Дэвид Боукер - Что я думаю о женщинах
— Натали, будь справедлива! Пройти твое испытание абсолютно невозможно!
— Неправда. Трудно — да, но возможно. Я вздохнул: ну что тут скажешь?
— Людям помогать нелегко, — с бесконечным терпением произнесла Натали. — И любить их далеко не всегда просто. Но придется стараться: иначе мое расположение не вернешь.
Я отправился в гости к Чарльзу: судя по всему, он один мог меня выручить. Приятель жил в городке Сейл графства Чешир на втором этаже большого дома, первый этаж которого занимал его сварливый отец. Давно перестав изображать нормальные отношения, они с Чарльзом теперь каждый жили отдельной жизнью и пользовались отдельным входом.
Ну и порядки в этой семье! Сыну позволялось бесплатно проживать в доме, потому что отец ни за что не хотел оставаться один и потому что сын ни за что не хотел платить за аренду. При этом они друг друга на дух не выносили и общались при помощи сложной системы постукиваний и в чрезвычайных ситуациях — максимально сжатых фраз. Трудно сказать, чего в этом разрыве было больше: редкой мудрости или исключительной тупости.
Чарльз жил среди художественного беспорядка. На его этаже все безумно дорогое, но либо стоит не на своем месте, либо покрыто толстым слоем пыли. Сегодня он казался слегка раздраженным и не в своей тарелке. Такое, я и раньше замечал, неизменно происходило, когда наступал его черед принимать у себя клуб. В большинстве случаев Чарльз был нашим придворным клоуном: что бы ни стряслось, никогда не падап духом и нас тормошил. Но здесь, на своей территории, ему было труднее притворяться, что жизнь — большая шутка, наверное, потому что вокруг были обломки собственного одинокого, совершенно несмешного существования.
Тем не менее он принес мне кофе и убрал на пол стопку новых книг в бумажных обложках, чтобы я мог сесть. Пригубив кофе, я выложил оранжевый файл формата А4. Время от времени Чарльз беспокойно на него поглядывал, возможно, предполагая, что внутри скрывается его судьба.
— Переходи к делу, парень, — не вытерпел он. — Чем могу помочь?
Я рассказал, как Натали отреагировала на признание в любви, как потребовала выполнить целый ряд заданий, начиная с перевоспитания Джозефины.
— Боже мой! — мрачно пробормотал Чарльз, — Эта девка сумасшедшая!
— Знаю, но я все равно ее люблю.
— Нет, нет, так не пойдет! Парень, разве можно вешать на себя сумасшедшую? Она же до конца жизни будет то слона из-за пазухи требовать, то еще что-нибудь. А в первую брачную ночь заявит: “Обрати Папу Римского в буддизм, тогда покажу свои прелести, причем издалека!” Да кем она себя возомнила? Принцессой из сказки гребаных братьев Гримм? Пошли ее королевское высочество куда подальше вместе со всеми выкрутасами!
— Не могу, Чарльз, я ведь люблю ее! К тому же нельзя забывать об Эрике…
— Ну, совет ты получил, — вздохнул приятель, — остальное, как сказал бы любой циничный ублюдок, твое дело.
— Чарльз, мне не совет нужен, а помощь.
— Если ты о деньгах, то с наличностью у меня сейчас туго.
— Нет, речь не о деньгах, а о Джозефине. Она хочет стать актрисой, а ты режиссер.
Чарльз поежился.
— Позволь мне закончить! — попросил я. — Если бы ты устроил ее статисткой или дал хотя бы одну строчку, я бы показал Натали, что по крайней мере пытался. А для Джо это будет лучше, чем сниматься в “Задолбай меня до полусмерти”.
— Гай, похоже, ты недопонимаешь, — вкрадчиво начал Чарльз, — что телевидение работает по несколько иной схеме. У нас есть менеджеры по подбору актеров, так что компетенция не совсем моя.
Без лишних слов я достал из оранжевого файла номер “Красных щечек”, который купила Натали. Раскрыв на соответствующей странице, передал журнал Чарльзу. Ему тут же стало не до кофе, тяжелая челюсть отвисла; жмурясь от удовольствия, он рассматривал картинки.
— Джо в черной шляпе, — уточнил я.
— Боже милостивый! — наконец воскликнул он. — У нее сенсационная грудь! Не хуже, чем у чертовых Спасательниц Малибу… Совершенно потрясающая!
— Да, фигурка класс!
— И ты утверждаешь, что неоднократно сливался с такой девушкой в экстазе?
— Да не с такой, а с этой самой! С этой самой девушкой, Чарльз. Послушай, я хочу, чтобы она не просто сверкала титьками, а сказала хотя бы пару слов.
Понимаешь? Нужна крошечная, но ролька, иначе Натали скажет, что я перекидываю Джо из одного порнофильма в другой.
Поведение приятеля изменилось до неузнаваемости: теперь он из кожи вон лез, стараясь помочь.
— Конечно, конечно, идея ясна. В любом случае телекомпания “Гранада” титьки крупным планом и откровенный разврат не показывает. Лично я с удовольствием рассмотрел бы некоторых девиц из “Улицы Коронации” поближе, а ты? В любом случае, парень, скажи, как связаться с этой девушкой, и я сделаю, что могу.
Мы еще немного поболтали, я черкнул на листочке телефон и адрес Джозефины и дал Чарльзу. Затем хотел забрать “Красные щечки”, однако приятель буквально вырвал журнал из рук.
— М-м, а это лучше оставь! Естественно, для чисто ознакомительных целей, понимаешь?
Я понимал.
На следующее утро, когда Нат играла в саду с Эриком, а я чистил унитаз, зазвонил телефон. Я бросился вниз, надеясь, что это Чарльз, но вместо этого услышал голос пожилой представительницы среднего класса.
— Гай? Гай Локарт?
— Да, — отозвался я, не догадываясь, кто звонит.
— Это Ариадна.
— Ой… — Я набрал в легкие побольше воздуха.
— Что ты делаешь? — с бесконечной усталостью спросила она. — Вернее, чего добиваешься?
— А-а, — протянул я, — вы читали мою статью?
— Ерунда, гребаная ерунда! — воскликнула она, демонстрируя сдержанность и рассудительность впавшей в климакс инспекторши дорожного движения. — Что я тебе сделала? Чем заслужила, чтобы меня описывали… где же это? (Шелест страниц.) Вот… “скрипучий, как у лошади голос”… “толстая золотисто-коричневая корка на лице”… “ничего не знает о жизни, любви или приличном оргазме”. За что, Гай? За что?
— Других я тоже оскорбил… Вы еще легко отделались.
— Да неужели? По-моему, ты больше всех себя пожалел…
— Нет, я такое же ничтожество, как остальные, но по крайней мере я знаю об этом. Или, другими словами, в стране говнюков человек с туалетной бумагой — король.
— Ты что несешь? Да у тебя язык заплетается! Гай, ты наркотики принимаешь?
— Нет, но раз мы заговорили о лекарствах, как продвигается гормонозаместительная терапия? Есть надежда наконец-то превратиться в женщину?
Ариадна тяжело вздохнула.
— Думаю, разговор стоит перенести на более поздний срок, когда ты будешь отвечать за свои слова.
— Я отвечаю за свои слова! — в изнеможении заорал я. — Таков настоящий Гай Локарт — мерзкий, циничный ублюдок.
— Милый, после всех испытаний ты стараешься сорвать злость на других. Но меня не обманешь… Это же я, твоя Ариадна!
Нет ничего ужаснее, чем жечь за собой мосты, а потом слышать за спиной бодрую сирену пожарных машин.
— Ариадна, увольте меня! Я лгун и обманщик.
— Уволить? С какой радости я должна тебя увольнять?
— Потому что я ничтожество! Обманщик и воинственный шовинист.
— Даже если бы эта очевидная ложь была правдой, ты мой лучший писатель.
— Я шарлатан, Ариадна, я обманывал вас и ваших дегенераток читательниц.
— Уверена, ты поправишься. Не принимай так близко к сердцу, милый! Это же просто журнал, который продает рекламную площадь! Расслабься, Гай! Ты мой навсегда! Позвони через пару дней, когда придешь в себя…
Ариадна спокойно повесила трубку, оставив меня в полном смятении. Я-то ожидал собачины и обливания друг друга потоками черной желчи, на крайний случай даже две шпаргалки приготовил:
1) Ты старая кошелка, а задница, как вяленый помидор.
2) Когда кладешь ногу на ногу, твоя промежность скрипит, как несмазанная дверь.
Теперь из-за неожиданной учтивости начальницы оба оскорбления пропадут впустую. Не использовать же их для мамы, которая никогда не видела вяленых помидоров и не употребляет слово “промежность”.
Через девять дней позвонила взволнованная Джо: Чарльз предложил маленькую роль в новом драматическом сериале телекомпании “Гранада”. Отличная новость, я буквально пел от радости!
— Роль не особенно большая, — пояснила блондинка. — Но Чарльз говорит, она важна для моего артистического… как же его…
— Развития?
— Не-а, на “с” начинается.
— Становления?
— Угу, стоновления.
— И что именно делает твоя героиня?
— Ну, пока не знаю.
— Джо, он ведь не просил тебя раздеваться перед камерой?
— Говорю же тебе, не знаю. Сценарий такой толстый, я еще не нашла свою роль.
Не па шутку встревожившись, я потратил последние деньги на спасательную миссию в Лондон и встретился с Джо. Она так и сияла, окрыленная своим последним успехом. Девушка принесла сценарий, и мы просмотрели его, сидя в вокзальном буфете над двумя порциями сыроватых яиц, тепловатых бобов и анемичных, сто раз пережаренных чипсов.
