Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?
Этот процесс был отягощен как родовыми недостатками российских традиций военной школы, так и крайне негативным субъективным фактором в виде воли Сталина и его фаворитов.
Сталину очень повезло, что он не успел в армии до конца истребить все самое яркое и талантливое. Рокоссовского выпустили из тюрьмы в 1940 г., Мерецков побывал в застенках НКВД летом 1941 г., подписал признание, что он германский шпион и заговорщик, после чего в сентябре поехал спасать Карельский фронт. Жуков открутился от ареста в 1938 г. тем, что успел попросить помощи у хорошо знавшего его Тимошенко. А теперь попробуем представить 1941 г. без Жукова, Рокоссовского, Лукина… Удалось бы тогда отстоять Ленинград и Москву «сталинским соколам» – Ворошилову, Мехлису, Тимошенко, Кулику и его выдвиженцам вроде Кирпоноса?
Казалось бы, все это самоочевидные вещи, и тем более удивительным стало появление книг, где на месте старых советских мифов с упоением создаются новые, а по сути – те же нафталинно-старые. Эти авторы фактически утверждают, что репрессирование 80# высшего и 50# среднего командного состава РККА якобы стало благом для страны и ее вооруженных сил. Если даже не брать во внимание этическую и юридическую стороны такого подхода (и впрямь, не в Англии живем!), то получается, что уровень оставшихся в живых и новых маршалов – Ворошилова, Тимошенко, Кулика был намного выше Тухачевского, Егорова. А Уборевич и Якир в подметки не годятся Кирпоносу и Павлову. И совсем неясно, какими же именно полководческими данными поразили воображение этих авторов командармы сталинского набора – Гореленко (7-я армия), Голубев (10-я армия), Коробков (4-я армия), Музыченко (6-я армия), Собенников (8-я армия), Пшеников (23-я армия) или командующие фронтами – Кузнецов (Северо-Западный фронт) и Тюленев (Южный фронт). Ну а как могли бы воевать многие из расстрелянных, показали те, кто вышел из тюрем – К.К. Рокоссовский, К.А. Мерецков, А.В. Горбатов, закончивший войну на посту командующего гвардейской армии, погибшие командиры стрелковых корпусов – Э.Я. Магон и А.Г. Петровский.
А каким критерием оценить гибель многих резидентов разведки в конце 30-х? Разведка количеством не измеряется. Гибель 10 разведчиков – это много или мало?
К счастью, перед самой войной по своей инициативе вновь вышли на связь Ким Филби и его «кембриджские» друзья. Точно так же, бросив письмо в почтовый ящик советского посольства, вновь предложил свои услуги «Брайтенбах» – подлинный Штирлиц, единственный советский агент в IV управлении РСХА (гестапо) – Вилли Леман. Причем новое руководство Разведупра даже не подозревало о его существовании! А сколько агентов инициативы не проявили?
Кстати, Леман 19 июня через своего куратора Б.Н. Журавлева сообщил о дате войны – 22 июня. Бесполезно.
Разведка – глаза и уши армии, а Сталин ослепил ее. Как же в таком случае не взяться «внезапному» нападению?
Однако все чаще в литературе стало употребляться слово не «репрессии», а «чистка». Сталин, бесспорно, хорошо почистил свою шинель. Вот только сомнительна выгода от нее стране. Можно сколько угодно спорить, повлияла ли «чистка» на боеспособность вооруженных сил, но критерий истины – практика. Лето 1941 г., а затем и лето 1942-го дало исчерпывающий ответ на этот вопрос. Кровавая учеба выдвиженцев затянулась до ноября 1942 года.
Война высветила все: подлинное и мнимое величие военачальников, ценность и пустозвонство идей, глубины падения и высоты взлета нашей армии. Другое дело, что историки и разного рода пропагандисты могут затушевать одно и ретушировать другое, тем самым продолжая традиции советско-партийной историографии, к чему, увы, до сих пор имеются и объективные, и субъективные предпосылки.
Сталин как военный стратег и политик
Солдаты сильны своим командиром. Армия – своим командованием. В годы войны особое значение для действующей Армии приобрела Ставка Верховного главнокомандования. О ее успехах написано много. Но были у нее не просто неудачи по принципу «тот не ошибается, кто ничего не делает», а настоящие провалы. Ставкой, а вернее, персонально Сталиным как диктатором страны и Главковерхом, в ходе войны было допущено шесть крупных (по существу дела, преступных) стратегических ошибок, имеющих одну общую природу и серьезно повлиявших на сроки войны и размеры потерь в ней.
Первая преступная ошибка связана с абсолютно неверной оценкой планов Германии на 1941 г. Высшее военное командование Красной Армии – от наркома обороны до штабов приграничных округов – видели приближение опасности. Проект директивы от 15 мая 1941 г. – одно из ярких тому подтверждений. Но все усилия военных разбивались о твердокаменную позицию вождя. Ошибиться может каждый, но Сталин не взял мужественно вину на себя, так как единственным виновником был он, а подло переложил ее на других, расстреляв группу генералов Красной Армии, лишив их чести как офицеров и граждан.
Следствием стратегической ошибки Сталина был шок в штабах приграничных округов, которым вбивалась мысль об отсутствии прямой опасности, что способствовало развалу обороны, особенно в Белоруссии и Прибалтике.
Вторая ошибка определилась «суетливой» директивой № 2 от 22 июня 1941 г., по которой войскам приграничных округов была поставлена нереальная задача немедленного перехода в контрнаступление. Это мероприятие, не обеспеченное ни временем на подготовку, ни разведкой, без знания сложившейся обстановки привело к тяжелым потерям. Особо отрицательные последствия данная директива имела для Юго-Западного фронта, который располагал всеми необходимыми силами для отражения удара. Ввод в бой мехкорпусов без средств обеспечения их контрудара привел к быстрому уничтожению их материальной части. Оставшись без танков, Юго-Западный фронт был обречен на поражение. Единственно, поражение Юго-Западного фронта по праву должен разделить Г.К. Жуков.
Третья ошибка связана с требованием Верховного главнокомандующего не отводить войска Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г. из-под Киева в тот момент, когда явно обозначилась угроза его окружения, что повлекло за собой быстрый разгром фронта, потерю Харькова и большей части Донбасса.
Четвертая тяжелейшая ошибка была допущена в ходе контрнаступления под Москвой. Войскам и командованию навязали директиву от 5 января 1942 г., в которой требовалось организовать наступление на большинстве фронтов. Это привело к распылению стратегических резервов и проведению ряда наступательных операций без существенного ущерба для противника. Нехватка сил обрекла Западный фронт на фронтальное давление позиций группы армий «Центр» с быстрым расходованием фронтовых и армейских резервов. Это дало возможность врагу прийти в себя и организовать эффективное сопротивление, что фактически спасло его от разгрома.
Пятая ошибка была аналогична предыдущей. Распыление стратегических резервов в ходе зимней кампании 1943 г. дало возможность германскому командованию не только избежать полного поражения на южном крыле Восточного фронта, но и организовать успешное контрнаступление. При надлежащих подкреплениях, которые имелись у Ставки, войска Воронежского и Юго-Западного фронтов вполне могли удержать Харьков и другие освобожденные районы. Однако 1-я танковая армия и 68-я армия были усланы под Демянск. Остались недвижными крупные группировки советских войск на пассивных участках, в то время как немецкое командование активно маневрировало своими силами.
Шестая ошибка заключалась в том, что Сталин в 1945 г. заставил войска в Польше и Восточной Пруссии втянуться в бои по добиванию ряда группировок противника, не представлявших к тому времени оперативной опасности, тем самым вызвав ненужные и обильные солдатские жертвы. Это затянуло начало Берлинской операции примерно на месяц, а с ней – и окончание войны.
Здесь перечислены главные ошибки Сталина, не считая более «мелких», вроде упрямого использования букринского плацдарма на Днепре, что отодвинуло освобождение Киева примерно на месяц.
То, что Сталин не был ни даровитым военным стратегом, ни тем более полководцем, наверное, с очевидностью явствует из всего предыдущего содержания книги.
Он нигде не проявил себя проницательным стратегом – в этом основополагающем качестве подлинного полководца. Его оценка боевых возможностей финской армии в 1939 г., а затем оценка способности к удару Германии в 1941 г. оказались убийственно поверхностными. Плохо, когда государственный деятель ошибается, но еще хуже, когда государственный деятель демонстрирует твердолобость. Никакие доводы военных специалистов не заставили его изменить свою точку зрения. В обоих случаях Сталин подставил Красную Армию под удар, обрек ее на тяжелые потери.
В 1937–1939 гг. Сталин провел генеральную чистку вооруженных сил страны, после которой армия стала совершенно послушной ему. И небоеспособной! Если, конечно, ей не противостоял в несколько раз меньший по силам противник, вроде финской армии, и если войска не возглавляли остатки не добитых в ходе репрессий кадры командиров «старой» выучки Тухачевского – Уборевича.
