Элмер Мендоса - Любовник Дженис Джоплин
Засаженные помидорами поля не радовали глаз Давида, зато поросшие лесами горы вдали заставляли его сердце учащенно биться. Наконец-то свободный, он вышел на шоссе и сел на городской автобус, идущий до кульяканского автовокзала. Через окно лицо жгло четырехчасовое солнце.
"Ну вот, вышел из тюрьмы — и слава богу, а там будь что будет! Но как же я расплачусь с Чоло? Мне столько денег не заработать, даже если всю жизнь буду перегонять баркасы с товаром!" — "Поскольку Рапидо мертв, ты можешь занять его место и стать отважным пистолеро!" — "Это дело мне не нравится, я уж лучше начну играть в бейсбол; надеюсь, питчеры хорошо зарабатывают там, в Лос-Анджелесе! Надо заехать в Альтату за моим сокровищем". — "Забудь о нем, думаю, под боком у Чоло оно тебе больше не понадобится! А ты разве не хочешь вернуться в Чакалу?" — "Хочу. — Давид почувствовал острое желание увидеть мать, и из автобусного окна бросил последний взгляд на тюрьму. — Каково-то придется Карлоте хоронить Сидронио? Его братья станут разыскивать меня, а я в это время буду в Лос-Анджелесе искать пепел Дженис. А вдруг она жива?" — "Вполне возможно, иногда артисты инсценируют свою смерть, чтобы исчезнуть из поля зрения публики".
Подъехав к месту, где к шоссе примыкала дорога из аэропорта, водитель остановил автобус, в него поднялся Франко и, не задерживаясь, направился к Давиду.
— Эй, — окликнул его водитель, — а платить кто будет? — Но тот в ответ только повернулся и показал ему свой пистолет сорок пятого калибра. Что происходит? Давид почувствовал сильный позыв испражниться; полицейский без единого слова стащил его с сиденья и выволок из автобуса. Сцепив зубы, Давид подчинился. Что теперь? Франко запихнул его на заднее сиденье стоящего тут же автомобиля, где уже находился второй агент, а сам сел с другого края.
— Привет! — произнес спереди слащавым голосом Маскареньо. — Ты, наверно, уже не надеялся увидеть нас? — "Любовь не вздохи на скамейке", — заметила бессмертная часть Давида. Несмотря на включенный кондиционер, команданте был весь в поту и бледный как смерть; Давид со страхом посмотрел на него; полицейский за рулем тронул машину с места. — Хотел смыться до того, как я получу свою долю? Прытко пела рыбка! Знаешь этого сеньора? — Маскареньо кивнул на агента, который сидел справа от Давида, — это был Элвер Лоса.
— Элвер, что случилось, тебя схватили? Лоса бросил на него презрительный взгляд:
— Идиот!
Маскареньо с самодовольным видом продолжал:
— В тюрьме он был нашей подсадной уткой. Ему уже давно стало ясно, что необходимо сотрудничать с нами, и очень скоро он навел нас на след своего лучшего друга; тот не вынес пыток и потерял рассудок, а теперь проводит время, распевая "Облади-облада". Потом он достал для нас ценную информацию о твоем двоюродном брате, и мы взяли его во время прогулки напротив отделения Банко де Мехико в Масатлане.
По ходу рассказа лицо Давида постепенно кривилось в болезненной гримасе, пока не превратилось в страшную маску.
"Ты только послушай, тот, что считался самым крутым, оказался обычным дерьмом!" — заметила карма.
— Сведения, полученные Лосой, имели важнейшее значение для ликвидации местных очагов подрывной деятельности, и поскольку здесь работа завершена, мы теперь переводим его в Герреро, где внедрим в ряды партизан Лусио Кабаньяса.
"Вот ублюдки!" — подумал Давид. Он старался ни на кого не смотреть — особое отвращение у него вызывал Лоса, — но невольно обратил внимание на гадкие улыбочки Франко и Маскареньо. Почему они смеются над ним? Ведь обо всем уже договорились с Чоло! Через десять минут машина остановилась у ресторана "Лос-Пикачос". Давида оставили в машине, надев ему на голову капюшон из плотной материи. Маскареньо вышел вместе с Франко, и их встретила красивая смуглая молодка с похожими на маслины глазами.
— Команданте, как ваше здоровье? — Она знала, что Маскареньо оперировали язву желудка в одной из больниц Хьюстона.
— Уже хорошо, разве по мне не заметно?
— Когда вы приехали?
— Три часа назад.
— Вы бледны. Разве врачи не велели вам восстанавливать силы?
— Я этим и занимаюсь, просто вышел на службу решить кое-какие неотложные вопросы и не мог удержаться, чтобы не повидаться с вами.
— Вы мне льстите, команданте, но если не побережете себя, вам грозит рецидив болезни, а это может привести к очень неприятным осложнениям. Скушаете что-нибудь?
Маскареньо окинул ее алчным взглядом.
— Хотел бы я скушать…
Смуглянка кокетливо улыбнулась; в это время зазвонил телефон, и она подняла трубку:
— Команданте, это вас.
Забирая трубку, Маскареньо взял девушку за руку:
— Эти глаза убивают меня, Мелита!
— Значит, так, команданте, — раздался в трубке голос Чоло, — объясню вам доступным языком. — В его голосе звучали раздражение и тревога.
— Ну-ка, ну-ка, я весь внимание!
— Поезжайте на Меркадо-Буэльна, там, на углу Хуарес и Гранадос, увидите белый "рено", в котором вас будет ожидать женщина невысокого росточка; она вручит вам триста тысяч долларов, а вы передадите ей моего парня.
Маскареньо рассмеялся.
— Прытко пела рыбка, а я-то надеялся, что вы всерьез восприняли мое предложение; итак, либо вы отдаете мне дом, либо ваш друг сгниет в военном лагере номер один!
Сантос сглотнул слюну.
— Ладно, команданте, ваша взяла! Забирайте дом.
— А документы?
— У адвоката Угарте, его офис находится в здании Биржи. Как насчет парня?
— Отпущу его, как только увижу документы. Он бросил трубку и подошел к девушке.
— Ну, так когда? Она покраснела.
— Я уже сказала вам в прошлый раз, что не могу.
— Обратите внимание, что я выполнил все ваши условия — сделал операцию и все остальное, о чем вы просили.
— Это для вашего же блага!
— А я хочу, чтобы и для вашего! — Опять зазвонил телефон, и Маскареньо покинул ресторан. — Франко, — с чувством сказал он своему помощнику, прежде чем вернуться в автомобиль, — эта женщина должна стать моею.
— Осмелюсь напомнить вам, что ее жених — сын президента Ассоциации фермеров.
Маскареньо выглядел утомленным.
— Не имеет значения, я же сказал: она должна быть моею!
— Понимаю, вам виднее, команданте.
Они проехали несколько кварталов и остановились у здания Биржи. "Свободу Давиду В." требовали лозунги, намалеванные на каменных заборах, местами поросших мхом от чрезмерной влажности. Кульякан принадлежит к тем городам, где всех детей жалеют, как своих. В офисе Угарте вместе с ним находился Аранго.
— Где документы?
— Они в дороге, команданте, будут здесь с минуты на минуту.
— Ага, понятно.
— А наш клиент?
— Мы с ним прогуляемся, пока вам не подвезут документы. Передайте дону Сантосу, что каждая минута ожидания стоит его другу один вырванный ноготь! — Маскареньо почти упал на сиденье автомобиля и приказал: — Поехали на базу!
Давид с трудом мог дышать под капюшоном. В чем дело, почему меня не отпускают? Внезапно он почувствовал знакомый запах фекалий и услышал жалобные голоса пленников — его опять привезли в "драконовские" застенки.
"Постарайся не совершать ошибок", — предупредил его голос.
Давида провели по всему коридору и только в конце сняли с головы капюшон — он находился в той же комнате для пыток, что в прошлый раз. Ему едва удалось сдержать крик отчаяния. Давид начал мысленно повторять: ничего не будет, ничего не будет, — но это не помогало, потому что грудь сдавило от страха.
— Ты меня не на шутку разозлил, — выкрикнул команданте. У Маскареньо пересохли губы и глаза стали похожи на две глубокие впадины. — Как мне сообщили, вчера митингующие будто и слыхом не слыхивали о других заключенных, все скандировали: "Свободу Давиду Валенсуэле"! Ты можешь объяснить, почему. Ротозей? Кто организаторы митинга и почему они тебя знают? Это дружки Сантоса Мохардина? Ох, сдается мне, что ты у них за вожака, верно, каброн? Ну и плут же ты!
Давид видел, что Толстяк и Длинный стоят наготове, и с бьющимся сердцем спросил:
— В котором часу вы меня отпустите? Маскареньо взорвался:
— Отпустить тебя, каброн, мать твою? Думаешь, я тебя отпущу в обмен на какой-то вшивый долбаный дом? Ну, нет, прытко пела рыбка, и не надейся, мы, "драконы", стоим большего! Гребаные наркоторговцы считают, что им все подвластно, но меня купить у них кишка тонка! Почему этот пендехо Мохардин заодно с партизанами? Какую он получает выгоду? Я ему кислород перекрою, вот увидишь! — Давид заметил, что из-за долгой тирады Маскареньо выбился из сил. — Я умею выполнять договоренности, — заявил он вдруг. — Конечно, я отпущу тебя, но сначала ты мне назовешь организаторов митинга!
— Клянусь вам, что мне ничего неизвестно, я в это время сидел взаперти!
Франко перебил его:
