ее надо безжалостно уничтожить, иначе к осени она расплодит миллионы и миллионы.
— Понимаю! — словно загипнотизированный, согласился генерал.
— Вот так обстоит дело и с партизанами. Чтобы облегчить себе задачу и сэкономить свои усилия, вы должны еще с самого начала нанести им решающий удар. Чем раньше, тем лучше… Уничтожьте их, истребите на корню! Или в крайнем случае изолируйте, отрежьте от населенных пунктов… Вы понимаете, господин генерал; не так страшны сами партизаны, как толки о них, отзвук их дел; как тот дух отрицания и смуты, который они сеют среди населения. Ни в коем случае нельзя допускать их контакта с населением. Всякое соприкосновение с ними ведет к распространению заразы…
Какой-то юноша в темных полосатых брюках — его на ужине не было видно — вошел в комнату и поклонился:
— Господина министра просят к телефону…
— София?
— София. Военное министерство.
Инженер движением руки отослал секретаря. Лицо доктора Юлиуса опять стало розовеньким и гладким, глаза смотрели добродушно. Закурив сигарету, он добавил обыкновенным голосом:
— Я говорю вам это, господин министр, от имени нашего правительства. Это, разумеется, и в наших интересах, но куда более — в ваших…
Министр встал и учтиво поклонился. А когда через несколько минут он вернулся, все гости снова собрались в «болгарском» уголке и пили вермут, поданный в рюмках из богемского хрусталя. Только хозяина не хватало, но и он вскоре возвратился — с любезной маской на грубом лице. Разгоряченные танцами и вином, гости оживленно разговаривали. Только министр сидел в углу молчаливый и подавленный. Он побыл еще с полчаса (за это время он несколько раз ловил на себе испытующий взгляд доктора), после чего, извинившись, откланялся и вышел в сопровождении хозяина. В большом, ярко освещенном зале неуклюже танцевали генерал фон Зиммель и рыжая дама. Военный министр не без труда изобразил беспечную улыбку, но глаза его оставались хмурыми. Бессознательно потирая печень, генерал стал неторопливо спускаться по белой лестнице. В дверях инженер попрощался с ним — на этот раз уже с неподдельной любезностью, как с человеком, взвалившим на себя и его собственное бремя — и, задумавшись, вернулся в комнаты.
Доктора Юлиуса он застал одного в «болгарском» уголке. Маленький немец перегнулся через столик:
— С кем разговаривал министр?
— С военным министерством, — ответил Христов, вытаскивая из кармана изящную записную книжку. — Запрашивали инструкции. Возле Н. — это маленький городок в глубине Дунайской равнины — появилась группа партизан…
— Любопытное совпадение, — усмехнулся доктор Юлиус. — Неприятное, что и говорить, но удивительно к месту, правда? Такого еще не случалось…
— Да, это что-то новое, — согласился инженер. — До сих пор партизаны не осмеливались углубляться так далеко в равнину. Генерал Козарев испросил разрешение бросить против них войсковые части, чтобы отрезать их от гор.
В глазах доктора Юлиуса загорелась искорка.
— Есть у вас карта? — попросил он. — Безразлично, какая…
Инженер снисходительно улыбнулся. Да, у него есть такие карты, какие не снились и военному министру! Он принес одну из них из кабинета, и над низеньким журнальным столиком склонились две головы.
— Министр отдал такое распоряжение. — Желтый от никотина палец инженера ткнулся в маленький черный кружок. — Части, расквартированные у подножья гор, образуют тесный полукруг с центром в околийском городке. Полицейские и жандармские части двинутся по следам партизан и загонят их в мешок. Кольцо сомкнется, и партизаны будут схвачены и уничтожены.
— План не плохой! — с прояснившимся лицом откликнулся доктор Юлиус. — Только если он не будет выполнен, то останется клочком бумаги…
— Министр приказал генералу Козареву лично руководить действиями.
— Как вы его назвали?
— Генерал Козарев…
— Что он из себя представляет?
Инженер на секунду задумался.
— Способный и буйный генерал, — сказал он не очень убежденно.
— Буйный? — брови доктора Юлиуса с недоумением поползли вверх.
— Я хочу сказать — решительный и дерзкий…
— Я бы предпочитал разумного и осмотрительного, — со вздохом ответил доктор. — Какие части включатся в преследование?
— Целая дивизия.
— Немало! — По лицу доктора Юлиуса скользнула удовлетворенная улыбка. — Мы, к сожалению, не можем позволить себе такой роскоши. А из скольких человек приблизительно состоит эта партизанская группа?
— Их там около сотни, и к тому же не очень хорошо вооруженных.
— Оружие — это не самое главное. Важно не дать им выскользнуть из окружения, не упустить их, понимаете?
— Ну, не думаю. Кордон будет чрезвычайно густым…
Доктор Юлиус помолчал немного.
— Подсчитайте, — попросил он, — сколько километров от городка до ближайших предгорий.
Тщательно измерив расстояние бумажкой, инженер приложил ее к масштабу.
— Около сорока километров по прямой.
— Надо думать, — пробормотал доктор, словно обращаясь к самому себе, — за ночь они их не пройдут?
— Исключено, — ответил Христов. — Они будут двигаться ночью, без дороги, прямиком через нивы и жнивье. Это их, бесспорно, задержит. За те шесть или семь часов, что им осталось до утра, они далеко не уйдут, особенно если полиция напала на их след…
Доктор Юлиус взглянул на часы: стрелки показывали час.
— Только бы полки успели развернуться, — произнес он озабоченным тоном. — А министр отдавал распоряжения по телефону?
— По телефону. Я в это время был у параллельного аппарата и слышал…
— Неразумно с его стороны, — покачал головой доктор. — Весьма опасная привычка…
Инженер, свернув карту, закурил. На его грубом, темном лице появилось одновременно и довольное, и какое-то хищное выражение. Доктор Юлиус, поднеся к губам рюмку вермута, сказал:
— Проверьте завтра и обязательно доложите. Мне необходимо привезти в Берлин некоторые факты. Хотелось бы положительные…
— Можете быть абсолютно спокойны! — оптимистически заверил инженер. — Дивизия против горстки партизан — это дело нешуточное. К тому же у наших партизан совсем ничтожный военный опыт…
Но доктор был вовсе не спокоен. За годы тяжелой, упорной борьбы с коммунистическими партиями в оккупированных Германией странах судьба не раз сталкивала его с разными неожиданностями — порой самыми невероятными. Ценой многих роковых ошибок он научился
