Джаз-банда - Глеб Сабакин
— Значит так, Андрей Николаевич, — позволяю себе вольности. — Место есть, только до утра туда соваться смысла нет, даже не откроют. Часа два хотя бы надо подождать.
Тут он совсем поник.
— Я сейчас сдохну, — говорит еле слышно.
Пришлось ему свою заначку отдать. Он поправился, и мы не спеша пошли пешком.
Дошли, подождали, взяли, поймали тачку, поехали к Варёному на съёмную квартиру.
Таксиста кинули — платить было не в правилах Андрея Николаевича. Ни одна городская служба такси не принимала заказы в наш офис, потому как он их всех уже перекидал. Других в офисе это напрягало, из-за него и им дискомфорт. Бывало, засидятся старшие допоздна, самим за руль уже нельзя, а уехать не могут. Звонят молодым среди ночи, чтоб отвезли.
Ему высказывали не раз уже, а что толку, Андрей всегда сам себе на уме был. Вообще среди взрослых бытовало мнение, что кидать таксистов и проституток нехорошо, это удел беспредельщиков.
Тот день я не планировал употреблять с самого утра. Рассчитывал протянуть сколько смогу, хотя бы до обеда. Но Варёный взял сразу много, а на халяву и уксус сладок. Тем более я немного понервничал — классическое самооправдание, когда устоять не можешь.
Ширнулись у него дома, и следующие месяца три я бывал здесь почти каждый день. Практически поселился, в общагу ходить было незачем. Опиаты они такие, быстро вытесняют всё остальное из жизни. Правда, в какой-то день Варёный сказал — всё, съезжаем. И мы перебрались в соседний дом на новую квартиру, где я бывал уже реже.
Была у Андрея Николаевича такая привычка. Он быстро переставал платить за жильё и начинал кормить хозяев завтраками. Это ему очень даже удавалось. Несмотря на уркаганскую внешность, людей к себе располагать он умел. Было в нём какое-то мрачное обаяние. Тюремная школа, опять же, зэки часто хорошие психологи. Обычно это длилось пару месяцев, потом или сам понимал, что момент настал, или арендодатели поднимали скандал и вызывали милицию. Рекорд у него был полгода, причём в тот период деньги как раз были.
В гламурных глянцевых журналах встречаются рубрики про жизненные правила известных людей. Узнай вы все жизненные правила Варёного, схватились бы за голову — как так вообще можно жить. Что интересно — при всех его специфических моральных качествах и сомнительной системе ценностей назвать его плохим человеком я не мог. Возможно, потому что наша с ним дружба пришлась на то время, когда я и сам представлял собой непонятно что.
И он, кстати, был совсем не жадным, как вы могли бы подумать. Я неделями жил за его счёт, и ни разу он меня не упрекнул. Наверно, ему нравилось со мной общаться, родственную душу может во мне видел. Хотя я не урка, как он, и становиться таковым не собирался.
Нас ничто не объединяло, кроме постоянных муток. При других обстоятельствах мы едва ли стали так плотно общаться. Ещё оказалось, что Варёный очень одинокий человек. Вроде и был частью большого коллектива, и со всеми на короткой ноге, а всё равно — будто чужой. Даже с Артёмом, как выяснилось, они давно уже не так близки, как в былые годы.
Мы оба скрывали ото всех наше наркоманство. И дружбу нашу тоже не афишировали. У вас бывала когда-нибудь любовная связь с коллегой по работе, которую вы скрывали от остальных? Вели себя нейтрально, иногда даже конфликтовали, а оставаясь наедине смеялись, как лихо всех провели? Вот и мы так же. На улице вместе появлялись редко, больше в тёмное время суток, и в редких визитах в офис тоже никак себя не выдавали.
Один раз он на меня за что-то наорал в присутствии моего возраста и ваньков. Для него это было в порядке вещей, все привыкли, что Андрей часто не с той ноги встаёт. А через пять минут незаметно подмигивает мне — не парься, мол, пиздюк, всё нормально, скоро разговеемся.
Как-то Кулик собирал в офисе всех взрослых, а параллельно Ванёк проводил сборы нашего звена. Не помню, что тогда на повестке было, да и важно ли уже. Сижу как на иголках, скорее бы закончилось, уже потряхивать начинает. В соседней комнате то же самое у Варёного. Мы собирались после этих сборищ за лекарством ехать. Накануне он разрулил спор каких-то полукриминальных бизнесменов и сорвал кушок, так что кайфом мы были обеспечены на много дней вперёд.
«Заебал», — смс от Николаича. Это он про Кулика, который тянул кота за яйца.
«Мы скоро всё», — пишу в ответ.
Через пять минут пишет: «изжай адин мы к палычу ещо. встретимся у миня бабки счас за бочок положу».
Андрюша у нас был неграмотный — три класса образования, потом спецшкола, малолетка и взрослые тюремные университеты. Деньги, правда, лучше калькулятора считал.
Слышу — дверь хлопнула, это Варёный как школьник на уроке в туалет отпросился.
Через два долгих часа сидели у него дома, вяло почёсывались, с трудом поднимали веки и прожигали диван сигаретами. Хозяева, сдавая квартиру, просили не курить в ней. Что Андрюша оставит им диван с дырками они даже и не представить не могли.
Один раз был прикол. Сидим так же, в слюни, встать не можем. И тут ему Татарин звонит, к себе вызывает. Варёный замер на полминуты. Потом встал, дошёл до ванной, умылся, закапал капли в глаза, зачем-то присел раз пять и был таков. Он умел собраться, когда нужно.
Часа через полтора вернулся с синяком под глазом.
— Спалился? — спрашиваю.
— Не, там другое, ерунда, — отвечает. Рассказывать не стал.
Варёный много интересного мне рассказал. Такого, с чем я не мог поделиться с тем же Ростиком, а тем более с другими из нашей компании.
Например, про Артёма. Оказывается, тот люто ненавидел торчков и избавлялся от них в своём окружении, потому что когда-то сам кололся. А теперь запойно бухает. Редко и втихоря, о чём знают только самые близкие. От Палыча это скрывалось, и молодёжи он ставился в пример, как нужно вести дела, всегда сохраняя ясность ума. Про зависимость самого Варёного Артём знал, и это была одна из причин, почему их дороги всё больше расходились.
Надо отдать должное Андрею, про Артёма он всегда хорошо отзывался. Правда, как-то проговорился, что тот вытаскивал друга из тюрьмы не столько из благих побуждений, а боялся, что Варёный
