Дверь в зиму - Генри Лайон Олди
Сколько у нас? Шесть процентов. Теперь — гигиена. Прежде чем нырнуть в сеть, Юрась еще раз снял показания. Шесть процентов.
О’кей, Гугл!
…Инвалиды войны. Сотни, тысячи.
На гугл-серфинге по инвалидам он сломался. Вскакивал, мерил шагами узкий бокс. Дышал глубоко и размеренно, унимая ярость и боль. Метался зверем, чудом не цепляя хрупкое оборудование. Слишком много увечий, страданий, боли. Пытаясь успокоиться, снимал показатели Семнадцатого чаще, чем требовалось. Заносил в журнал, снова нырял в сеть.
Стоп!
Не похож. Другой человек. Седеющий «ёжик», лоб прорезан тремя морщинами. Упрямый взгляд из-под редких, словно опаленных бровей. Костистый нос, губы плотно сжаты. Желваки на скулах. Подбородок с ямочкой; нет, с вертикальной «прорезью»…
Прорезь на подбородке. Точно такая же у Семнадцатого. Вывернувшись из кресла, Юрась в два шага оказался у ложа. Склонился над пациентом, всмотрелся в лицо. Метнулся к монитору. К ложу. Назад…
Убираем «ёжик». Череп Семнадцатого наголо выбрит и укрыт нейрошлемом. Забываем про взгляд: глаза Семнадцатого закрыты. Забыть о взгляде непросто. Ничего, справимся. Убираем желваки. Морщины на лбу? У Семнадцатого они сглажены, но есть, определенно есть. Жаль, фото анфас. Был бы профиль — по форме ушных раковин можно было бы определить точнее.
И все же, все же…
Что у нас с возрастом? Сорок три года. Фото десятилетней давности, сделано незадолго до конца войны. Сейчас человеку на фото пятьдесят три. Никаких гарантий. На вид Семнадцатому можно дать и пятьдесят три, и сорок восемь, и шестьдесят.
URL-адрес страницы? Родной, институтский. Вернее, клиники при институте. На минус третьем этаже этой клиники сейчас находился Юрась.
Осадчук Степан Тарасович, 1979 г. рождения. Капитан ВСУ, командир подразделения особого назначения «Феникс». Поступил на реабилитацию после ампутации левой руки (9 см. ниже локтевого сустава) и левой ноги (7 см. выше коленного сустава), а также контузии головного мозга средней тяжести. Симптомы: головные боли, головокружение при резких поворотах головы, частичная потеря слуха, фрагментарная амнезия, частичное нарушение координации движений.
Заживление культей после ампутации проходит планово, абсцессы и воспаления отсутствуют.
По результатам обследования рекомендованный курс лечения и реабилитации: покой, избегать резких движений, витаминное питание № 2, хвойные ванны, курс «Вобензима». Заявку на протезирование составить после окончательного заживления культей.
Лечащий врач: Стрижко А. С.
О коме ни слова. При поступлении пациент был в сознании! «Избегать резких движений». Какие могут быть резкие движения у коматозника?! Это что же получается? Мозгач напортачил с лечением? Довел Осадчука до комы? Пытается исправить собственную ошибку? Или не пытается?
Окружил пациента максимальной заботой, желая частично искупить вину…
И за десять лет ни разу не спалился? Откупился — деньгами, протекцией. Возможностей у него хватает. Нет, ерунда. Зачем тогда практикантов в бункер пускать? Кстати, страница-то архивная, ДСП. То, что Гугл ее в списке выдал — это нормально. Но с чего бы Юрась так легко на нее зашел? А пароли-логины-явки?!
Ну да, вход с профессорского компьютера. У Мозгача доступ есть. Пароль система не спросила, потому что он с этого IP вводится по умолчанию. Значит, профессор сюда регулярно заглядывает. На фото капитана любуется?!
Время снять показатели. Что скажете, капитан Осадчук? Падение — шесть с половиной процентов. Динамика настораживает, но звонить Мозгачу рано. До десятки далеко.
…Реабилитация пациента Осадчука С. Т. Положительная динамика… снижение дозировки «Вобензима»… исчезновение головных болей… восстановление координации движений… восстановление слуха до 95%… Жалобы пациента на галлюцинации…
Жалобы?!
Ты способен жаловаться, капитан? Даже если в файле стандартная формулировка — верится с трудом. Что тут по датам? Полтора месяца от начала курса реабилитации. Две недели от предыдущей записи. До этого записи шли раз в три дня — и вдруг двухнедельный перерыв!
Жалобы, новые симптомы.
Я, Осадчук Степан Тарасович, даю согласие на проведение моего лечения по экспериментальной методике. Я полностью осознаю связанные с этим риски и заявляю, что не имею и не предъявлю в будущем никаких претензий к медицинскому персоналу клиники и лично к моему лечащему врачу Стрижко А. С.
Дата, подпись.
Расписка капитана снимала ответственность с Мозгача. С другой стороны, репутация нарабатывается годами, а теряется в один миг, сколько расписок ни предъяви.
Больше сведений о капитане Осадчуке на странице не было. Что это мелким шрифтом? «Дополнительная информация». Небось, техническая белиберда…
Краткое описание экспериментальной методики и программно-аппаратного обеспечения восстановительной нейроиндукционной терапии по методу Стрижко-Здановского.
Здановский? Кто такой?
Не важно. Достаточно профессора Стрижко.
Юрась с энтузиазмом погрузился в чтение, но минут через двадцать вынужден был признать: его знаний не хватает для понимания. Гремучая смесь нейрофизиологии и… квантовой физики, что ли?! — теоретических выкладок и технических деталей — оказалась ему не по зубам.
Фиксация показателей. Минус семь процентов.
Что это? Два слова чуть другого цвета, нежели остальной текст. Ссылка? Медицинское ложе «Vilion Medical». Характеристики, схема, инструкция, пояснения к инструкции. Мелким шрифтом…
Экспериментальный модифицированный программно-аппаратный комплекс Стрижко-Здановского для нейроиндукционной терапии. Инструкция по применению.
«Контрольный модуль».
Второе ложе без названия — это не только «запасной аэродром». Через его нейрошлем можно «подключиться в пассивном режиме к нейрошлему пациента для непосредственного отслеживания происходящих нейрофизиологических процессов в их субъективном образно-символическом представлении».
Подключиться? К чужому мозгу?!
…и провалиться в кому за компанию с капитаном?
Четыре режима: пассивное наблюдение, частичное совмещение, полное совмещение и замещение. Юрась выбрался из-за стола, подошел ко второму ложу. Все подключено, толстый жгут кабелей тянется к «Vilion Medical», кабели вставлены в разъемы. Надо только включить питание и задать настройки. Он провел пальцем по краю консоли с выключенным дисплеем и мини-клавиатурой. Палец остался чистым. Пыли нет. Это ничего не значит: регулярную уборку никто не отменял. И все же складывалось впечатление, что контрольным модулем пользуются.
Показания. Семь процентов, ухудшения нет. Может, удастся узнать причину падения мозговой активности пациента?
Он включил питание. Устроился на ложе поудобнее. До конца смены два часа. Часа вполне хватит. Нейрошлем плотно обхватил голову. Зуд в затылке? Работает. Таймер на шестьдесят минут. Выключение автоматическое. Панель задач: «Контрольный вход». Подменю: панель режимов.
Последние два режима оказались неактивными. Мера безопасности? Отлично. Вполне хватит «пассивного наблюдения».
«Enter».
5
Степан
Выспаться не удалось.
Валясь без сил на лежанку, Степан был уверен, что проспит как убитый до позднего утра. Заснул он и впрямь, не успев коснуться головой ветхой подушки,
