Олег Никитин - Рассказы и стихи
– Они точно видели, что ваш старик толкнул этого человека на рельсы? – решил уточнить Иван Григорьевич.
– Говорят, что видели, – пожал плечами сержант. – Да вот их телефоны, адреса.
Ему не терпелось выпроводить следственную бригаду со своего участка. Наверное, торопился составить рапорт начальству, чтобы поскорее забыть о неприятном происшествии.
Собственно, уже в машине, которая везла бригаду обратно в управление, Иван Григорьевич и вспомнил о случае недельной давности. Тогда убийство произошло также вечером, но около шести часов. Народу, помнится, была тьма, все торопились домой с работы и костерили несчастную студентку. Требовали тоже швырнуть ее на рельсы. И какая между этими убийствами связь? Патрушев чуть не сплюнул от досады на пол машины. Что они, сговорились? Толкаются как психи. Студентка, старик… Кто следующий? Иван Григорьевич уже предчувствовал, как полковник станет распекать его за разгул преступности и требовать разобраться в этой дурацкой истории.
В управлении Патрушев сел за суточные сводки и поиском вывел все записи, связанные со смертью в метро. Стало совсем обидно. В последний раз похожий случай произошел несколько лет назад, да и то на другой станции, даже на другой ветке. Пьяный самостоятельно свалился в промежуток между вагонами стоящего поезда и свернул себе шею. И тут вдруг такой всплеск непредумышленных убийств.
Предчувствия не обманули Ивана Григорьевича. На другой же день полковник минут пять распекал его и требовал резко улучшить раскрываемость убийств.
– Так не бывает! – заявил он. – Два раза подряд на одной и той же станции – это уже не совпадение! Да ты знаешь, когда убивали в метро в последний раз? Сорок лет назад!
– Это случайность, – пробовал возражать Патрушев.
– Да, как если бы чайник закипел сам собой, – блеснул полковник. – Тоже не исключено, правда? Таких случайностей не бывает.
– Что же у них там, банда киллеров-кротов? – съязвил следователь. – Или излучение подземное, которое людей на убийство толкает? Радиация, блин.
– Это ты мне через неделю доложишь, – сурово осадил подчиненного полковник.
Дело стало казаться Патрушеву и вовсе тухлым, когда он получил заключение судебного медика и лично поговорил со вторым обвиняемым, ветераном войны Сидорчуком. Для чего ему пришлось урвать от прочих дел целый час и наведаться в клинику. Настасья Сергеевна оказалась вменяемой и напрочь лишенной нервных заболеваний. А второй убийца был так слаб и немощен, что едва ли сумел бы столкнуть под поезд даже подростка, а не то что взрослого трезвого мужчину. Объяснить свой поступок он не сумел и только хватался за сердце. Медсестра выговорила Патрушеву и выставила его вон из палаты, «пока пациент не скончался».
– Что там со связями Ванеевой и Туркиной? – накинулся Иван Григорьевич на Розоватого. – И эти, Сидорчук с Потаповым! Учти, отвечать по полной программе будешь, если что упустил! Мы должны раскрыть эти убийства, понял?
– Я еще много чего должен, – хмуро отозвался лейтенант. – Нет между ними связи, хоть режьте.
– Может, предки Туркиной были крепостными у помещика Ванеева? – предположил Патрушев. – И тот угнетал их и насиловал?
– Ну, извините, такого в адресном не скажут, – окрысился Розоватый. – Вы, товарищ майор, можете поехать в Кедровку или как ее там, расспросить старух и все такое. Вы же кроме этих дел еще и по другим с меня спросите! Или мне сгонять в Кедровку на недельку? – загорелся милиционер.
– Иди уже, работай. Я тебе сгоняю. Даю пять дней, чтобы выяснить все об убийцах и их возможных связях с жертвами. Вот тебе, кстати, идейка – Потапов был сыном предателя, который пытал этого Сидорчука или сдал фашистам. Военные преступления и все такое.
Розоватый ничего не сказал и ушел, явно злой как черт.
Третье убийство произошло спустя два дня, на этот раз утром, в семь тридцать. На удачу Патрушева, дежурил в этот раз другой следователь, но дело, естественно, повесили на него. Верный слову полковник только просверлил Патрушева на оперативке взглядом, но ничего не сказал. Он же поставил недельный срок. Вечером Иван Григорьевич с тоской увидел аршинные заголовки желтых газет, когда шел по переходу метро: «Призрак из-под земли!», «Незримый убийца», «Череда кровавых смертей в метро!» и так далее.
В общем, к делу подключились журналисты. Самый ушлый подловил следственную бригаду в метро и пристал к Патрушеву, когда он в тоске уставился на стену тоннеля с названием станции. Труп лежал где-то под первым вагонам, и его с невнятными ругательствами снимал фотограф. Задержанного по подозрению в убийстве, бледного подростка лет четырнадцати, прицепил к себе наручниками Розоватый. Лейтенант тоже был не в духе и свирепо косился на парня.
– Господин офицер, вам не кажется, что здесь находится аномальная зона?
Хорошо еще, что вход на станцию вовремя закрыли, и народ сам собой постепенно рассасывался.
– Какая к черту зона? – рассвирепел Иван Григорьевич. Обращение «господин» резануло ему слух. – НЛО, что ли? Вы из какого издания?
Репортер показал удостоверение. Патрушев вдруг заметил, что их снимают с десяти метров на любительскую видеокамеру, и кивнул на непрошеного хроникера старшему местного наряда. Сержант с радостью ушел на разборку, лишь бы не видеть, как выгребают из-под вагона останки.
– Это уже третий подобный случай за последние десять дней, – напирал журналист. – У вас есть другое объяснение?
– Читайте Уголовный Кодекс, – отрезал Иван Григорьевич. – Там все написано. Убийство по неосторожности, понятно?
«Что делать? – сверлила голову тоскливая мысль. – К генералу ведь вызовут. Что б они все на рельсы попадали, гады». Это было нехорошее пожелание, но Ивану Григорьевичу уже до смерти надоела эта станция и трупы. «Закрыть ее, что ли, насовсем? Так и предложу», – в отчаянии размышлял следователь, глядя на первые буквы названия станции. Остальные были закрыты вагоном.
Целый день после этого ему названивали то из главка, то из разных редакций. Ни о каких других делах думать Иван Григорьевич был не в состоянии. Всем требовалось одно и то же – прекратить безобразие или в крайнем случае объяснить, почему это невозможно. Полковник тактично молчал, хотя и он наверняка был на взводе. Несчастный лейтенант Розоватый метался по адресным бюро, названивал родственникам жертв и преступников и грозил всех отдать под суд без следствия и адвокатской защиты. Текущая работа по расследованию всех остальных висящих на Патрушеве преступлений, можно сказать, встала.
После работы, а вышел следователь из здания часов в девять, его поджидала у входа «Мазда» с давешним репортером.
– Иван Григорьевич, можно мне вас подвезти?
Патрушев подумал, что еще один спуск под землю для него может кончиться нервным срывом, и кивнул. Он сел рядом с водителем и пристегнулся, потом назвал адрес.
– Не близко, – хмыкнул газетчик и тронулся. – Меня зовут Игорь. Фамилия Нибаров… Может, читали? Я про аномальные явления пишу.
– Христа народу? – буркнул Патрушев.
– Что?
– «Явление Христа народу». Видели такую картину?
– Что-то вроде. Я вот что хочу сказать… По моим подсчетам, следующий несчастный случай произойдет на этой станции завтра вечером, в шесть тридцать или около того. Если разложить все происшествия по шкале времени, вам это тоже станет понятно. Причем и убийца, и жертва будут стоять на том же месте, что и сегодня. Как и раньше, кстати.
– С чего это вы взяли? – насупился Иван Григорьевич. – С линейкой, что ли, бегали?
– У меня есть план станции. Каждый раз толкали человека, стоявшего напротив первой буквы «С» возле края платформы, направление движения поезда – с запада на восток. Причем толкал тот, кто стоял ближе всех, за спиной.
– В следственные документы залезали? – взвился Иван Григорьевич. – Кто вам все это рассказал?
Ему было немного досадно, что он не удосужился сравнить «параметры» всех трех преступлений, а предпочел нагрузить Розоватого беготней по родственникам фигурантов. С другой стороны, что еще за мистика? Буква «С» какая-то!
– Сейчас вы скажете, что «С» означает «сатана», – сострил он. – Козни дьявола, блин.
– Напрасно вы насмехаетесь, Иван Григорьевич.
– Послушайте, как вас… господин Нибаров, а как насчет «сверхразума»? – блеснул следователь. – Тоже аномальщина будь здоров. А то сатана уже как-то не в моде.
– Хм, – промямлил репортер. – В этом что-то есть.
– Бред там есть, больше ничего. Что вы, шуток не понимаете? А еще журналист.
– Убийство – не шутка. Значит, вы ничего не собираетесь сделать, чтобы предотвратить следующее? Позволите этому сверхразуму и дальше играть с толпой?
Патрушев просто онемел от таких речей репортера. А тот вдруг притормозил у обочины и стал рыться в бардачке со словами: «Черт, куда же я ее затолкал?» Наконец он достал сувенир на подставке, с пятью подвешенными на перекладине шариками.
