Пол Боулз - Пустой Амулет

Ей вовсе не хотелось бродить по городу, но она встала и сказала:

— Ладно, схожу, пока воздух еще не стал горячее тела.

Подойдя к киоску, у которого они с Секу пили холодную «пепси-колу», Анита обнаружила, что тот заперт. Она не горела желанием выполнять поручение Тома из-за суеверного предчувствия, что может снова столкнуться с двумя американскими дикарями. Она даже невольно прислушалась: не доносится ли издалека отвратительный грохот их мотоцикла. Еще не добравшись до рынка, Анита решила, что эти двое покинули город и переехали куда-нибудь еще, где могли запугивать новую партию туземцев, поскольку здешние жители наверняка уже к ним привыкли.

Мадам Массо, похоже, обрадовалась приглашению.

— Как Том? — спросила она. — Вы недавно заходили в магазин, а Тома я не видела очень давно.

Вернувшись домой, Анита поднялась на крышу, где работал брат, и сказала ему:

— Она придет в понедельник. Она лесбиянка, тебе не кажется?

Том воскликнул:

— Боже правый! Откуда я знаю? Никогда не спрашивал у нее. С чего тебе это взбрело в голову?

— Не знаю. Просто подумалось, пока мы разговаривали. Она такая серьезная.

— Я бы сильно удивился.

В последнее время в воздухе появилась пыль, и с каждым днем ее становилось все больше. Очевидно, вернее было бы называть ее песком, как говорил Том. Впрочем, он соглашался, что если это песок, то все же измельченный — фактически та же пыль. От нее нельзя было спрятаться. Некоторые комнаты внизу пропускали меньше пыли, но двери по-настоящему не запирались, и непрерывный ветер гнал порошок, задувая его в самые узкие щели.

В понедельник воздух стал таким непрозрачным от пыли, что с крыши нельзя было различить фигуры на улице. Том решил пообедать в одной из нижних комнат при запертых дверях.

— Может развиться клаустрофобия, — сказал он, — но что остается делать?

Я знаю, что можно сделать, — ответила Анита. — Не сегодня, но скоро, если пыли не станет меньше. Нужно уехать из этого города. Подумай о наших легких. Мы как будто живем в угольном руднике. А скоро польет дождь. Что делать тогда? Все превратится в какой-то Грязьвилль. Ты всегда говорил, что полгода здесь жить невозможно.

Мадам Массо провела наверх служанка, освещая дорогу в темноте оплывающей свечой. Гостья держала перед собой что-то похожее на коробку для обуви и тотчас вручила ее Тому.

— Травы, как обещала, — сказала она. — Правда, уже поздновато их дарить.

Он раскрыл коробку. Внутри та была разделена на три небольших отделения, заполненных черноземом — в нем росли маленькие зеленые бахромки и перышки.

— Орегано, майоран и эстрагон, — сказала мадам Массо, показывая пальцем. — Только придется пока держать коробку закрытой, а не то песок задушит растения.

— Какая прелесть, — заметила Анита, рассматривая коробку. — Похоже на переносной огородик.

— Все свои травы я храню в доме закрытыми.

— Нам бы встретиться на две недели раньше, — сказал Том. — Как представлю, что вы шли к нам в эту ужасную погоду. Вся такая стройная, элегантная и даже не растрепанная — как вам это удалось?

Анита тоже об этом подумала. Мадам Массо была в безукоризненном костюме цвета хаки, который, несомненно, предназначался для пустыни, но столь же элегантно смотрелся бы и на рю де Фобур Сент-Оноре.

— Ах, — она размотала на голове тюрбан и стряхнула его. — Секрет в том, что мсье Бесье подобрал меня на рынке и довез на своем грузовике прямо сюда. Поэтому дорога заняла не сорок, а всего две минуты.

— Фантастический наряд! — восторженно воскликнула Анита и вытянула руку, чтобы потрогать нижнюю часть. — Не возражаете?

Мадам Массо заложила руки за голову, дабы облегчить осмотр.

— В действительности, это переделанный сахарский серруэль в сочетании с местным бубу, — пояснила она. — Мое собственное изобретение.

— Просто изумительно, — сказала Анита. — Но материал-то вы не здесь брали.

— Нет-нет, купила в Париже, там же и фасон подобрали. Я не очень хорошо умею обращаться с иглой и нитками. Но покрой так прост, что я убеждена: его мог бы скопировать даже местный портной. Вся хитрость в кройке по косой — чтобы верх казался продолжением брюк и все вместе составляло единую линию от плеч до лодыжек, без единого шва.

— Цвет, безусловно, самый подходящий на сегодня, — сказал Том.

— Погода меня не волнует, — возразила она. — Это цена, которую приходится платить за остальную часть года. Досадно, конечно, но для меня это проверка на прочность. Я вовсе не хочу сказать, что не сбегаю в это время года во Францию, поскольку все-таки сбегаю. У моего брата ферма под Нарбонной. Лето в Провансе восхитительно. Но вы же знаете, сегодня я пришла сюда, в первую очередь, посмотреть ваши картины.

— Да. — Том погрустнел. — Очень жаль, что вы не сможете увидеть их при дневном свете, ведь нам придется сидеть внизу, да еще и при керосиновой лампе. Я не смогу распаковать их наверху из-за этой пыли и песка.

Джохара объявила, что кушать подано, и та же судомойка провела их вниз по темной лестнице, высоко держа свечу.

— Как же все-таки обидно, — заметила Анита, — что приходится обедать внизу. На террасе под карнизом — куда приятнее. Но ничего не попишешь.

За едой мадам Массо неожиданно спросила:

— Кто приготовил сей отменный обед, мсье? Вы?

— К сожалению, нет. Джохара.

— Вам очень повезло с этой женщиной. Как только вы уедете, я постараюсь заполучить ее.

— Зачем она вам? Вы ведь и сами можете приготовить любое блюдо.

— Да, если захочу провести целый день на кухне. К тому же есть пищу, которую состряпала сама, не столь приятно.

— Полагаю, она с радостью перейдет с одного места сразу на другое, — сказал Том.

— С этими людьми ни в чем нельзя быть уверенным. Они не жадные и не тщеславные. Похоже, самое главное для них — отношения с хозяином. Он может быть немыслимо строгим или совершенно безразличным. Если уж они любят его, то любят по-настоящему. Это блюдо великолепно, — продолжала она. — Я знаю, как его готовят, но оно пока не особенно мне удавалось.

— И как же его готовят? — спросил Том.

— Основа — крошечные просяные лепешки. Карамельный соус — несложный, но вот крем сверху — потруднее. Нужно вымочить белую мякоть кокосового ореха в чуточке кокосового молока. Добиться правильной консистенции непросто. Но ваша кухарка приготовила все идеально.

Том как раз вынимал картины из металлической коробки, где хранил их.

— Я достану самые последние. Во всяком случае, я считаю их лучшими.

— Нет-нет! — возразила мадам Массо. — Я хочу посмотреть все. По крайней мере, те, что вы написали здесь.

— Это заняло бы всю ночь. Вы не представляете, насколько я плодовит.

— Тогда просто покажите мне то, что хотите показать, и я буду счастлива.

Он передал ей стопку гуашей, сделанных на бумаге.

Она долго и пристально рассматривала каждую работу и вдруг в восторге воскликнула:

— Эти рисунки феноменальны! Какая утонченность и красота! Покажите еще! Никогда не видела ничего подобного, уверяю вас.

Продолжая рассматривать, она время от времени бормотала:

— Invraisemblable[25].

Анита, которая до сих пор была лишь зрительницей, тоже вдруг заговорила.

— Покажи ей «La Boucle de Niger»[26],— настойчиво попросила она Тома. — Сможешь до нее добраться? Я считаю ее одной из самых удачных.

Это заявление, похоже, раздосадовало его:

— В каком смысле — удачных?

— Мне очень нравится пейзаж на той стороне реки, — пояснила она.

— Я еще дойду до нее, — грубо ответил он. — Они сложены у меня в том порядке, в каком нужно.

Мадам Массо продолжала рассматривать картины.

— Я начинаю понимать ваш метод, — пробормотала она. — Он весьма изощрен. Вы часто полагаетесь на чистую случайность в одной детали, и это определяет манеру всей работы. Вы сохраняете гибкость до самой последней минуты. Разве не так?

— Иногда, — уклончиво ответил он, а минуту спустя добавил: — По-моему, вы получили достаточное представление о том, чем я здесь занимаюсь.

Глаза мадам Массо заблестели:

— Вы — гений! Вы наверняка добьетесь огромного успеха. Они неотразимы.

Когда Джохара убрала кофейные чашки, мадам Массо встала:

— Я все же попытаюсь заполучить эту женщину, когда вы уедете, — сказала она. — Вы уезжаете на этой неделе?

— Как только сможем выбраться, — ответила Анита.

— Давайте поднимемся и глянем, как ведет себя погода, — предложил Том. — Ведь сейчас нет мсье Бесье, который отвез бы вас домой.

Вместе с мадам Массо он прошагал к дверям.

— Ты идешь? — спросил он Аниту. Та покачала головой, и он закрыл за собой дверь.

Их не было дольше, чем необходимо, чтобы выяснить, улегся ли ветер. Она сидела в запертой комнате, чувствуя, что обед был пустой тратой времени. Когда они спустились, мадам Массо начала настаивать на том, что Тому вовсе не нужно провожать ее домой. Однако Анита видела, что он твердо решил пойти с ней.