Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис
– Эвви, это Ранна – моя мать.
* * *
Из вещей у Ранны оказались лишь болотного цвета заплечный мешок да сильно обшарпанный футляр с гитарой. Эндрю помедлил в прихожей, прижав к груди мешок и перекинув гитару через плечо:
– Куда мне лучше это отнести?
Лиззи метнула на него свирепый взгляд. Она даже и думать не хотела, чтобы кого-то устраивать здесь на ночь! Уж он-то, как никто другой, должен был предвидеть, чем все это закончится. И хуже всего было то, что именно он притащил эту женщину к ее порогу – точно бездомного щенка, которого ей предстоит оставить у себя, хочет она того или нет.
И вот все трое – Эвви, Эндрю и Ранна – смотрели теперь на Лиззи, ожидая, что она скажет что-то, чтобы разрядить напряженность. Причем ждали уже довольно долго.
– Оставь прямо здесь, у двери, – недовольно велела она Эндрю. – Мне надо идти доделывать ужин.
После чего развернулась и ушла, молясь, чтобы никто не потащился за ней следом.
На кухне она сделала добрый глоток уже тепловатого вина и вновь взялась за нож. Лиззи требовалось время, чтобы переварить столь внезапное развитие ситуации и понять, чего ждать дальше. У нее и так проблем было выше крыши – не хватало еще вдобавок скандалистки с ее истерическими выходками! А именно это она и получит, если Ранне будет позволено проторчать здесь какое-то время.
В то время как большинство из поколений рода Лун взрослели с осознанием того, как рискованно излишне выставляться перед людьми и возмущать всеобщее спокойствие, – Ранна развила в себе изощренное искусство плевать на мнение окружающих, откровенно не церемониться с условностями, устраивать эпатажные сцены и громогласно говорить немыслимые вещи. Как в тот раз, когда ее выгнали из школы после того, как на конкурсе талантов Ранна читала карты Таро и предсказала, что их учителя физкультуры застукают за скручиванием косяка в подсобке уборщицы. Или когда она нарисовала «знак мира» лишь с одним, торчащим в центре, пальцем на стене дома пастора Первой пресвитерианской церкви. Безрассудство и бунтарство – вот в чем заключались сверхспособности Ранны. И теперь она со всем этим вновь заявилась в Сейлем-Крик.
«На одну только ночь», – напомнила себе Лиззи, делая еще глоток вина. Это все, что она смогла пообещать. Вот только – что потом? Судя по всему, у Ранны не было ни цента за душой. А еще у той не было ни работы, ни каких-либо друзей в Сейлем-Крике. И оставалось только… что?
Ее размышления были прерваны вновь стукнувшей входной дверью. Лиззи понадеялась, что ушел Эндрю, но вместо этого увидела в окно, как Эвви с корзинкой на локте направляется в сад. Очевидно, не одной Лиззи требовалось немного побыть одной.
Как по заказу, на кухню тут же прибрела Ранна, ведя пальцем по длинной столешнице, точно заскучавший ребенок в поисках развлечения.
– Эндрю отправился в сад вместе с… Эвви, верно?
– Да, – скупо отозвалась Лиззи, – ее зовут Эвви.
Ранна приподнялась на цыпочки и даже вытянула шею, чтобы лучше видеть сад за окном.
– Приятно глазу, есть на что посмотреть. Я имею в виду Эндрю. Не Эвви. Когда я уехала, он был в Нью-Гемпширском универе. Из него вырос просто красавчик.
Лиззи перестала резать овощи и с выразительным взглядом повернулась к Ранне.
– Что? – с невинным видом вытянула губы та. – Я, конечно, старая, но не бесчувственная же.
Лиззи открыла было рот, но, так ничего и не сказав, закрыла и продолжила работать ножом.
– А с ней у вас что? В чем фишка? – спросила Ранна, подцепив пальцами ломтик зеленого перца с разделочной доски и закинув в рот. – Почему она здесь живет?
– Фишка, – сухо ответила Лиззи, – в том, что она была подругой Альтеи. И была с ней до самой кончины. – Помолчав, она подняла глаза на Ранну: – Она такая же, как мы.
Ранна вскинула брови.
– Под «как мы» ты подразумеваешь…
– Да, – многозначительно кивнула Лиззи. – Я подразумеваю: «как мы».
– Ого! – Уголки рта у Ранны задумчиво опустились. – Такое не каждый день услышишь.
Она потянулась было за бокалом шардоне на кухонной тумбе, но Лиззи, успев ее опередить, забрала вино. Ранна вздохнула:
– Ты так и дальше будешь злиться? Обращаешься со мной, будто с каким-то нежеланным гостем, внезапно припершимся на твой порог.
– А ты разве не такая?
– Я не гость. Это мой дом, Лиззи. Я здесь выросла – так же, как и ты.
Лиззи посмотрела в бокал, крутя его ножку между пальцами.
– Ты выросла совсем не так, как я.
– Лиззи… – Ранна взглянула на нее мягко, будто о чем-то умоляя.
Лиззи обошла ее, вернувшись к своему делу:
– Давай не будем об этом, ладно?
Но Ранна явно нацелилась высказаться до конца.
– То, что я сделала, предоставив заниматься тобой Альтее, когда ты была маленькой… Я понимаю, это кажется ужасным. Но в то же время я знаю, что поступила правильно. Я не была… готова к этому. Я была так безрассудна и эгоистична, и к тому же так облажалась по жизни. Вот почему я это сделала. Не потому, что мне до тебя не было дела – а потому, что мне было как раз не все равно. Я боялась… – Она закрыла глаза, и ее щуплые плечики поникли. – Я боялась причинить тебе вред.
– Вот уж точно, – язвительно бросила в ответ Лиззи и допила остатки вина. – Этого ты определенно не хотела.
Некоторое время они смотрели друг на друга в упор, но тут в дверях возник Эндрю. Лиззи обернулась, метнув на него ледяной взгляд:
– Ты разве не ушел?
– Эвви попросила отнести тебе вот это, – подал он Лиззи плетеную корзинку со свежесорванным латуком. – Сказала, что сейчас придет делать салат. Ах да, я, видимо, должен предупредить тебя, что ужин предполагается на четверых. Эвви попросила меня остаться.
Лиззи посмотрела на корзинку, потом на Эндрю, удивляясь, как это она напрочь потеряла контроль над ситуацией.
– Просто убойно!
– Я отнес вещи твоей матери на второй этаж. Поскольку не знаю, в какой комнате она будет располагаться, то оставил их наверху прямо у лестницы. – Помолчав, он подался вперед и сказал, понизив голос: – Мне необходимо с тобой поговорить.
Ей тоже многое хотелось с ним обсудить, но сейчас было совсем не время.
– Я сейчас немножко занята, – указала она подбородком на стол с грудой нарезанных овощей. – У меня,
