Истории города Ф. - Кирш Ли
Ближе к маю появлялись ласточки. Они стремительно разрезали воздух, как молнии, и мгновенно находили свои старые гнезда под карнизами, на колокольнях и возле школы, где дети каждый год считали: «О, уже три! Нет, уже пять! Наконец-то!». Ласточки щебетали, как колокольчики, и будто пересказывали новости из своих странствий.
И каждое весеннее утро, когда солнце еще только касалось крыши школы и улицы дремали, с неба звучали песни, – разные, нежные и звонкие. Город Ф. оживал вместе с ними, наполняясь птичьим щебетом и трелями маленьких певцов.
Солнечный сквер и каменное сердце мироздания
В самом сердце города Ф., между Главной Улицей и старой кофейней с плюшевыми стульями, скрывался скромный, но очень особенный уголок — Солнечный сквер.
В центре сквера бился струями фонтан, брызги воды из которого играли утром в солнечном светее. Но наибольшее восхищение вызвала каменный шар внутри. Он был темно-коричневого цвета, с мраморными прожилками, и казался обычным. Но только для того, кто не знал его подлинной истории.
Ибо внутри шара, по древним преданиям, покоился Философский камень — не тот, что превращает металл в золото, а другой, еще более ценный, открывающий путь к разгадке Всех Тайн Мира.
Наблюдательные бабушки, сидевшие на скамейках рядом, знали: когда луна в фазе Полнолуния - вода в фонтане тихонько шепчет. А если прислушаться очень внимательно, то можно услышать отголоски ответов на самые сокровенные вопросы. Но не на все — лишь на те, которые заданы с искренним интересом.
Дети же считали, что шар живой. Они прикладывали к нему ладони и просили: «Пусть мама больше не грустит», или «Пусть папа вернется из далекого путешествия». И город, казалось, прислушивался.
Один из юношей, по имени Орест, даже решился исследовать пулю. Он по ночам изучал старые книги из Библиотеки, пытался расшифровать древние знаки на ободке фонтана. И однажды вечером, когда ветер сорвал лист с каштана и он упал прямо в ладони Ореста, юноша услышал голос: «Настоящая разгадка — в гармонии», а шар мягко засветился изнутри...
С тех пор он стал философом для всех – не профессором, а мудрым другом, к которому приходили за советом все, кто искал смысл или свет во тьме.
Сквер Солнечный до сих пор тихонько дышит водой и камнем. А ночью, когда весь город Ф. спит, иногда слышно, как шуршит каменный шар, вращаясь во снах.
Путь к Мировому Океану
Город Ф. удобно разлегся на мягких холмах, словно на зеленом одеяле. А с тех холмов, едва пригреет весеннее солнце, начинают появляться ручьи. Они стекают прозрачными лентами, весело журча между камнями, корнями деревьев и нежнейших цветов. Их так много, что кажется, – сами холмы плачут от радости после зимы.
Каждый ручеек имеет свое название, хотя иногда только в воображении детей: один — Серебристый, другой — Звенящий, а третий — Загадочный. Они все мчатся вниз, направляясь к реке У., обнимающей город Ф., как кроткая мать. Река У. — как зеркало для неба, где отражаются и ласточки, и облака, и само настроение города.
И речка У. не остается на месте — она идет дальше, сливаясь с другой, большей рекой, потом еще с одной. Все они ведут к большой водной дороге, которая заканчивается там, где вода встречает небо – в Мировом Океане.
Потому в городе Ф. всегда говорили: «Даже малейший ручеек имеет большое предназначение». Ибо каждая капля, пробегающая мимо корней каштанов, сквозь мох и травы, в конце концов, становится частью большой водной семьи.
Иногда дети ставили деревянные челноки в ручьи — с клочком бумаги внутри, на которой писали заветную мечту. Они верили, что их пожелания поплывут далеко-далеко, и, возможно, даже достигнут того далекого края, где океан шепчет ответ.
Старые же рыбаки рассказывали, что река У. помнит все истории, рассказанные ей ручьями, и передает их волнам моря. И что однажды, если приложить ухо к раковине, которую вынесло на далёкий берег, можно услышать журчание именно того ручейка, который бежал у твоего дома.
Ибо в городе Ф. все – часть большой гармонии, а каждое начало ведет к чему-то великому.
Дождевая красота города Ф.
В городе Ф. дожди не приходят просто так. Они всегда начинаются с особым посылом. И в этот раз, когда тяжелые тучи медленно поплыли над холмами, небо вздохнуло и впервые за долгое время взглянуло на себя.
Ему стало любопытно: как оно смотрится? И когда первые капли коснулись брусчатки, на площадях и тротуарах появились лужи, как волшебные зеркала. У них небо увидело себя — синее, трогательное, с нежными белыми лентами облаков. Оно смутилось, но так обрадовалось, что стало лучше светить — даже сквозь дождь.
Крыши домов, которым иногда не хватало внимания, вдруг засияли. Дождь тщательно смывал с них пыль времени, остатки птичьих перьев и еще задержавшиеся осенние листья. И вдруг крыша красной школы заблестела так, будто была только что построена.
А черепица на Ратуше, словно улыбнулась небу, ей было приятно стать красивее.
А клумбы! Они пели молчаливой цветочной симфонией. Лепестки тюльпанов и нарциссов открылись к каплям, словно хотели напиться каждой. Фиалки закачались от влаги, а барвинки отразили цвета с неба - весь город выглядел как живая живопись невидимого художника, щедрого к мазкам.
Водостоки, эти скромные труженики, трудились без устали. Они с шумом забирали лишнюю воду, смывая крошки, пыль, ненужные вещи, даже пару потерянных пуговиц и старый билет на трамвай (о нём речь ещё впереди!). Город стал чище — не только снаружи, но и в душе.
И тогда все поняли: дождь – это не просто вода с неба. Это момент обновления. И даже привычные вещи могут вдруг засиять, если на них посмотреть под другим углом или после дождя.
Так город Ф. еще раз напомнил своим жителям: красота – в простом, если увидеть ее сердцем. И даже дождь – художник, а лужи – волшебные зеркала!
Колокол Ротонда — сердце вдохновения
В парковой роще на склоне города Ф., где каштаны и липы растут в молчаливом отчуждении, среди цветов и уюта стоит она — белоснежная Ротонда. Она видна еще издалека, потому что свет, играющий на ее колоннах, словно обнимает всех, кто к ней приближается.
Но главное в Ротонде — это колокол. Не большой, не громоздкий,
