Новая история Арды (СИ) - "Feanaro_Curufinwe"

— Посмотри, это всего лишь шкура, — Маэглин посветил фонарём на широкое ложе. — Лотэ, открой глаза, не бойся.

— Ты прав, — дева без сил опустилась на кровать, с нежностью гладя тёплый тёмный мех. — Тебе, наверно, очень смешно видеть, как я трясусь от страха. Подумаешь про меня, вот ваниарская трусиха…

— Подержи, — Ломион поспешно сунул ей в руки светильник и, пытаясь смирить захлёстывавшее его с головой желание, отвернулся к сундуку.

***

Вскоре они уже бродили по берегу озера. Кутавшаяся в плащ Лотэвендэ до рези в глазах вглядывалась в белоснежную вуаль тумана, в надежде увидеть хоровод водяниц. После шумного города здесь было так тихо, но вскоре ваниэ стала различать шелест опавшей листвы под ногами, плеск воды, нежное пение водных духов. Все эти звуки сливались в какую-то весьма необычную, чарующую новизной мелодию. Эльфийка с улыбкой обернулась к Маэглину:

— Ломьо, ты тоже это слышишь?

— Музыку?

— Да… — прошептала ваниэ, протягивая руки отчего-то вдруг ставшему задумчивым другу и удивляясь увиденному в его тёмных глазах. Отчаяние, обречённость, надежда…

— Хочешь, потанцуем? — неожиданно для себя предложил Маэглин, стараясь согреть дыханием замерзшие пальцы гостьи.

— Конечно, — дева с такой поспешностью согласилась, словно давно ждала его приглашения.

— Ты не против перейти на осанвэ? — прошептал одними губами Ломион, и бледное лицо эльфа озарила счастливая улыбка, когда он заметил согласный кивок подруги. Гостья доверчиво смотрела ему в глаза, всецело отдавшись звучавшей только для них двоих мелодии, и Маэглин чувствовал, как в истерзанную сомнениями душу хлынул поток благих мыслей златокудрой ваниэ. Он не удержался, поцеловал Лотэвендэ и зажмурился, ожидая в ответ чего угодно. Давние воспоминания клубком ядовитых змей опутали сердце, ещё мгновение, и мир рухнет в пропасть… Ломион ощутил робкое прикосновение к своим губам - его любовь не отвергли: музыка зазвучала громче, чище, звала за собой, манила к слиянию душ…

========== Тилион. Самайн ==========

Комментарий к Тилион. Самайн

https://www.youtube.com/watch?v=VhkfnPVQyaY&ab_channel=Danheim One hour of epic dark and powerful Viking music by Danheim

Ночь. Пламя костров. Грохот барабанов то тише, то громче. Или это стучит в висках кровь?

— Итиль…

Кернунн!

— Итиль.

— Я - Рогатый бог, — шепчут губы. — Я проснулся убивать.

— Посмотри наверх… — его взгляд послушно поднимается выше огней, устремляется к серебряному диску, бельмом сияющим на лике тьмы. Призрачный свет луны освещает бледное лицо, ввалившиеся скулы, глубокие чёрные глазницы. Он запрокидывает голову, и острия рогов упираются в спину майа. Имя. Его имя - Кернунн. Хохот филина. Птица слетает с вершины мегалита, садится ему на плечо. Без жалости рвёт когтями плоть. Зачарованное железо без труда рассекает путы заклинаний. Обжигает так, что майа дико орёт, мечется словно раненый зверь в западне, но пернатый не прекращает истязать Рогатого бога, через боль заставляя очнуться затуманенную чарами тёмных сущность.

— Смотри, смотри наверх, Итиль. Там твой дом, твоя ладья, Итиль…

— Нет! — тело майа бьётся в конвульсиях, и филин, чтобы удержаться на плече, вонзает зачарованные наконечники ещё глубже. По жилам пленника вглубь устремляется волна Негасимого пламени, сметая на своём пути дурманящую разум отраву.

— Твоя возлюбленная ждёт тебя… — сквозь грохот барабанов и завывания толпы Кернунн слышит вкрадчивый шепот, но рядом только птица, которая зловеще щёлкает клювом.

— Я был лишь отражением её света…

— И ты этому веришь? Ты был первым, Итиль.

— Нет.

— Ты… был… первым. Вернись на небо, твоя ладья ждёт, смотри, — филин рвёт клювом мочку уха Кернунна, заставляя вновь задрать голову вверх, и от лунного диска к майа устремляются серебристые нити. Призрачный свет ласкает истерзанную плоть, вьётся вокруг рогов, исподволь помогая очистительному пламени зачарованного в кузнице Фэанаро железа. Фэанаро! Это всплывшее из глубин памяти имя заставляет Рогатого бога вздрогнуть. Эрухини. Как он мог забыть! Его свет нужен эрухини! Пленник рвётся вперёд, но путы ещё крепки. Да, у него много имён, одно из них - Тилион. Итиллль… Тилллион… Лунный свет призывно звенит бубенцами, льётся на майа щедрыми струями серебряного дождя, омывая сущность и уничтожая чары Мелькора. Ариэн, как он посмел забыть! Это что-то невероятное! Грудь Тилиона теплеет, там всё ярче разгорается белое пламя. Заметив свет, громадный филин подслеповато жмурится и довольно ухает. Слетев с плеча майа, вонзает когти в путы и начинает рвать их, ловко орудуя твёрдым как сталь клювом.

Словно почувствовав неладное, к связанному подходит один из уцелевших жрецов. Подносит ко рту чашу с мерцающим в лунном свете напитком. Птица взмывает вверх, выбив посудину из рук колдуна, но тут же возвращается к другой руке пленника.

— Мой господин! Там… — озадаченный поведением пернатой твари, жрец со всех ног кидается к Морготу, который неотрывно следит за неукоснительным соблюдением ритуала. Слишком многое поставлено на кон…

Крылатый друг разрывает последнюю верёвку и вновь садится на плечо Тилиона, с азартом разминающего затекшие конечности.

— Я их всех уничтожу! — энергичными махами майа заставляет частицы Негасимого пламени ещё быстрее мчаться по жилам, выгоняя дурман.

— Это не твоя битва, Итиль… — ухает прямо в ухо филин, крепко вцепившись в здоровое плечо бывшего пленника.

— Я не собираюсь позорно бежать! — Тилион оглядывается по сторонам уже не мутным, а ясным взором. Свет луны придал сил, кажется, он сейчас сможет сокрушить горы!

— Анар зачахнет от горя, если твоя сущность соединится с духом Саурона, — невозмутимо замечает птица, вонзив когти ещё сильнее. — Ты так жаждешь нести в мир его тьму?

— Да с чего ты это взял? — мрак, продолжающий клубиться в душе Рогатого бога, истерично вопит, требуя без промедления схватить негодную крылатую тварь и придушить. Рука непроизвольно тянется к филину - грозный щелчок клюва пресекает попытку.

— Озари всё своим светом, сам увидишь… — пернатый друг взмывает ввысь, заставляя майя поднять голову к диску луны, делает широкий круг над руинами древнего капища. — Призови того, кто сейчас управляет твоим кораблём.

— Моим кораблём? — Кернунн вглядывается в серебристые очертания ладьи, что дрейфует по бескрайним просторам неба. — Кто посмел занять моё место? Откликнись!

— Тилион? О Эру Илуватар, наконец-то! — Эонвэ от неожиданности швыряет на пол навигационный журнал и выбегает на палубу. — Тилион!

— Кто ты? — Рогатый бог невольно заслоняет глаза рукой, заметив ослепительное сияние вокруг фигуры глашатая Манвэ. Его взгляд при этом опускается на капище, освещённое светом луны и огнями костров - майа замечает сгустившуюся у дальних камней черноту. Её вязкая паутина тянется от стоящих полукругом майар к камлающим шаманам, от тех к жрецам, управляющим толпой, а венчает этот узор Моргот, в чьих ладонях виднеется пульсирующий в такт грохоту барабанов сгусток сущности Саурона. Вала словно гигантская паучиха плетёт призрачные сети заклинаний, жестом послав преданных слуг к Тилиону, чтобы вновь погрузить так некстати очнувшегося майа в беспамятство. Над головами у них кружит громадная птица, бесстрашно пикируя на врагов.

— Тилион, мы тебя все потеряли! — звонко смеётся Эонвэ, искренне радуясь встрече с лунным капитаном и не замечая происходящего вокруг Рогатого бога. — Где ты был, бродяга?

— Эонвэ! — память подсказывает Тилиону имя друга. — Сам не знаю…

— Быстрее! — торопит своих слуг Моргот, ощущая, что ещё немного и верный прислужник обретёт утраченную много веков сущность. Дух Саурона старательно призывали лучшие шаманы и чернокнижники, и сейчас осталось лишь наделить его силой лунного майа, который так заманчиво светится от бьющей через край энергии. Падший вала рычит от злости, смотря, как крылатая тварь пытается помешать проведению обряда. Морготу нельзя отвлекаться от обряда, чтобы самолично уничтожить посмевшего напасть на слуг тьмы, иначе собранная по крупицам сущность развеется поднявшимся ветром. Что?! Откуда он взялся? Маленькая птаха не в силах сотворить воронку урагана! Испуганные люди мечутся по капищу, пытаясь убежать от внезапно начавшейся бури, кидающей им в лица мелкий сор и пыль. Вала довольно потирает руки: обезумевшая толпа отдаст жрецам ещё больше энергии. До завершения ритуала осталось совсем немного…