Мэтт Бомонт - Фильм, книга, футболка
— Лола, урежь свой сарказм. Я тут в полнейшем дерьме.
— Знаю, я читаю газеты.
— «Миррор» — это далеко не самое страшное. Помнишь легенду нашего города насчет порнухи с Ребеккой? Премьера состоялась в Хаунслоу.
— Вау! — сказала я. — И кто же его посмотрел?
— Все поголовно, включая нашу ведущую леди. Она сейчас у себя в гримерной, и я ужасно удивлюсь, если она решит оттуда показаться. Я бы на ее месте не стал. Я смотрел кассету — она полная извращенка.
— Не верю. Это ты у нас извращенец. У тебя семья разваливается, а ты смотришь всякую порнуху. Ты хоть говорил с Кэрри?
— Пытался. Она ничего не хочет слышать. Может, ты сама с ней поговоришь?
— Я печатаю для тебя документы и слежу за графиком встреч. Я даже не возражаю против того, чтобы забирать из химчистки твои веши и гонять креативные группы, но не думаю, что могу тебе чем-то помочь в твоей семейной жизни.
— Она любит тебя. Она тебя послушает. Ну хотя бы попробуй пробить ее лед для меня!
— Думаю, меня она ненавидит ничуть не меньше, чем тебя. Я ведь, по ее убеждению, мелкая приспешница сатаны.
— Ну пожалуйста, золотко, — отчаявшийся человек: он почти никогда не говорил «пожалуйста».
— Ну хорошо, я попробую. Но не жди счастья, затаив дыхание.
Тим Лелайвельдт: На планете Джо все должно было быть в порядке. Все ведь шло своим чередом, не так ли? Но он пребывал в раздражении. Нам с Мортоном пришлось докладывать ему о том, что его психоаналитик не сможет изменить свои планы.
Звали этого человека Страйкер Квинан. У него было имя, как у звезды кино, но кроме того, ему достались гены человечка из теста из рекламы «Пиллсбери». Вот и приходилось ему довольствоваться карьерой консультанта звезд, а вообще-то его клиентом был только Джо. Сами можете представить, как он распорядился возникшим в работе перерывом. Он воспользовался отъездом Джо из Лос-Анджелеса, чтобы самому улететь в Вайоминг, и там запереться в бункере с огромной надписью «Не беспокоить!», полностью изолированном от внешних раздражителей. Даже угрозы Джо не могли вытащить его оттуда и загнать на лондонский рейс. Джо, конечно же, оторвался в первую очередь на нас, но этого было маловато, и он переключился на Френча и съемочную группу.
Они снимали «випер», а Джо стоял около платформы с камерой. Когда закончили шестой дубль, он вмешался:
— Нет, это все не то, парни, — сообщил Джо.
— Это воплощенный секс на четырех колесах, родной, — сообщил Френч. — В чем проблема?
— В цвете.
— Ты сам просил красный, — напомнил Френч. Если бы он стиснул зубы еще крепче, они бы наверняка начали крошиться.
— Помню, но сейчас я вижу, что она слишком красная, дружище, — сказал Джо.
Грег Фуллер: Я услышал за спиной шепот Тодди:
— Я ведь говорила, но разве кто-нибудь послушал? — Она обращалась к помощнице режиссера, которая вела запись съемок, но аудитория, для которой эти слова были предназначены, явно включала и меня.
— Мой герой хладнокровен и уверен в себе, — продолжал тем временем Джо. — Он не будет ездить на красной машине. Она слишком бросается в глаза; как у нувориша какого-то.
— Я говорила, я ведь именно так и говорила, — похоже, Тодди замкнуло.
— Должен с этим согласиться, — вякнул новый голос позади меня. — Этот вопрос мне все утро не давал покоя. Джо просто феноменально умеет облекать проблемы в слова.
Этот новый жуткий альянс между Буллом и лагерем Шайрера выглядел маловероятным, но на поверку оказался страшной силой.
— А какой цвет вам надо, ребятки? — спросил Кевин. Хотя зря он задал этот вопрос — уже через пять минут мы были вынуждены прерваться на ранний обед, пока постановочный отдел, взявшись за спрей-баллончики, перекрашивал машину в сдержанно-хладнокровный, уверенно-антинуворишский голубой цвет оттенка «электрик кэнди».
Тим Лелайвельдт: «Цвет — это критично, — объяснял Джо, пока мы возвращались в его гримерную. — Этот красный ни хрена не стыковался с моей кармой».
Тут он увидел на другом конце павильона ее — и не поверил своим глазам. Я тоже. Но она была там, затянутая в черную резину, окруженная лебезящей съемочной группой. Похоже, ей было жарко, но при таком сочетании гривы волос, латекса, сисек и высоченных «шпилек» порнозвезды — могло ли быть иначе?
— Блин, не думал, что у этой суки хватит на такое духу, — буркнул Джо, и я с ним согласился. Мы считали, что если она и высунется за пределы своей гримерной, так только затем, чтобы прыгнуть прямо в лимузин и умчаться в аэропорт.
Ясмин Фиш: Ее звали Соня, и выглядела она ошеломительно — ниже подбородка она была в точности как Ребекка. Я бы никогда не смогла быть чьей-то дублершей. Ну да, ладно, это в основном из-за того, что у меня фигура ни на кого не похожа, разве что задница как у Дж. Ло, если верить Тайлеру. Но если бы я выглядела как звезда, я ни за что не хотела бы зарабатывать на жизнь чьим-то дублированием. Есть что-то печальное в том, чтобы быть не собой, а кем-то другим.
«Звезды сами о себе» — любимое шоу моей мамы, но меня оно угнетает. Тайлер называет его «Дерьмо сами по себе», и приходится признать, что в общем-то он прав. Они выглядят запуганными, и мне их жаль. Может, голоса у них и хорошие, но они так отчаянно стараются пробиться на ТВ — напяливают идиотские парики и пытаются быть кем-то другим в большей степени, чем сам этот другой. Кроме тех случаев, когда изображают Эмму Бантон. Тогда мне особенно жаль участников — ну как может кто-то хотеть быть таким отстоем?
Тим Лелайвельдт: Как только до Джо дошло, что крошка в резине — двойник Ребекки, как он тут же обернулся к Мортону:
— А какого хрена у меня нет?
— Извини? — не без оснований переспросил Мортон.
— Дублер. У этой сучки есть. Какого хрена у меня нет?
— Э-э, думаю, потому что…
— Добудь мне дублера, Морт.
— Но…
— Сейчас же!
Я уже привык к вопиюще скандальным и эксцентричным капризам Джо. В этом отношении он прецедентов не создавал. Вопиюще скандальные и эксцентричные требования — это голливудская традиция, почетная не менее, чем отпечаток руки на бетоне перед зданием китайского театра Граумана. Мы снимали рекламу для ТВ, сцены в которой не несли в себе ни риска для здоровья и жизни, ни требований обнажаться. Так что требование Джо добыть ему дублера стояло в одном ряду с требованием, чтоб в его душевом баке была исключительно минералка «Бадуа».
Ирония в том, что чем скандальнее и эксцентричнее каприз звезды, тем больше вероятность, что его выполнят. В Голливуде это именно так. Если Николь Кидман вежливо попросит чашку чая, за гамом съемочной толпы ее просто не расслышат. Однако если она затребует, скажем, баварский оркестр, играющий на носовых флейтах, который исполнял бы ей серенады в ходе усердной работы ее парикмахера и визажиста, самое большее через час они будут в павильоне, сжимая листы с партитурой «Waltzing Matilda». А все потому, что отказать ей — значит заклеймить ее в собственных глазах как совершенно безнадежную идиотку, и я что-то не представляю себе очереди из желающих заняться этим. Когда доходит до Джо, вообще ни одного не находится. Через тридцать минут после того, как он обернулся к Мортону и буркнул: «Какого хрена у меня нет?», подбор дублера для Джо Шайрера шел полным ходом.
Повар Норман: Когда этот недоделок метаболизма заявился со своим волшебным китайским котелком, я был во всеоружии.
— Ролли, я был бы не против мира и метаболической гармонии с сегодняшнего дня в своем стареньком фургоне, — сообщил я, — так что я решил ввести парочку правил. Первое: ты не воротишь нос, когда я готовлю на честном британском свином сале, а я ни слова не вякну, когда ты будешь тушить филе морских слизняков или что у тебя там. Договорились?
— Договорились, — кивнул он.
— Второе: ты напялишь вот это. — Я подал ему футболку.
Он только бросил на нее взгляд:
— Не могу, с такой картинкой — нет.
— Комбинированный гриль. Величайший экспортный продукт Британии.
— Это же мясо.
— Так это ж основа моих блюд, приятель. Я готовлю из мяса.
— А я — нет. Это убийство.
— Слушай, да если бы мы не выращивали свиней, коров и пушистых ягнят, чтобы выкладывать их потом с овощным гарниром на тарелки, они бы вообще давно с лица земли исчезли. Вот о чем вы легко забываете — что ты, что артель Линды Маккартни. А по-моему, животные должны быть нам благодарны.
— Благодарны за то, что их изуверски забивают?
— Гуманно вырубают, — поправил я, — причем до этого они ведут жизнь в духе Райли. Спят на сухой соломе, едят сколько влезет, прививки им делают. А если бы они бродили по лесам, то и дело оглядываясь, нет ли позади чертова медведя — вот это было бы бесчеловечно.
