Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис
«Не дозволяй ведьме жить».
При одном воспоминании об этом у Эндрю закололо в висках. Он понял, почему Лиззи не хотела поднимать из-за этого шум. И он бы солгал, если бы сказал, что его не пугает решимость Лиззи вернуть чистое имя Альтее. Вот почему после инцидента с куклой он отказался от своего намерения привлечь к делу полицию. Однако после того, как сожгли сарай с яблоневым садом, ставки явно изменились – и для него, и для Лиззи. Никакие слова – какими бы злобными и полными ненависти они ни были – не могли причинить реального вреда. А вот поджог являлся совершенно иной угрозой.
Не дав себе возможности передумать, Эндрю взялся за телефон. Это, разумеется, вызовет для него определенные последствия, причем вполне заслуженные. Но их он уж как-нибудь переживет.
Ему пришлось минут десять удерживать вызов, прежде чем шеф полиции снял трубку.
– Саммерс слушает.
– Это Эндрю Грейсон.
– Сын Тома? Приветствую. Очень сожалел, услышав о кончине вашего отца. Он был хороший человек. Чем могу быть полезен?
– Я хотел бы переговорить насчет пожара на «Ферме Лунных Дев». Узнать, появилась ли какая-то новая информация. – Он решил не упоминать без особой надобности свой предыдущий разговор с МакКардлом. – Я знаю, что на месте пожара работали дознаватели и что они обнаружили там, вроде бы, две разбитые бутылки от «коктейля Молотова».
– И откуда вы об этом узнали? – недовольно поинтересовался Саммерс. – Мы еще это не обнародовали.
– Я друг Лиззи Лун.
– В самом деле?
Что-то в том, как Саммерс отозвался на его слова, сильно покоробило Эндрю.
– Да, именно. И я решил, что вам следует все же знать о том, что пару недель назад мисс Лун получила угрозу.
– Как-то связанную с пожаром?
– Не могу сказать наверняка, но совпадение по времени мне кажется подозрительным.
– И какого рода это была угроза?
– Она обнаружила на переднем дворе повешенную на дереве куклу.
– Куклу? Ну, я не вижу в этом ничего угрожающего.
Эндрю зажал пальцем ухо, поскольку за дверью кабинета вновь поднялся стук.
– На самом деле, это была не просто кукла, – пояснил он, поднимаясь, чтобы закрыть плотнее дверь. – Это была соломенная фигурка, условное изображение. Она висела в петле на веревке, а к горлу у нее была приколота записка.
– То есть это была не кукла. Условное… Как вы, простите, ее обозначили?
– Условное изображение, – медленнее, чем, пожалуй, это требовалось, повторил Эндрю. – Фигурка была сделана из соломы, и на голову ей была надета характерная остроконечная черная шляпа.
Шеф полиции громко захохотал.
– Вот же придумают! У кого-то неплохо с чувством юмора.
Смех Саммерса напомнил Эндрю ревущего мула, и эта ассоциация показалась ему вполне даже уместной. Этот человек всегда был ослом.
– Вы что, находите это смешным?
– Да ладно, Грейсон, проехали! Я знаю, вас какое-то время в городе не было, а теперь вы живете с ними по соседству. Вы, должно быть, слышали, что про них говорят?
– И что именно говорят?
Саммерс прочистил горло, явно чувствуя себя неловко, как будто внезапно понял, что недооценил собеседника.
– Так вы упомянули о записке.
– Да, она была приколота к горлу куклы.
– И вы готовы мне сообщить, что в той записке содержалось, или предполагается, что я сам это угадаю?
Стук за дверью кабинета внезапно оборвался, и Эндрю вздохнул с облегчением.
– Там была цитата из Библии. Кажется, из Книги Исхода.
На другом конце линии послышался шумный выдох, но то ли от удивления, то ли от подавленного смеха, трудно было разобрать.
– Ну, что ж, это, похоже… Так когда, говорите, это случилось?
Саммерс снова принял тон старого осла.
– Пару недель назад.
– Что-то я не припоминаю, чтобы мисс Лун писала заявление в полицию. И если разобраться – то почему я говорю об этом с вами, а не с ней? Любые иски и жалобы должны подаваться фактической жертвой.
– Я позвонил не для того, чтобы подать какую-то жалобу. Я позвонил, чтобы узнать, не появились ли какие-либо зацепки в связи с пожаром, и заодно чтобы посвятить вас в то, что происходит. Лиззи… Мисс Лун даже не в курсе, что я вам звоню.
– Вот как?
В трубке опять зазвучал этот язвительный тон, отчего Эндрю сразу захотелось завернуть в отделение полиции и выбить у шефа пару зубов.
– Да, вот так.
– А не возражаете, если я полюбопытствую: какой лично у вас ко всему этому интерес? Если мисс Лун уверена, что ей угрожает опасность – почему она сама не взяла трубку и не позвонила?
– Даже не представляю. Быть может, она не была уверена, что вы воспримете ее слова всерьез.
– Надеюсь, вы мне не намекаете…
– Я ни на что не намекаю. Я лишь хочу сказать, что семья Лун долгие годы являлась мишенью для весьма неудачных шуток, большинство из которых все сочли безобидными. И я сильно опасаюсь, что нынешняя выходка совсем не безобидна.
– Откуда же нам это знать!
– Насколько мне известно, «коктейли Молотова» так просто с неба не падают. Кто-то должен был их зашвырнуть. Кто-то, преследующий определенные цели.
– И вам кажется, вы знаете, кто это такой?
– Не знаю. Но вы, несомненно, помните, как к вам приезжала Лиззи. Она просила вас пересмотреть расследование убийства сестер Гилмэн. И когда вы ей отказали, она решила взять дело в свои руки. И стала расспрашивать кое-кого из жителей города. И подозреваю, кто-то от ее расспросов сразу почувствовал себя неуютно.
– А я предупреждал ее, что не стоит мутить воду.
– Вот, значит, каков ваш ответ? Вы предупреждали?
– Грейсон, я впервые сейчас об этом услышал. Не стоит ожидать, что я буду предпринимать какие-то действия по вопросу, о котором ничего не знаю.
– Разумеется. Но теперь-то вы об этом знаете. Вот почему я вам и позвонил. Чтобы удостовериться, что вам об этом известно – чтобы в будущем у вас не было никаких оправданий.
Последовала долгая пауза. Эндрю молчал, пытаясь представить все, что только может сказать ему в
