Уве Вандрем - Тишина всегда настораживает
Вскоре разведчики пересекли границу учебного поля и оказались на территории «противника». Они промочили ноги, преодолевая канавы, шлепая по трясине. Не быть замеченными, а самим все видеть.
Вверх по полевой дороге, на хутор, проехал мотоцикл с двумя солдатами. Осторожно, противник! Хайман собрал группу и приказал своим людям записывать все, что взято на заметку.
Неподалеку от въезда во двор хутора Хайман рассредоточил своих подчиненных. Эдди замаскировался у сарая, Бартельс подобрался к дому, Шпербер должен наблюдать с дерева. Хайман показал ему на дуб, росший неподалеку.
Шпербер легко взобрался на дерево. Было ветрено, но ветки дуба едва шевелились. Йохен поднялся почти до макушки дерева.
Хутор был виден не особенно хорошо. Шпербер отметил расположение зданий, оценил подходы к ним с северной стороны, пересчитал отдельные крыши и записал: «Гофрированное железо, телевизионная антенна, куча навоза, азимут сорок пять; насос на соединительной оси, дым от сжигания бурого угля из одной трубы. За время наблюдения три местных жителя попали в поле зрения: мужчина с бидоном молока и женщина с ребенком и детской коляской. Разговоры людей из-за кряканья уток белого цвета услышать было невозможно».
Через пятнадцать минут все собрались за кучей мусора, чтобы доложить о результатах наблюдения. Начал Бартельс:
— Две женщины, один мужчина, четверо детей от шести до четырнадцати лет собрались за столом. Женщина, сидящая у стены, играла на гитаре, мужчина читал вслух газету о похищении президента, дискуссия о мерах по вооруженной защите свободного мира, большинство требует изменения конституции. Через некоторое время группа местных жителей села за стол и начала что-то черпать из большой алюминиевой кастрюли. Запахло чечевичной похлебкой. Затем дети ушли из кухни во двор и начали играть с деревянными ружьями.
Из-за опасности быть обнаруженным Бартельс спрятался в чулан для инструментов. Там находились лопаты, навозные вилы, грабли, карбидная лампа, тачка, бутылки с керосином, скипидаром, нашатырным спиртом, стояли верстаки и сверлильный станок. На стене висели различные инструменты. В одном углу лежали трубы, моток цинковой проволоки, пара резиновых сапог.
Хайман пометил все это у себя в записной книжке.
Затем настала очередь Эдди. Его сразу же почуял щенок, который, очевидно, хотел играть и любил, чтобы его гладили. На вопрос Хаймана, какой породы щенок, Эдди ответить не мог. Затем Эдди со щенком на руках подошел к окну, которое вело в спальню, и остановился, наблюдая за тем, что там происходит. В поле наблюдения попали мужчина около пятидесяти лет и женщина старше сорока лет, которые занимались любовью.
— Половое сношение, — пробормотал Хайман.
Шпербер доложил о результатах своих наблюдений коротко:
— Ничего существенного замечено не было.
Хайман спросил:
— Ничего?
— Ничего.
Из перечисленных отдельных докладов, повествующих о жизни крестьян, Хайман составил красочное разведдонесение. Бартельс передал его по рации:
«Во время приближения к хутору проехал джип с опознавательными знаками ABC…»
— Почему ты не скажешь, что это был признак наличия у противника ядерного оружия? — спросил Бартельс как бы между прочим.
— Заткнись, — прошептал Эдди. — Бартельс знает, что нужно делать.
— Тихо! — промолвил Хайман. — Продолжайте, Бартельс! «Два пассажира — мужчина и женщина. В хуторе обнаружены три женщины, которые предположительно постоянно проживают здесь, и комиссар Национальной народной армии, который вел политическую обработку женщин и готовил их к партизанской деятельности. Жители настраивают себя на это пением патриотических песен. Даже дети и те занимаются во дворе подготовкой к стрельбе».
— Грошовые сказки, — промолвил Шнербер.
— Ты не должен принимать это за чистую монету, — успокоил его Беднарц.
Хайман продолжал далее:
— «В помещении отмечены случаи братания с фельдфебелем ННА. В мастерской обнаружены материалы и инструмент для изготовления зажигательных бутылок и мин, а также три автомата. На крыше дома десятиметровая антенна для УКВ-приемопередатчика. Перед въездом на хутор вырыты окопы полного профиля. На дубе артиллерийский наблюдательный пункт, прикрываемый легким зенитным орудием».
Шпербер захохотал:
— Тебе бы работать в секретной службе, Хайман!
Когда они вернулись обратно, Кубик сказал, что группа «Зонде» работала отлично, с выдумкой.
* * *Утром в первый день маневров их разбудили в три часа. Солдаты получили сухой паек, облачились в полевую форму. Фельдфебель ознакомил личный состав с организационными вопросами. Командир роты поднял их патриотический дух. Проверка боевой готовности, тренировка самообладания, самовоспитания, каждый отвечает за всех.
Затем на рассвете подкатила колонна транспортных автомашин. Джипы с работающими моторами жужжали в ожидании большого начальства. Впервые можно было видеть шоферов в полной полевой форме, вооруженными, в касках с маскировочными сетками. Расчеты заняли свои места. Шлагбаумы были подняты постовыми. В предутренних сумерках ландшафт казался сказочным. Отдельные деревья на обочине дороги выплывали из тумана, как шары.
Колонна уже полчаса находилась в пути, когда взошло бледное, словно покрашенное мелом, солнце.
— Маневры, — сказал Кубик, садясь в кабину водителя первой автомашины, — это незабываемое событие. О них вы будете рассказывать вашим внукам. Это воспринимается почти всерьез. Спросите первого встречного старого служаку.
Дорога стала неровной. Новобранцы подпрыгивали на деревянных скамейках. Они сидели молча, заспанные, однако рассматривали все с любопытством, наблюдая за убегающим ландшафтом.
На повороте автострады Шпербер увидел всю колонну, которая тянулась по земле, как длинная гусеница. Там и сям носились посыльные. Около шести часов колонну начали все чаще разрывать гражданские машины, которые, пытаясь обогнать, сигналили светом и прижимались к военным грузовикам. Очевидно, вырваться из вереницы автомашин бундесвера и обогнать их было нелегко.
Военные вертолеты кружили над колонной, зависали в воздухе, разворачивались и улетали.
Оливкового цвета грузовики, оливковые танки, оливковые надувные лодки, палатки, посуда, полевая форма, каски, оливковые гамаши, ремни, портупеи, кальсоны, рубашки, средства противоатомной защиты, фуражки. Все защитного оливкового цвета.
Последняя неделя подготовки молодого солдата закончена. Они вступили в оливковое царство, погрузились в коровье дерьмо, как бы вымазались коровьим навозом.
Гороховая похлебка, чечевичная похлебка, бобовая похлебка и на первое и на второе. Зеленая капуста, шпинат, зеленый салат. Оливы приходится заглатывать, оливами рвать, оливами испражняться, думать одинаково — тоже под цвет олив. Человечки-оливы имеют одинаковые чувства и страсти. Мы набрасываемся на всех не похожих на оливы. Мы не экономим оливковый цвет, мы с этим не шутим. Оливковая расцветка становится все гуще. Оливки заполняют все вокруг. Скоро даже наше знамя станет оливково-зеленым и часового у шлагбаума как бы навсегда втиснут в будку оливково-болотного цвета.
Шпербер несколько раз засыпал и вновь просыпался от сигналов обгоняющих автомашин.
Примерно в восемь часов они свернули с автострады, и через час езды сначала по светло-зеленой, затем словно покрытой темной хвоей местности колонна остановилась. Унтер-офицеры выпрыгнули из кабин и подали команду: «Слезай».
На тонких вехах кое-где были укреплены указатели с сокращенными наименованиями воинских подразделений. Они привели взвод к сборному пункту. С одной стороны дороги здесь была опушка леса с порослью, похожей на кустарник. Щиты на противоположной стороне дороги предупреждали: дальше начинается опасная зона. На земле повсюду валялись гильзы учебных патронов, осветительных ракет. Виден был полуобвалившийся окоп. Следы колес расходились, в разные стороны.
Гусеничные машины выгрызли в песчаном грунте глубокие колеи. Осталось лишь несколько рощиц, островками выделявшихся среди кустов. Повсюду, как шмелиные рои, урчали моторы.
Их подразделение выбросили в район сосредоточения. Обе батареи расположились позади, за первыми деревьями. И обер-лейтенант из шестой ознакомил солдат с обстановкой: «красные» наступают с востока. Они уже заняли важные узловые пункты и массированными воздушными ударами парализовали некоторые военные и гражданские аэродромы. Они продвигались вперед, несмотря на все усиливающееся сопротивление «синих», но направлению к важным промышленным центрам западных областей. Сразу же после начала военных действий отмечена активность партизан. Вражеские парашютисты перебрасываются через линию, фронта, развертывают диверсионную деятельность и пытаются захватить атомную электростанцию. «Синим» во все возрастающей степени оказывают содействие их союзники как в воздухе, так и на суше. Они принимают все меры к тому, чтобы завоевать господство в воздухе.
