Фотограф - Гектор Шульц
– Адриан.
– Чего?
– Меня зовут Адриан, а теперь перестань корчить из себя неведомую пафосную ебанину и представься, – буркнул я в ответ на её тираду. Брюнетка слабо улыбнулась и повернулась к Нему. Он молча сидел в своем кресле, потягивал коньяк и, казалось, не обращал на нас никакого внимания.
– Новенький? – спросила она.
– Новенький. И ему нужна твоя помощь. Я слишком занят, чтобы самолично разбираться с его проблемами. А ты в последнее время обленилась, плюс не помешает тебе вспомнить то, за что Я тебя выбрал.
– Окей. Ты босс, – хмыкнула она, открывая дипломат и вытаскивая из него кипу бумаг и блокнот в добротной кожаной обложке. – Тогда не будем терять времени. Новенький, на будущее. Если ты не уважаешь мое время, то я тебя урою. Если мне покажется, что ты не внимаешь моим советам, я тебя урою. И если мне не понравится, как ты на меня смотришь…
– Ты меня выебешь. Понял, – кивнул я, закуривая сигарету. Противный дым куснул легкие, но я сдержал кашель и гадко улыбнулся гостье.
– Именно.
– А Он… – я удивленно закрыл рот, когда увидел, что кресло у окна опустело, а пустой стакан валяется рядом с ним. – Как обычно, съебался не попрощавшись.
– Неважно. Его не заботит, чем мы тут будем заниматься. Ему важен результат.
– Слушай, пока мы не начали… – я замялся, но она, видимо, поняла, какой вопрос витает в моей голове, холодно улыбнулась и, расстегнув верхнюю пуговицу своей рубашки, показала мне три шрама, которые обычно оставлял гребаный капроновый шнур.
– Да, я такая же, как ты.
– Как тебя зовут?
– Тебе не похер?
– Предпочитаю знать имена тех, с кем работаю.
– Вив.
– Вив?
– Вив. Не Вивиан, не Оливия, не Вифания. Вив, – буркнула она, не отрывая взгляда от бумаг и что-то записывая в блокнот.
– Сколько ты уже с ним?
– Долго, – отвечала она коротко и резко, из-за чего мне захотелось ей врезать. Схватить стул или ту старую лампу и уебать по короткостриженной башке, покуда оттуда мозги не вытекут. Очередная дрянь с манией величия и дикими тараканами в голове, ставящая себя превыше всего остального.
– Ладно, – вздохнул я и, поднявшись с дивана, отправился на кухню за новой банкой пива и коньяком. А когда вернулся, то увидел, что она сидит с задумчивым лицом и смотрит на пустое кресло, где еще пятнадцать минут назад сидел наш Хозяин.
Протянув ей бокал, я вернулся на диван и, откинувшись, внимательно посмотрел на неё. Вив было около тридцати, но черные глаза, которые продолжали странно светиться, казались еще старше. Небольшие морщинки под глазами, но кожа ровная и… идеальная, что ли. Такую кожу я видел у женщин, которые половину своей жизни проводили в салонах красоты, принадлежащих падшим русским княгиням. И не в таких салонах, где ваши щеки мажут китайской кончиной, а салонах, где средний чек за услуги исчислялся четырехзначными суммами. Только руки у Вив выглядели старыми. Синие вены проглядывали через бледную кожу, покрытую пигментными точками. Ногти, хоть и аккуратные, пожелтели, а мизинец на левой руке был когда-то поломан, да так и не смог срастись правильно.
– Всё рассмотрел? – буркнула она, смотря на меня исподлобья. Я кивнул, и она нехотя улыбнулась. – Ты не похож на большого говнюка, а я в говнюках мастер.
– Просто я немного пьян. Дай мне выпить еще пару банок и увидишь меня во всей красе, – съязвил я. – Только что ты не хотела со мной разговаривать, а теперь, если мне не чудится, пытаешься завести беседу?
– Ага. Я твои работы посмотрела, пока ты на кухню ходил, – она кивнула в сторону компьютера. На мониторе виднелась фотография Воробушка с отцом. Иногда я просто так смотрел на неё и гадал, почему у меня не было отца, который бы меня так любил.
– Не слишком вежливо.
– Да мне похуй на вежливость, дружок. Я просто делаю свою работу. И раз я здесь, то рано или поздно все равно бы увидела твои работы. Я буду развивать твой бренд.
– Чего?
– Что слышал, – огрызнулась она. – Или ты думал, что Он меня сюда позвал, чтобы я с тобой потрахалась?
– Нет, что ты. Я только на минет надеялся.
Она, фыркнув, рассмеялась и показала средний палец.
– Он недоволен, что твой ручеёк душ – маленький и ничтожный. Те, кто к тебе сейчас идут, тоже маленькие и ничтожные. Самые темные души ходят лишь к тем, кто такой же, как они. Известный и популярный. Понятно?
– Немного.
– Политики, дружок. Воротилы финансового мира. Владельцы многомиллионных компаний. Знаменитости. В этих ублюдках говна столько, что они им захлебываются. Сколько молчит твой фотоаппарат после получения очередной души?
– Когда как. От трех до пяти дней обычно.
– А мой молчит три недели.
– Так ты тоже?..
– Естественно, блядь! Я такой же фотограф, как и ты. Только, в отличие от тебя, я сумела раскрутить себя, как ебаный бренд.
– Погоди. Ты же Вивиан Коннолли! – ахнул я, вспомнив, где видел это надменное лицо. – Ты еще какого-то голливудского актера нахер послала в прямом эфире…
– Вив, – процедила она. – Вивиан – это для них. И, да… послала. Ему не портрет был нужен, а моя пизда. Больной выблядок.
– Охренеть. Автограф дашь? – усмехнулся я. Вив покачала головой и сквозь зубы ругнулась. – Шучу. Но один вопрос-таки задам. Каково там? Ну, наверху.
– Дерьмово, дружок. Говна там побольше, чем здесь. Здесь ты видишь это говно вокруг себя: в подъезде, в лифте, на улице, а там этим говном наполнены люди. Это страшнее. Ладно, хватит меня пытать. Скорее займемся делом, скорее я отсюда уеду. Воняет у тебя, как у бомжихи в пизде.
– Есть такое, – кисло буркнул я, понимая, что она права. Мой дом так и сочился говниной, как души тех, кого я фотографировал.
За трое суток Вив проделала колоссальную работу. Она сделала мне идеальный контент-план для Инстаграм, который я должен был выполнять невзирая на похмелье и прочие прелести одинокой жизни. Она совершила несколько звонков и договорилась о моей персональной выставке. И главное, она ни словом не обмолвилась о моем прошлом и о том, как я, в частности, стал работать на Него. Он, к моему удивлению, все то время, что я проводил с Вив, в гости не заявлялся. Да и, честно говоря, если бы заявился, то увидел бы, как мы спорим до ебаной пены в уголках губ над
