Джерри Стал - Вечная полночь
Однако по совершенно другой причине решил я в тот день «разодеться». Дело в том, что Скип вообще-то выпустил директиву, предписывающую нам, вдобавок к уведомлению о грядущем мероприятии у звезды, — что гораздо важнее — «одеваться прилично».
В утро нашего похода к Сибилле я явился, сверкая своим фосфоресцирующим зеленым костюмом. Очень напомнив коллегам Джеймса Брауна.
Скип, когда узрел меня в своем офисе, бросил на меня взгляд, который я ошибочно интерпретировал как зависть. Он постоянно заглядывал ко мне в кабинет, вываливал на меня творчество какой-нибудь новой группы или тащил в свои апартаменты в стиле «Крестного отца» слушать новый CD и интересовался моим мнением. Неизменно группа, альбом которой либо только что засветился в рубриках «Роллинг Стоуна», либо она появлялась в качестве гостей программы «Субботний вечер в прямом эфире». Он, типа, разбирался.
— Что, теперь так носят?
— А, ты про это старье?
— Ага. Типа вернулась мода на негритянские шмотки, что-то в этом духе?
— Прикалываешься? Она никогда и не проходила.
— Гм, — произнес моментально растерявшийся Скип. Понимал ли я, о чем говорил? Следует ли ему в следующий поход по магазинам затариться стильным блестящим пидорским костюмом? Впрочем, в случае сомнений встречай их полной невозмутимостью. Он поднялся из-за своего мафиозного стола и направился к двери. «Пошли… Поднесем Сибилле новый Beamer. Послушай в CD-плеере. Потрясающе!»
Так оно и было. И не только благодаря щекочущему уши басу, сверлившему мозг, невзирая на конкуренцию со стороны шоссе 101. Скип открыл верх. Чтобы мы не просто были погрузившейся в машину кодлой зашибающих охренительную деньгу белых телевизионщиков — чтоб все вдобавок видели это!
Дом Сибиллы вовсе не являлся имением в духе Пикфорд, которое мы, невежды, ожидали найти. По стандартам кинозвезд, он был до невероятности скромен. Обычное ранчо, спереди которого есть крохотный кактусовый садик и короткая тропинка, ведущая с улицы. La Maison Сибиллы притулился на верхней стороне густонаселенного тупика, типичный уголок пригородного рая всего в нескольких шагах от соседей на противоположной стороне. Кто бы догадался, что королева вещательного телевидения обитает за этими заурядными дверьми?
Оказавшись внутри, я осторожно полюбопытствовал насчет местонахождения «уборной» и исчез, словно Шерлок Холмс, преследующий профессора Мориарти.
Подогревал мое исследовательское рвение, по правде говоря, недавний брак мадам Сибиллы с ее хиропрактиком. Тащусь от того, что народ в шоу-бизнесе вечно обженивается со своими наиболее полезными служащими. Особенно мне нравится Анни Леннокс, теперь Eurythmics, которая обрела истинную любовь и счастье, выскочив за своего шеф-повара вегетарианской кухни.
Не зная точно, имеют ли хиропрактики право выписывать рецепты или нет, я считал своим долгом этот вопрос выяснить. Колес я не нашел, зато мог держать голову высоко, зная, что хотя бы попытался.
И как раз тогда произошел маленький инцидент. Опираясь одним коленом о раковину, пытаясь засунуть целиком рожу в аптечку и проверить эти дурацкие запасы, скрываемые аспирином, я почему-то рухнул с ужасным оглушительным грохотом, наверное, прозвучавшим как начало вторжения Антанты в Россию для нормальных пацанов, сидящих вокруг корыта с суши, приготовленного г-жой Сибиллой.
Вся эта затея с суши обернулась очередным кошмаром. Едва я выполз из ванной, объясняя далекий бабах невнятной и дебильной фразой: «Коленка подвела», как затем последовало нечто, когда звездная хозяйка дома оглядела меня, словно спрашивая: «Это автор, или вы его на дороге подобрали?», и даже еще более нелепое: «Давно в футбол поиграл?» — передо мной встала жуткая перспектива разуться.
Это входило в тему серого белка по-японски. И это меня напугало больше, чем предложи мне хозяйка лечь на гвозди. К тому времени я уже страдал от напасти, которая станет преследовать меня на протяжении всего моего джанкоголизма: проклятие исчезающих вен.
Правильно эти разрушившиеся сосуды называются «склерозированными». Они как бы разрыхляются. Не попадаешь, тыкаешь в себя куда попало, идет кровь. Или еще хуже, попадаешь в артерию, и наркотик вместо того, чтоб идти к сердцу, движется в другом направлении к ближайшей конечности.
Просто жуть! Пока ты в ужасе смотришь, кисть краснеет, как вареный рак, начинается адское жжение, и она превращается в огромную мясную варежку. Через секунды пальцы больше не гнутся. Запястье распухает до размеров икр, и сил хватает только сопротивляться желанию вцепиться в собственное мясо, сорвать прочь страшный, жгучий зуд и сжать пальцы примерно до нормального размера. Это — как самый долгий в мире ночной кошмар.
В то утро мне не удалось попасть в обычные участки. Мне пришлось искать свежую зону: ступни. Не скажу, сколько раз я, прищурясь, целил в венку на лодыжке, но попасть так и не удалось.
Все сводится к тому, что пачкать кровью собственный сортир — это одно, а оставлять красные тельца на унитазе телезвезды — совсем другое.
Вдобавок ко всем неприятностям, я надел белые носки. Не спрашивайте зачем. Они не особо «шли» к моему костюму в стиле «Мотаун-соул-ревю». Подумай я заранее и предвидь это фиаско с кровавыми ногами, я бы позаботился о ботинках. Но кто утверждает, что планирование занимает большое место в героиновой жизни?
В результате всех этих мерзких подстав, напряг по поводу предательских пятен на хлопчатобумажных носках перебил мне кайф и посадил на измену. К счастью, никто на нашем маленьком празднике, насколько я могу судить, ничего не заметил, все мы изо всех сил строили из себя звезд экрана. Единственной свидетельницей кровоподтека на ахиллесовой пяте оказалась невысокая неулыбчивая женщина, застывшая рядом с Сибиллой, словно королевский дегустатор.
Там оказалось еще не менее полдюжины помощников, кого нам представляли то водителем, то шеф-поваром, то няней и так далее. У каждого из близнецов была собственная нянька, у старшей дочери от предыдущего брака — тоже. Как ни удивительно, но звездная мама кудахтала над близнецами, словно добропорядочный тибетец суетится над новой реинкарнацией далай-ламы, а девочку без видимой причины выставили из комнаты.
Дама с соколиными глазами оказалась няней Сибиллиного tres adorable[42] мальчишки по имени Зак. Второй соответственно на контрасте назывался «не-Зак». Она бросила на меня негодующий взгляд. Но джанки привычны к негодующим взглядам. Роль красавицы, на том уровне, исходит из следующего обязательного положения: Если Миссис Тебя Пригласила Нечего Вести Себя По-Свински, Хотя По Тебе Сразу Видно Какая Ты Скотина.
Я высидел остаток праздника суши более-менее спокойно и сосредоточил все внимание на шансе наблюдать наиболее интересный вид живых существ: Блондус Киностарус. Еще удивительнее то, что Сибилла оказалась классной. Она была естественна, как портянка.
Тон мероприятия, к несчастью, определила более ранняя директива юного Майстера Брэдли, спущенная нам вместе с требованием «прилично одеваться». Она предписывала НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ не обсуждать идеи будущего шоу с госпожой Шипгерт. Чертов Скип!
Когда выяснилось после наших первых реплик, что единственная тема, на которую хочет беседовать актриса, это ее роли в предстоящем сезоне, а нам сего обсуждать не положено, атмосфера охладела. Почти можно было услышать звук перевариваемой рыбы.
Как только выяснилось, что о прожекте мы не распространяемся, ее манера поведения смягчилась. Сидя напротив этой ширококостной чиксы в обалденном свитере, начесанными волосами, ненакрашенной, со свежими следами детской рвоты на рукаве, легко забывалось, кто она такая. Мы все слышали про ее прошлые стычки с создателем шоу Гленном Гордоном Кэроном. Во время самой знаменитой Сибилла ворвалась в его офис, ее большое красивое лицо уткнулось в его сытенькую рожу, и она закричала: «Слышь, сукин сын, у меня есть пушка, и я в легкую ею воспользуюсь!» Один из способов обсуждать изменения в тексте.
Ничего из этого даже в помине не было. Взамен она подавала себя в самоуничижительной, разбавленной особым ироничным умом и, самое удивительное, неподдельно веселой манере. По ходу импровизированного ланча в ее акценте все явственнее проступали южные ритмы. Она рассказала историю про Питера Богдановича. Про то, как попала в Голливуд. И, особенно мной любимую, историю про Марлона Брандо. Сибилла, должен вам сообщить, обожает поговорить. «Трепачка» слишком негативно, остановимся на определении «общительная». К тому же у нее получается — это так занимательно, что не напрягает. Если только вы не Марлон Брандо и не сидите рядом с ней на вечеринке, и вам слова вставить не удается. Что, согласно самой леди, как раз и происходило на ее первой голливудской вечеринке.
