Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута
– Ярл! Ярл! – Кьяр на корме Оленя поднял в воздух два меча и сделал ими одновременное колющее движение.
«Я-то думал, еще раз баранья шкура,» – подумал Горм. – «Но тогда, мы бы совсем без добычи остались, а один из этих снеккаров может оказаться и неплохим, если его отдраить да подшпаклевать.» Он крикнул:
– Убавьте ход, чтоб Олень с нами поравнялся! – и потише добавил: – Реннир, смени меня у прави́ла, держи чуть левее этого корыта, да меч одолжи.
Разжившись вторым мечом, Хёрдакнутссон повторил движение шкипера Оленя Фьордов.
– Течь! – Кнур полез под водомет за черпаком. От удара, развалившего надвое первую килейскую ладью, между несколькими досками обшивки Змея действительно стала сочиться вода, в одном месте, она даже потекла струйкой.
– Готовьте кошки! Реннир, остаешься на прави́ле! – Горм открыл ларь и щелкнул пальцами. Хан был тут как тут. – Кнур, бросай черпать, в ближайшие три дня мы от этой течи не утонем, помоги мне лучше разобраться со справой для собаки…
– Да что тут разбираться? Кольчугу надеваешь через голову, просовываешь передние лапы, стой, уж ты-то вроде должен знать, откуда у собак лапы растут?
Качая головой, Кнур перевернул наполовину насобаченную кольчугу, так что рукава для лап оказались внизу, помог Хану вытащить конечности наружу, и затянул пряжку ремня на его спине. В ремне и кольчуге с хауберком, пес выглядел, как что-то из рассказа о древних воинах-варульвах[81], которые могли превратиться в волка, опоясавшись волшебным поясом, выпив особо сваренного пива с добавкой волк-травы, и сказав заветные слова. В действительности, Хан почему-то предпочитал пиву разбавленное водой красное вино.
В воздух полетели трехлапые верпы. Гребцы справа подняли весла, и опустили их на борт враждебного снеккара. Корабль еще двигался относительно связанных друг с другом разбойничьих посудин, а первые воины уже разбегались и прыгали навстречу копьям, мечам, и топорам недругов. Корило доиграл «Атол Брас» и начал-таки «Дева вопрошала.» Дело было то ли в его исполнении, то ли в диком звуке волынки, но поморянская плясовая звучала разухабисто-зловеще, словно плясать под нее должны были не рыбаки у праздничного стола на деревенской вечеринке, а как раз волки-оборотни лунной ночью вокруг косо стоящего на вершине полого холма замшелого истукана неназываемого бога.
– Держите тролля, он своих всех перебьет этой кувалдой! – слишком поздно закричал Реннир.
Змей был притянут к снеккару на достаточно близкое расстояние, чтобы Кривой мог его перепрыгнуть. Он никуда особенно не нацеливал молот, а просто вертел им по сторонам, круша скамьи, лари, руки, ноги, головы, и приговаривая, «Тролль и молот тролля здесь!»
– Меня-то за что? – пролетая по крутой дуге, вопросил Кнур и плюхнулся в воду, на ходу сломав пару весел.
– За хауберк, – объяснил Кривой, откладывая молот и нагибаясь через борт, чтобы бережно выудить барахтающегося и плюющегося кузнеца из моря. – Кнур не видит, здесь Кривой веселится и машет молотом? Кнуру надо быть поосторожнее. Кривой ему чуть по носу не попал.
На разбойничьего шкипера навалились Стир, Гаук, и еще два молодых дружинника. Ненадолго, великан отступил под их ударами, но его палица поднялась, непостижимо быстро опустилась, и Стир упал на залитые кровью доски со вмятиной в шлеме, в которую можно было просунуть кулак. Еще один удар, и Оттар Хемингссон вылетел за борт и камнем ушел под воду. Шкипер перешел в наступление, взмахнув палицей, так что Хродмар, второй воин помоложе, почти сумел увернуться от удара в голову. На пластины Гормова доспеха вместе с россыпью капель крови упал зуб и, кажется, ухо – точно не сказать, так как оно (если то было действительно ухо) было сильно расплющено палицей. К тому же, определять названия частей тела, которые уже явно не понадобятся их бывшему владельцу, и не пришлось бы ко времени, и просто вышло бы без толку. Гаук попытался принять следующий удар палицы на свой щит. Затрещало дерево, затрещала кость, дружинник отбросил обломки щита и, не обращая внимания на сломанную левую руку, прокатился вперед, пытаясь рубануть разбойника по внутренней стороне бедра. Попытка оставила глубокую рану, но шкипер даже не заметил ее, с ревом бросившись к Горму. Ему навстречу устремился Хан, в прыжке вцепившись исполину в запястье.
Махать одновременно палицей и псом, весящим вместе со справой пудов шесть, и все сильнее сжимающим челюсти, утыканные острейшими зубами, даже отчаянному предводителю морских разбойников Мидхафа было не очень с руки. Тут подоспел и Кривой. Горм едва успел увернуться от боевого молота, который просвистел в воздухе на волосок от его левого предплечья и с мокрым треском отскочил от доспехов шкипера. Палица опустилась, грохнулась на один из ларей на палубе снеккара, могучий разбойник начал говорить: «Ты бьешь, как моя…» – но не успел уточнить, какая именно его родственница или знакомая обладает так же поставленным ударом, и повалился, как кедр, вывернутый из земли слаженным движением нескольких рабочих мамонтов, управляемых лесорубами. Хан поставил передние лапы шкиперу на грудь, лизнул его кровь, и торжествующе залаял. Кругом, гребцы Змея и Оленя добивали последних килейских разбойников. Корило извлек из волынки последнюю ушераздирающую последовательность звуков и стянул с плеча сдувшуюся козью шкуру. Вдруг сделалось так тихо, что стал слышен плеск воды и крики чаек, пуще воронов гораздых до мертвечины.
– Скольких мы недосчитываемся? – Горм стал считать головы. – Хродмар убит, все остальные здесь, кроме Оттара, так? Щеня, что со Стиром?
Засовывая окровавленный шестопер за пояс, знахарь ответил:
– Шея сломана, и череп в куски. Стир с Кромом пирует.
– Еще Кнут Маленький получил копьем в глаз, прямо как мы кошки бросили, – заметил кто-то из ватажников с Оленя Фьордов.
Кьяр перепрыгнул через борт второй разбойничьей посудины, обнял Горма, и сказал:
– Надо все запомнить или записать, как было, чтоб потом Хёрдакнуту рассказать. Я поначалу боялся, что ты опять скажешь: «Торопиться надо, последнюю Званину ученицу из неволи выкупать, с одной опоздали уже,» – и не примешь бой.
– А что, можно было? – перемазанное в крови товарищей и врагов лицо Горма вытянулось.
– Ну, на веслах эти бы нас точно не догнали! Но задержка вышла невелика, а славы…
– Кром! – Горм треснул себя по лбу.
Звук от соприкосновения кольчужной рукавицы с отделанной серебряной насечкой черненой сталью шлема получился довольно громким.
– Эй, что делать с этим девятиногим родственником поносных троллей из выгребной ямы? – перекосив от боли лицо, спросил Гаук, которому Щеня составлял вместе сломанные кости, положив его руку на удобного размера кусок лопасти весла.
– Со шкипером, что ль? Ну, слова сказать надо, что хорошо бился, а дальше чайки с ним разберутся? – Горм не знал, по поводу чего больше расстраиваться – что в общем-то зазря положил четверых дружинников, или что у всей остальной дружины нет ни малейшего сомнения, что так и надо было.
«Хотя по всем правилам,» – прикинул он, – «их забота только о дренгрскапре, в вот моя как раз об их сохранности. Сперва зарулил не туда, а потом попер не подумавши на килейскую рвань, как мамонт на саблезубого кота…»
– Яросветова сила, он живой! – Щеня на миг оставил Гаука, наклонившись над разбойником и держа тыльную сторону кисти у его рта.
– Помрет? – одновременно справились Горм и Кьяр.
– Пара ребер сломана, рука, нога крепко располосованы, головой тоже приложился, и кровищи уже много потерял, – приговаривал Щеня, начав останавливать одно из кровотечений, – но кабан здоровый, если какая зараза его на Калинов Мост не втащит, не помрет.
– Уложите его на Змее, сильный воин, и ругатель неплохой, – Хёрдакнутссон перешагнул через разбойника помельче и помертвее и встал над покрытым волчьей шкурой ларем внушительного размера. – Только ключи с пояса снимите, тут хитрый замок…
– Что будем делать со снеккарами? Как их по-венедски – шнягами? – крикнул с кормы большего драккара Реннир.
Кнур заржал.
– Шняками, – сурово поправил Корило.
– Можно сказать, что тут одна шняка шнячная и одна шняга шняжная, – по-венедски же уточнил Горм, вызвав дополнительное ржание среди достаточно хорошо понимавших язык. – На шняку надо посадить с десяток гребцов, а шнягу на канат, за Змеем, и в Гафлудиборге продать, если хоть кто-то это барахло купит.
– С гребцами вот у нас туго выйдет, – Кьяр быстро пересчитал нужное количество на пальцах, зачем-то прикоснувшись каждой рукой к носу. – Ветер не поднимется, до заката к Гафлудиборгу не придем.
– Если Змея облегчить, чтоб водометные порты едва до воды доставали, можно будет еще с полдюжины вик из дров вытянуть, – предложил Кнур. – Заодно попробовать, как от того же пара работает мой водоотливной насос, а то намаемся, поди, с черпаками.
