Чак Паланик - Бойцовский клуб (пер. В. Завгородний)
Ну ладно, забудь.
Глава 27
КАК ЭТО ГОВОРИТСЯ УБИВАЕШЬ ТОГО, КОГО ЛЮБИШЬ… ну, работает и наоборот.
И оно таки работает и наоборот.
Этим утром я отправился на работу. Там были полицейские заграждения между зданием и парковкой, полиция в дверях, снимающая показания у людей, с которыми я работал. Люди толпятся вокруг.
Я даже не стал выходить из автобуса.
Я — Холодный Пот Джека.
Из автобуса я вижу, что окна от пола до потолка на третьем этаже моего офиса выбиты, и внутри пожарный в грязном жёлтом костюме ходит по сгоревшим панелям подвесного потолка. Дюйм за дюймом из разбитого окна показывается дымящийся стол, который выталкивают двое пожарных. Наконец, стол наклоняется, скользит и падает быстрых три этажа на тротуар, и приземляется скорее с ощущением, чем со звуком.
Разбивается, и всё ещё дымится.
Я Комок В Желудке Джека.
Это мой стол.
Я знаю, что мой босс мёртв.
Три способа сделать напалм.
Я знал, что Тайлер собирается убить моего босса. Когда я услышал запах бензина на моих руках, когда я сказал, что хотел бы уволиться с работы — я дал ему разрешение. Чувствуй себя как дома. Убей моего босса.
О, Тайлер.
Я знаю, что компьютер взорвался.
Я знаю это, потому что Тайлер это знает.
Я не хочу знать этого, но — ты берёшь дрель с самым тонким сверлом и просверливаешь отверстие сверху в мониторе компьютера.
Все космические мартышки знают это. Я печатал эти бумаги для Тайлера.
Это новый вариант бомбы в лампочке, когда просверливаешь дыру в лампочке и наполняешь её бензином. Замазываешь отверстие воском или силиконом, потом вкручиваешь лампочку в патрон и даёшь кому-нибудь войти в комнату и щёлкнуть выключателем.
В кинескопе компьютера может поместиться намного больше бензина, чем в лампочке.
Катодно-лучевая трубка. Ты или удаляешь пластиковый корпус кинескопа, это довольно легко, или работаешь сквозь вентиляционную панель наверху корпуса.
Для начала ты должен отключить монитор от источника питания и от компьютера.
То же можно проделать и с телевизором.
Главное — пойми, что если проскочит искра, даже статическое электричество с ковра, то ты мертвец. Кричащий, сгорающий заживо мертвец.
Трубка катодного луча может накапливать триста вольт пассивного электрического заряда. Так что сначала замкни толстой отверткой главный конденсатор в блоке питания.
Если на этом этапе ты умер, значит, ты использовал отвертку с неизолированной ручкой.
Внутри катодной трубки вакуум, так что когда ты просверлишь её, трубка втянет воздух с лёгким свистом.
Рассверли маленькое отверстие сверлом побольше. Потом ещё чуть больше. Пока не сможешь просунуть воронку в отверстие. Потом заполни ёмкость взрывчаткой на выбор. Самодельный напалм подойдет. Бензин, смешанный с замороженным апельсиновым концентратом, или наполнителем из кошачьего туалета.
Неплоха взрывчатка из перманганата поташа с сахарной пудрой. Мысль в том, чтобы смешать ингредиент, горящий очень быстро, со вторым ингредиентом, который будет поставлять достаточно кислорода для горения. Быстрое горение — это взрыв.
Пероксид бария и цинковая пыль.
Нитрат аммиака и алюминиевая пудра.
Nouvelle cuisine[87] анархии.
Нитрат бария под соусом серы, приправленный древесным углем. Порох.
Bon appetit[88].
Наполни этим корпус монитора, и когда кто-либо включит питание, пять или шесть фунтов пороха взорвутся ему в лицо.
Проблема в том, что мне вроде как нравился мой босс.
Если ты мужчина, христианин, американец, то твой отец — это твоя модель Бога. Иногда ты находишь отца в карьере.
Тайлеру мой босс не нравился.
Полиция будет искать меня. Я был последним, кто уходил из здания вечером прошлой пятницы. Я проснулся за столом, запотевшим от моего дыхания, и Тайлер в телефоне, говорящий мне: выходи. У них машина. У них «Cadillac».
На моих руках всё ещё был бензин.
Механик из бойцовского клуба спросил: что ты хочешь сделать до того, как умрёшь?
Я хотел бросить работу. Я дал Тайлеру разрешение. Чувствуй себя как дома. Убей моего босса.
От взорванного офиса я еду на автобусе до конечной — площадки, усыпанной гравием. Здесь начинаются пустыри и перепаханные поля. Водитель достает пакет с завтраком и термос, смотрит на меня в зеркальце заднего вида.
Я пытаюсь придумать, куда я могу пойти, где полиция не будет меня искать.
С места в конце салона я вижу около двадцати человек, сидящих между мной и водителем. Я считаю их затылки. Двадцать бритых голов.
Водитель поворачивается на кресле ко мне, сидящему на заднем сиденье.
Мистер Дёрден, сэр, я действительно восхищаюсь тем, что вы делаете.
Я никогда его раньше не видел.
Вы должны простить меня за это, сэр, говорит водитель. Комитет говорит, что это ваша собственная идея.
Бритые головы поворачиваются, одна за одной. Потом, один за одним, они встают. У одного в руке тряпка, и ты чувствуешь запах эфира. У ближайшего — охотничий нож. Человек с ножом — это механик из бойцовского клуба.
Вы смелый человек, сэр, говорит водитель автобуса, если сделали самого себя целью домашнего задания.
Механик говорит водителю: заткнись. Стой на шухере и молчи.
Ты знаешь, что у одной из космических мартышек — резиновая лента, чтобы обмотать тебе мошонку.
Они заполняют переднюю часть автобуса.
Механик говорит: вы знаете правило, мистер Дёрден. Вы сами это говорили. Вы говорили, что если кто-нибудь когда-нибудь попытается закрыть бойцовский клуб, даже вы сам, то мы должны отрезать ему яйца.
Гонады. Balls. Huevos. Тестикулы.
Представь всё самое дорогое замороженным в коробке для завтрака в морозилке «Мыловаренной компании Paper Street».
Вы знаете, что сопротивляться бесполезно, говорит механик.
Водитель жует свой сэндвич и смотрит на нас в зеркальце заднего вида.
Полицейская сирена воет, приближаясь. Трактор ползёт через поле вдалеке. Птицы. Окно в конце салона автобуса полуоткрыто. Облака. Сорняки растут на границе площадки с гравием. Пчелы или мухи жужжат меж сорняков.
Нам нужно кое-что, говорит механик из бойцовского клуба. На этот раз это не просто угроза, мистер Дёрден. На этот раз нам придётся их отрезать.
Водитель автобуса говорит: это полиция.
Сирена приближается к автобусу.
Чем я должен защищаться?
Полицейская машина подъезжает к автобусу, синие и красные огни сверкают сквозь ветровое стекло автобуса, и кто-то снаружи кричит: эй там, внутри!
И я спасён.
Вроде того.
Я могу рассказать полицейским о Тайлере. Я расскажу им всё о бойцовском клубе. Может быть, я сяду в тюрьму, но Проект «Увечье» — это будет уже их проблема. И я не буду сидеть, уставившись на нож.
Полицейский заходит в автобус и первое, что он говорит: вы его уже порезали?
Второй полицейский говорит: давайте быстро, выписан ордер на его арест.
Потом он снимает фуражку и говорит мне: ничего личного, мистер Дёрден. Приятно, наконец, с вами познакомиться, сэр.
Я говорю, вы все совершаете большую ошибку.
Механик говорит: вы говорили нам, что скажете это, сэр.
Я не Тайлер Дёрден.
Вы говорили, что скажете и это тоже, сэр.
Хорошо, я — Тайлер Дёрден. Да, это я. Я Тайлер Дёрден, и «устанавливаю правила. И я говорю: положи нож.
Да-да-да, говорит механик. Он на середине прохода с ножом в руке перед собой. Сэр, вы говорили, что уж это вы точно скажете.
Я изменяю правила. Можете оставить бойцовский клуб, но мы больше не будем никого никогда кастрировать.
Механик оглядывается через плечо: какое у нас пока лучшее время?
Кто-то отвечает: четыре минуты.
Механик спрашивает: кто-нибудь засекает?
Оба полицейских уже вошли в автобус, один смотрит на часы и говорит: минутку. Подожди, пока стрелка не дойдет до двенадцати.
Полицейский говорит: девять.
Восемь.
Семь.
Я прыгаю в открытое окно.
Мой живот врезается в тонкую металлическую окантовку окна, и позади меня, механик кричит: мистер Дёрден, сэр! Вы нам время похерите!
Наполовину свесившись из окна, я хватаюсь за чёрную резину покрышки заднего колеса. Я хватаюсь за обод и пытаюсь протащить себя через окно. Кто-то хватает меня за ногу и тащит назад. Я кричу маленькому трактору на расстоянии: эй! Эй! Моё лицо горячее от прилива крови. Я вишу вверх ногами. Я вытаскиваю себя понемногу. Руки вокруг моих колен тянут меня обратно. Мой галстук лезет в лицо. Мой пояс цепляется за окантовку окна. Пчелы и мухи и сорняки в нескольких дюймах передо мной и я кричу: эй!
Руки вцепляются в мои брюки, тянут меня обратно, стягивая с меня брюки и пояс.
Кто-то внутри автобуса кричит: одна минута!
Мои туфли слетают с ног. Мой пояс застряёт в окне.
