Дэвид Боукер - Как стать плохим
— Нехорошо уезжать без предупреждения, — заговорил Бромли. — Ой, как нехорошо.
— Чего вам надо? — резко спросил я.
— Это от вас зависит. — Флетт издал неприятный смешок.
— Дело обстоит вот как, — ухмыльнулся Бромли. — Доказательств у нас пока нет, но мы кое-что нарыли. Похоже, про наследство ты правду говорил. — Он кивнул на Каро. — Ее папаша внезапно умер, а вам это только на руку сыграло.
— И что? — ледяным тоном осведомилась Каро.
— Что еще мы имеем? Уоррен Дживонс, — продолжал Флетт. — Кто-то столкнул его под поезд. К сожалению, камеры на станции в этот момент не вели запись. У нас есть свидетельница, но произошедшее настолько выбило ее из колеи, что у нее случился нервный срыв. На суде ее показания легко опровергнуть. Правда, недавно нам пришло в голову, что портрет подозреваемого почему-то напоминает кое-кого в этой комнате.
Каро начала извергать проклятия. Бромли махнул рукой, она замолчала.
— Нам дела нет до Уоррена. На Питера Каллагана нам тоже плевать. А уж тем более на ее отца. Но мы сильно подозреваем, что вы двое в последнее время сильно заняты. Честно говоря, по большей части доказательства косвенные. Но, опять же, обвинения часто строятся на основе косвенных доказательств. Как думаешь, Джордж? Флетт кивнул.
— На вас легко можно завести дело. Не вопрос. Или вы могли бы быть с нами повежливее. Решайте сами.
Каро посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Флетта.
— Вы что, ждете, что мы вам деньги дадим?
— Ну почему сразу деньги? — рассмеялся Бромли. — Мы могли бы вас всего-навсего трахнуть.
— Что?
— Ну, разок-другой, — пояснил Флетт. — Нам много не надо.
— Вы хотите нас трахнуть? — поразился я. Флетт вздрогнул от отвращения.
— Да не тебя, придурок. Ее.
— Пошел вон! — рявкнула Каро. — Вон, мерзавцы! Бромли тихонько захихикал:
— Не строй из себя целку. Мы же знаем, что ты ублажала Иисуса.
— Выметайтесь! — вмешался я.
— Ей всего-то и надо, что ножки раздвинуть, — подхватил Флетт. — Не так уж сложно.
Каро схватила вазу и кинула в детективов. Ваза разбилась об стену. Бромли с Флеттом расхохотались и встали. Я уловил в их дыхании пары алкоголя.
— Подумайте пару дней. Мы никуда не торопимся. — Бромли смахнул пылинку с плаща.
Они ржали всю дорогу до машины.
Каро прошла в сад. Смеркалось. Поднимался ветер — горький, пропахший морем. Вдалеке мерцали желтые огни деревни.
Каро молча копала.
— Ты, наверное, считаешь, что мне стоило их пристрелить, — заговорил я.
Каро копала. Ее лицо сделалось белее луны.
— Но это же нам только на руку! — продолжал я. — Они не смогут нас преследовать по закону — после такого-то предложения. Они просто пытаются на нас надавить, а на самом деле ни на что не способны.
Молчание.
— Не понимаю, что ты так переживаешь.
— Не понимаешь? Откуда они узнали, Марк? О нас с Иисусом?
— Понятия не имею.
— А я вот думаю, что это ты им сказал.
— Да нет, мы же договорились. Ничего лишнего я не ляпнул. Ты не веришь? Да ладно. Вопрос в другом — как они нас нашли?
Из ратуши доносились странные звуки. Я повернулся и увидел, как Джанет Матер гасит там свет и запирает двери. Потом она подошла к нам, вертя в руках ключи. Момент она выбрала определенно неудачный.
— Все садовничаете… — неприятно улыбнулась Джанет. — Может, вы и мой сад вскопаете — с вашим-то усердием?
Каро не подняла головы.
— Да, дорогуша, постарались вы на славу. Я бы хотела вынести вам благодарность от лица деревенского комитета.
Казалось, Матер не ощущает витающей в воздухе ненависти.
— Конечно, — продолжала она, критически оглядев участок, — дом тоже не мешало бы привести в порядок. Окна хорошо бы помыть.
— Да пошла ты! — рявкнула Каро.
Джанет изумленно отшатнулась. Движение у нее вышло довольно старомодное, я бы даже сказал — театральное.
— Простите?
Каро наконец соизволила повернуться к миссис Матер лицом.
— Какое вам дело, грязные у нас окна или нет? Какая разница, что у нас в саду? Да никакой!
— Я просто хотела помочь…
— Ах ты дрянь! Тебя интересует только одно: как бы окрестные дома гармонировали с ратушей. Только ратуша, ты уж меня прости, больше всего на сортир похожа. Иди к черту!
— Очень невежливо с вашей стороны, девушка. — Матер поджала губы.
Она уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг Каро шагнула вперед, подняла лопату и стукнула Джанет по голове.
Удар был силен. По площади разнесся звон: железо стукнулось о кость. Глаза у Матер закатились, и она рухнула на дорогу. По телу прошла судорога, потом другая. Наконец все стихло.
Каро безумно расхохоталась. Я тоже не смог удержаться. Она сделала именно то, что сделал бы я, будь у меня храбрость (и лопата).
Над площадью повисла тишина. Я ждал, что волосы Джанет намокнут от крови, но крови не было. Каро подошла к телу, желая нанести еще один удар.
В это мгновение я вдохнул воздух — пропахший мочой, потом и стиральным порошком. Воздух пах тюрьмой — местом, в которое я ни при каких обстоятельствах не хотел бы попасть. Я протянул руку.
— Ты что, рехнулась?!
— Извини.
Стало совсем не смешно.
Я взял запястье Матер и попытался нащупать пульс.
— Зачем? Зачем ты это сделала?
Каро поднесла руки к лицу и неожиданно рассмеялась.
— Не придумала, как еще поступить, — ответила она.
— Что?
— Она ведь так сказала? Когда Дейлу руку обожгла. «Я не знала, как еще поступить». Так и объясним полиции. — Каро снова рассмеялась. Смех постепенно перешел в плач.
Я присел на корточки и заглянул жертве в лицо. Широко открытые глаза смотрели в пустоту. Из левого уха змеилась тончайшая струйка крови. Джанет Матер отправилась в небесную ратушу.
Глава одиннадцатая
Труп
Мы втащили тело в коридор и закрыли дверь. Потом пошли на кухню, заварили крепкий чай и принялись искать выход.
— Я просто распереживалась, — беспомощно повторяла Каро. Ее лицо сделалось совсем белым. — Я не хотела ее убивать.
— Ах, ну тогда другое дело, — сказал я. — Идиотка!
— Кто ты такой, чтобы меня осуждать?! — взвилась она. — Это ты у нас известный убийца. Счет два-ноль в твою пользу.
На самом деле она ошибалась: счет был один-ноль в пользу Каро. Тем не менее я совершенно растерялся. Я солгал, убедил ее, что могу быть опасен, и в итоге Каро сама начала убивать. Теперь мне еще сильнее хотелось открыться, сказать, что я никого не убивал. Но если я признаюсь, Каро сломается. Я ей нужен, действительно нужен. Преступник может защитить ее от правосудия. А что может сделать собиратель книг?
— Так… — Я лихорадочно думал. — Она пошла в ратушу. К нам заходить не собиралась. Заговорила с тобой только потому, что ты копалась в саду. Если нам начнут задавать вопросы, ответим, что не видели ее. К тому же мы ее едва знали. Откуда у нас мотив? Мы ее не видели. Послушай, Каро. Мы ее не видели! Главное, чтобы наши показания не расходились. Ты поняла?
— Ее ведь найдут, — растерянно прошептала Каро.
— Нет. — Я перегнулся через стол и взял ее за руку. — Я уберу тело. Спрячу.
— Я тебе помогу.
— Не стоит.
— Но я сама хочу, — настаивала Каро. — Она же просто мерзавка! Так ведь? — Последняя фраза прозвучала довольно неубедительно.
— Мерзавка. Еще какая, — согласился я.
— Женщина, которая сунула руку ребенка в огонь, заслужила смерть, правда?
— Насчет смерти не знаю, но пару пинков она точно заслужила.
— Да уж, — рассеянно согласилась Каро. — Она еще легко отделалась. Ее бы следовало живьем сжечь. Я бы на это посмотрела…
— Неужели? — скептически поинтересовался я. Каро призадумалась.
— Пожалуй, нет, — признала она наконец. — Но я бы посмотрела, как ее трактор переедет.
Беседа принимала несколько странный оборот.
Теперь моя голова была занята в основном мыслями о ДНК. Что, если частицы кожи Матер все-таки остались на лопате? Или кровь? Я пошел с лопатой в ванную, открыл кран и принялся тереть лопату отбеливателем. По воде поплыл крошечный каштановый волосок. Я завернул волосок в салфетку и спустил в унитаз.
Затем поднес лопату к свету и внимательно изучил. Вроде ничего. Из моей груди вырвался вздох облегчения. А потом меня вырвало.
Когда я вышел из ванной, в нос ударил тошнотворной запах вареной капусты. Тело лежало рядом с батареей. Я подхватил труп под мышки и потащил по коридору.
Каро стояла в дверях кухни.
— Она не стоит того, чтобы из-за нее попасть в тюрьму, — напомнил я.
— Кто? — рассеянно переспросила Каро.
— Как это кто? Вот она! Женщина, которую ты только что убила!
Я обратил внимание, что у миссис Матер изменилась форма головы. Череп вмялся, а само лицо сплющилось, словно сдутый мячик.
