Александр Дым - Насилие. ру

— За мной! — И он рванулся вперед. Все внимание врагов было обращено на бесчинства Роммеля, и их команда врезалась в азиатов, как нож в масло.

Первого азиата Квас сшиб с разбегу, перескочив через тюк с барахлом. Врезав ему пыром в живот, отчего начавший приподниматься азиат хрюкнул и ссунулся на землю, Квас набросился на орущую подругу азиата, выронившую на землю пухлую барсетку и калькулятор. Сбоку налетел Ржевский и колющим ударом ткнул ей в живот арматуриной, а потом резко — по черепу, р-раз! Квас ловко присел, подхватил барсетку, и, опершись рукой о землю, подсек ее ноги. Азиатка навзничь хлопнулась на землю, и Ржевский еще несколько раз ударил ее арматуриной по голове. Вокруг неистовствовал, рвал и метал погром. Как это всегда бывает, внезапное нападение, град болезненных ударов, вопли и бестолковщина полностью сковали волю жертвы, в темени сгущающихся сумерек азиатам казалось, что врагам несть числа. Кто не лег, бросился удирать, вопя и стеная…

Пока Квас, Ржевский и Слон метелили толстого азиата, лежавшего ничком и прикрывшего собой толстую пачку денег, рядом стояла азиатка и заламывала руки, и ее почему-то никто не трогал. Наконец, Слону осточертели ее вопли и он саданул ее заточкой в бок. Она как-то скорчилась, и Слон пинком ноги опрокинул ее на землю. Квас, поняв, что деньги у вьетнамца не выцарапать, тоже раза три ударил его ножом, целя под лопатку и по почкам, сказав при этом:

— Подыхай на своих бабках, гнида!

— Хайль Гитлер! Россия для русских! — заорал кто-то.

— Смерть черножопым! — откликнулись рядом.

Кавказец у машины уже полег, и звенели разбиваемые

арматуринами стекла.

Один азиат, по хитрости душевной, видимо, прикинувшись отключенным, вдруг, загребая руками и ногами, кинулся наутек. Квас пнул его ногой, но промахнулся, и вовремя вынырнувший из темноты Серега отмахнул ему по голове обрезком трубы. Азиат дернулся и ткнулся носом в землю.

— Хайль Гитлер! — заорал где-то слева Роммель. — Атас! Уходим!

Все бросились обратно. Окровавленная визжащая азиатка вцепилась намертво в какого-то молодого скинера, не из квасовского подразделения. Своеобразный жест отчаяния. Скин бился сам, лупил ее, но свое оружие он бросил при команде «уходить!», а затрещины на обезумевшую азиатку уже не действовали. Помощи ему никто не оказывал — много молодых, которые готовы уже драться коллективно до конца, теряются при отступлении, думают только о себе, и несутся наутек сломя голову. Вести себя хладнокровно при уходе гораздо труднее, чем в бою. Это все за доли секунды осмыслил Квас, налетая на азиатку и всаживая ей нож в спину. Он рванул парня за шиворот, придал ему ускорения. Нож остался в азиатке. На дороге кто-то ворочался и стонал. Квас мельком взглянул — наш, не наш. Косой. Добить бы! Ладно, хрен с ним! Уже не до него в самом деле!

Квас рванул через кусты и у стены огляделся. Ржевский со своими исчез. Слон тоже. Слабый топот разбегавшихся в разные стороны скинов затихал. Азиат на дороге надсадно стонал. Своих Квас не слышал, а, вот они, бегут за ним — молодцы, не потеряли его в суматохе. В глазах этих троих ребят, обращенных на него, Квас увидел испуг типа: «Господи, да неужели мы сделали это и нам за это ничего не будет?» — и доверчивость. Они доверяли старшему, готовились положиться на него и слушаться его во всем.

— Не отставать! — и понесся дальше через дворы. Все-таки напрасного труда не бывает, не пропали даром их неоднократные топтания по этому району — они не неслись бестолково через темные дворы, лишь бы удрать подальше, а уходили толково, помня план и так, как их учил Квас. Рывок через темный двор, потом походочкой вразвалку пересекаем улицу, опять рывок через четыре двора, опять спокойно пересекаем улицу. Снова рывок… «Побег на рывок»… Все, здесь уже можно идти пешком. Ну, не так медленно — не на прогулке. Быстрым шагом. Простым быстрым шагом. Опа! Помойка! Перчатки у кого-нибудь остались? Кидай здесь! Мавр сделал свое дело! Спокойно, мужики! Спокойно. Осталось чуть-чуть. Теперь уже чуть-чуть. Тихо! Подъезд открытый — зайдем на огонек! Барсетку — в мусоропровод, деньги — на бочку! Пересчитаем. Ого! Восемь тысяч с копейками. Всем по пятьсот; остальное — в партийную кассу. Запомнили, у кого сколько? Менты почему-то начинают волноваться, когда у человека охапка денег, а он не знает, сколько. Хотя это мое конституционное право — не знать. Ведь это какие-то низменные деньги! Отлично. Пошли дальше.

…Согласно плану, откололись первые двое — вошли в подъезд у облюбованной ранее остановки. Код узнали заранее. Дорога просматривалась. Светиться не будут, а на автобус сядут.

Осталось двое — Квас и тот паренек, который был тогда в электричке с негром и его подружкой. Они быстрым шагом срезали еще один двор и вышли на перекресток у ряда из трех ларьков.

— Помнишь это место? Перейдешь дорогу и наискось, наискось, через дворы — метро. Только спокойно, понял? Считай, на девяносто процентов ты уже дома! Сейчас едешь на «Автозаводскую» и ждешь все остальных. Давай, удачи!

Квас некоторое время соображал, где находится, потом понял где и как отсюда дойти до Ксюши. «Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша! Ждешь ли ты меня?» Мама всегда говорила, что у него хорошая память — план был как бы перед глазами. Ну, теперь можно закурить. Черт, руки подрагивают. Спокойной походкой он направился на рандеву с Ксюшей. Старым носовым платком обтер Квас себе ботинки и тут же выкинул его. Нацепил галстук и расстегнул наглухо застегнутую черную джинсовку. Ксюша ждала его — ну все, дальше дело техники. Квас сграбастал девушку и тихо прошептал: «Терпи, милая, со стороны мы должны сойти за влюбленную парочку! О, видишь!» Воя сиреной, пронеслась мимо ментовская машина. «Хрен вам, ребята! Не в этот раз! Ну все, пошли… Теперь уже не интересно… Только б из наших никого не приняли…» Обнявшись, они дошли до метро, а мимо них несколько раз проносились милицейские машины и дважды — «Скорая помощь». Провожая каждую неотложку, Квас цокал языком: «Ну, милая, метро! Улыбочку!.. Подожди, сейчас. — Квас отошел, купил себе пива, а Ксюше джин с тоником. — Пошли! Gott mit Uns!»

Как видно из вышеприведенного отрывка, скинхэдам удалось безнаказанно провернуть свою акцию, что говорит о том, что среди них есть немало людей с мозгами, да и милиция к предовращению погрома зачастую оказывается просто не готова. С момента возникновения и по настоящее время скины отметились десятками крупнейших потасовок и акций, немало из них получили широкий резонанс в обществе и СМИ.

Драка на Манежной площади между скинами и рэпперами произошла 4 и 5 сентября 1999 года. В этих побоищах с каждой стороны участвовали до несколько сотен человек.

Массовые избиения рэпперов во время проведения музыкального рэп-фестиваля «Бит-битва» во дворце спорта «Динамо» произошли 20 марта 2000 г. После окончания фестиваля небольшие группы бритоголовых отлавливали и избивали подростков, чей внешний вид говорил о принадлежности к хип-хоп движению. Во время проведения этой «акции» бритоголовыми впервые были использованы арматурные прутья.

13 сентября 2000 г., состоялась акция бритоголовых совместно с футбольными хулиганами.

Воспоминания очевидца:

В этот день в к/т «Ереван» должен был пройти (да и прошел) концерт одного маленького, но шибко «популярного» нынче рэппера. Надо отметить, что «Ереван» — тусовочное место местного хулиганья. Довольно часто здесь происходили разборки с черножопыми и прочими смрадными элементами (да и происходят поныне). Данный концерт захотели посетить и объединённые силы бритоголовых и хулиганов. Собрав более 150 человек (из которых большая часть была представлена «динамиками» Севера Москвы) и не найдя никого на площади перед кинотеатром, многие стали разъезжаться. Группа красно-белых решила оторваться на чурбанах, торгующих на Бескудниковском бульваре, что с успехом и сделала, погромив пару палаток, круша арбузы и даря отнятые цветы проходящим леди… Через некоторое время туда подкатила большая часть тех, кто тусовался на площади. И вот толпой более сотни рыл русские хулиганы прошли маршем по бульвару, избивая всяких инородцев, круша арбузные развалы. Надо сказать о возрастном составе участников — море пионеров, рыл 20 — парни 17–20-ти лет и с десяток челов старше 20, которые и вели «слепую» толпу к месту будущего действа. Попутно, понимая, что движемся к Талдомскому рынку, хулиганы стали собирать камни, палки и прочие вещи, дабы аргументировано подойти к общению с хачами. И вот и он — рынок! Уже на самом подходе нас запалила тачка ППСников (остаётся удивляться, как они не видели нас в предыдущие 30 минут беспредела…), которые, ссыконув нас разгонять, только матерились по громкоговорящей связи: «Ребята, бросайте палки, расходитесь домой, мы уже вызвали ОМОН…» Поздно, мы пришли! Многие пионеры, поняв, что всё очень серьёзно, дали дёру на противоположную сторону улицы и стали наблюдать за происходящим. Но не долго — как только началось валиво, они подтянулись и приняли самое непосредственное участие в… добивании уже лежачих хачей. А мы тем временем уже прошли половину рынка, пиная одиноких чурбанов. И вот овощные ряды, где самое большое сосредоточение ЛКН(лиц кавказкой…). Русские, вперёд! Понеслось… Те из врагов, кто порасторопней, побросав лотки бежали, кто не успел — легли, один дико мечась от хулиганов, кричал: «Машину не трогайте!…» Не буду говорить, что произошло дальше:-). Начали громить лотки, выкинув в чёрных камни, стали закидывать их овощами и фруктами (блин, помню, что был страшно голоден, а кидался киви и ананасами). Вот прибывают и ОМОНовцы, которые от увиденного слегка оху****т и не сразу приступают к своим обязанностям, чем дают нам повод сделать ноги. Осмелевшие хачи сразу схватились за дерьмо и морд в 50 выползли с территории рынка и двинулись на небольшую кучку уходивших парней. Один из парней с криком «Стоять! Ментов нет, погнали уродов!» увлекает за собой равную по численности, но не по возрасту группу. Чурки побросав дерьмо стали щемиться обратно на рынок и удалось завалить всего рыл 5. А дальше нас гоняли по р-ну многочисленные серые, но, вроде, всё обошлось и самое суровое наказание — штраф в 20 рублей. Хороший день. А кепочники так и не сунулись на концерт; в количестве около сотни мы отлавливали около метро одиночек и пиздили их…