Игорь Мельник - «Новый завет»
«Старец — возлюбленному Гаию…»
Это имя мы уже встречали, не так ли? Кажется, Иоанн в нём ошибся.
«Я весьма обрадовался, когда пришли братья и засвидетельствовали о твоей верности… Ты, как верный, поступаешь в том, что делаешь для братьев и для странников…»
Ещё один конспиратор — явочник.
«Они засвидетельствовали перед церковью о твоей любви… Ты хорошо поступишь, если отпустишь их…»
Ого!
«Ибо они ради имени Его пошли, не взявши ничего от язычников».
Старина Иоанн попал в переплёт и пытается разрулить ситуацию.
«Я писал церкви, но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас».
Ещё бы, все эллины под Петром и Павлом.
«Посему, если я приду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и, не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви».
Вот, до чего дошло.
«Много имел я писать, но не хочу писать к тебе чернилами и тростью. А надеюсь скоро увидеть тебя и поговорить устами к устам».
Он ещё будет пытаться управлять процессом. Даже сидя на Патмосе.
«Приветстуют тебя друзья; приветствуй друзей поименно. Аминь».
Послание Иуды.
Вот интересно, чью линию он поддержал?
Если помните, Иуда участвовал в одной из петро-павловских акций, а потом уехал в Иерусалим.
«Иуда, раб Иисуса Христа, брат Иакова — призванным, которые освящены Богом Отцем и сохранены Иисусом Христом…»
Вот так — пока что, ни нашим, ни вашим. И непонятно, к кому он обращается. Но адресат, конечно же, был вполне конкретным.
«Я почел за нужное написать вам увещание…»
Убедить, значит, в чём-то хочет.
«Ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, обращающие благодать в повод к распутству…»
Так выражались представители обеих партий. Пока что, трудно сказать, на кого наезжает Иуда.
«Так будет и с сими мечтателями, которые оскверняют плоть, отвергают начальства и злословят высокие власти».
Вот теперь всё понятно — Иуда говорит о Павле.
Именно Павла считали мечтателем, ибо он был самым экзальтированным из апостолов, не признавал авторитетов — Иакова и Иоанна.
Значит, Иуда — человек Иакова.
«А сии злословят то, чего не знают…»
Точно, атака идёт на Павла — он не видел Христа, и этим его всегда шпыняли.
«Горе им, ибо идут путем Каина, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают…»
То, что Павел стоял на своём до последнего, для нас не новость. Но вот мздоимство — серьёзное обвинение. В чём тут дело?
Да, Павел собирал дань с прихожан, как и Пётр, но ничего на себя не тратил, а отправлял все деньги в Иерусалим — Иакову и компании.
А теперь, видимо, перестал. Вот на него и наехали.
Павел не раз ещё оправдывался за эти деньги — его глубоко уязвляли обвинения в мздоимстве.
Да, грызня стояла нешуточная. Иоанн не к восстанию призывал, он всего лишь агитировал за разборки с партией Павла, который начал приобретать слишком большое влияние на массы.
«Это ропотники, ничем не довольные, поступающие по своим похотям (нечестиво и беззаконно); уста их произносят надутые слова; они оказывают лицеприятие для корысти».
Павел действительно был самым красноречивым среди апостолов. А лицеприятие для корысти?
Ну, что же, и Пётр и Павел запросто обедали с генералами и губернаторами, их интересовала власть.
Иаков же и его партия дальше синедриона не выходили. Их планы не шли дальше того, чтобы подмять под себя верхушку иудейского духовенства и управлять Иудеей — не больше. Таков был план Иисуса.
Поэтому были двенадцать апостолов и семьдесят учеников. По одному апостолу на колено и семьдесят мудрецов синедриона. Теневой кабинет, так сказать.
Но Пётр этот план пересмотрел, когда стало ясно, что возглавить церковь ему не удастся и все обещания Иисуса останутся пустым звуком — пока в Иерусалиме всем заправляет его брат, Иаков.
«Это люди, отделяющие себя от единства веры…»
Пресвитерам не нравилось хождение Павла в Грецию и Рим. Фактически, он создавал новую церковь.
«К одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью».
Вот такой финальный призыв — то ли к инквизиции, то ли к джихаду.
Отношение к плоти — второй (после национальной принадлежности) отличительный момент между партиями.
Иаков и компания настаивали на крайнем аскетизме (для прихожан и рядовых членов) и полном отречении от всего мирского.
Пётр и Павел не были столь суровы — кто бы к ним тогда пошёл из гедонистов еллинов и сластолюбцев римлян?
Послание к римлянам.
Вот и начались послания Павла. Этот парень был неугомонным.
Он не только превзошёл всех остальных апостолов количеством своих подвигов, но и написал больше, чем все остальные, вместе взятые.
«Павел, раб Иисуса Христа, призванный Апостол, избранный к благовестию Божию… Чтобы во имя Его покорять вере все народы… Всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим».
Он очень дорожил своим призванием и размахом задачи. Впрочем, вполне заслуженно.
«Вера ваша возвещается во всем мире. Я весьма желаю увидеть вас, чтобы преподать вам некое дарование духовное…»
А ведь в Риме, получается, уже была христианская община. Интересно, когда он писал это послание?
«Я многократно намеревался придти к вам, но встречал препятствия (даже доныне)»
Кажется, он писал это, сидя в кессарийском централе. А может быть, и нет.
«Я должен и еллинам и варварам, мудрецам и невеждам. Что до меня, я готов благовествовать и вам, находящимся в Риме. Ибо я не стыжусь благовествования Христова».
Конечно, не стыдится. Он гордится своей миссией! И слышны отголоски перепалки Иакова с Петром.
«Вот ты называешь себя иудеем, и успокаиваешь себя Законом, и хвалишься Богом, и знаешь волю Его, и разумеешь лучшее, научаясь из Закона, и уверен о себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев: как же ты, уча другого, не учишь себя самого?
Проповедуя не красть, крадешь? Говоря: “не прелюбодействуй”, прелюбодействуешь? Гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься Законом, а преступлением Закона бесчестишь Бога?»
У Павла был большой козырь — он вырос фарисеем и Писания знал назубок, в отличие от неграмотных рыбаков и сына плотника.
Но ещё больше преимущества ему давала вера в то, что он говорил. Он верил, а старшие апостолы — нет.
Они сомневались в словах Иисуса даже в день распятия. И в воскресение его не верили. И воскресшего не узнали (его никто бы не узнал, ведь Иоанн и Иисус — не одно лицо), но их просто убедили.
А что касается Иакова, то он вообще считал брата полоумным и не скрывал этого.
И не был он апостолом, как его называют. Иисус Иакова никуда не посылал. Нет, возможно, и посылал, но не проповедовать — это уж точно.
Просто Иаков, когда увидел, что дело пахнет властью и очень большими деньгами, сразу обратился, стал важным до неприличия и неприступным, как Джомолунгма.
«Итак, если необрезанный соблюдает Закон, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание?.. Какое преимущество быть иудеем, или какая польза от обрезания?..
Имеем ли преимущество? Нисколько. Ибо мы уже доказали, что как иудеи, так и еллины, все под грехом… Неужели Бог есть Бог иудеев только, а не язычников? Конечно, и язычников, потому что один Бог…»
Павел не только отвечает на обвинения ортодоксов, но и убеждает римлян в своей правоте. Видимо, кто-то говорил им иное.
«Мы говорим, что Аврааму вера вменилась в праведность. Когда вменилась? По обрезании или до обрезания? Не по обрезании, а до обрезания. И знак обрезания он получил, как печать праведности…»
Нет, не зря он провел время в Афинах, споря с софистами. Эти могли научить словесным поединкам.
«Получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждой славы Господней. И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает…»
Ай, молодец! А теперь надо немножко пострелять не столько по иудеям, сколько по Иакову с Иоанном, которые призывали соблюдать Закон.
«Разве вы не знаете, братия (говорю знающим Закон), что Закон имеет власть над человеком, пока он жив?.. Так и вы, братия, умерли для Закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому…»
Это для начала. Дескать, если ты принимаешь Христа, то иудейский Закон не имеет над тобой власти, даже если ты обрезан. А дальше — больше.
«Мы знаем, что Закон духовен, а я плотян, предан греху… Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю что хочу, а что ненавижу, то делаю… Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с Законом, что он добр, а потому уже не я делаю, а живущий во мне грех…»
