Хоупфул - Тарас Владимирович Шира
Женя вышел на остановку – там уже стояли несколько студентов, пара бабулек и представителей офисного планктона, дожидающиеся своей маршрутки.
Автобус подъехал почти сразу – надев капюшон и наушники, Женя занял сиденье в самом его конце. По лицу кондуктора было видно, что совершать такой долгий путь для продажи билета, да еще и по ходящему ходуном автобусу, ей совсем не хотелось.
Листая на телефоне альбом Rammstein, Женя безуспешно пытался поймать тренировочный раж.
У входа в тренажерный всех посетителей встречала большая светящаяся вывеска, бросающая свет на растяжку с изображенной на ней парой – девушкой в чисто символическом белье и парнем с гипертрофированными мышцами рук. Измотанным и снующим прохожим, иногда поднимающим на них голову, они улыбались белоснежными отфотошопленными улыбками. Такая идиллическая пара из параллельного мира, в котором все как один подтянутые, спортивные и красивые, висит над каждым вторым залом любого города. Эта парочка будто смотрит на тебя с высоты трех метров и говорит: ты не имеешь права быть другим. Хочешь стать успешным и что-то из себя представлять на рынке отношений – иди к нам.
В зале был час пик – пахло сыростью душа, дешевыми дезодорантами и сладким протеиновым коктейлем.
Женя занял беговую дорожку, стоявшую напротив окна. Стояла она таким образом, чтобы тренирующемуся открывался живописный – по мнению управляющего залом – вид на город.
Впрочем, из-за темноты на улице и яркого света в зале Женя видел в окне лишь свое бегущее отражение и тренирующихся позади него людей.
Женя вытер пот со лба – сердце уже стучало как после хорошего кросса, а он только начал тренировку.
Таймер беговой дорожки показывал шесть минут.
«Шесть минут, а уже сердечко колошматит», – подумал он. Надо с кофе завязывать.
Конечно, завязывать он не собирался. Примерно так же собирается завязать заядлый курильщик, который, почувствовав днем покалывание в сердце, зарекается сегодня же вечером скачать Алана Кара. И вспотевшей ладошкой тянется за спасительной сигаретой, как только это покалывание прошло. Алан Кар-то никуда не денется, а сейчас надо нервы успокоить.
Вытерев уже насквозь мокрым полотенцем пот со лба, Женя окинул глазами зал.
Парочка долговязых школьников, старшеклассников, по-видимому, купив абонемент по какому-нибудь спецпредложению, нерешительно оглядывали зал, не зная, к чему приступить. Ощущался приближающийся наплыв «готовящихся к лету».
Группа мужиков-завсегдатаев громогласно переговаривались о чем-то в другом углу, иногда заглушая вполсилы играющее в зале радио взрывами смеха.
Женя, размявшись, лег на скамью для жима штанги.
Школьники уже облюбовали гантели и делали сгибания на бицепс. «Классика», – подумал Женя. Стандартный комплекс новичка. Сейчас еще пресс поделают и по домам.
Во втором зале кто-то надрывно кричал – по-видимому, надрывался на приседаниях.
Когда-то в раннем студенчестве Женя, как и любой парень, подстегиваемый комплексами и растиражированным образом накаченного тела, исправно ходил в зал три раза в неделю, читал биографию Арнольда Шварцнеггера и презрительно обходил пивные ряды в супермаркете – но это было в прошлом.
Женя не считал, что он сдался и бросил тренировки из-за лени, махнув рукой на поставленную им цель – он предпочитал считать, что избавился от комплексов и стал воспринимать себя таким, какой он есть – немного долговязым и худым.
Так что напоминанием о былых спортивных временах служила пара старых травм в спине и коленях, стойкая нелюбовь к обезжиренному творогу и несколько банок из-под протеина, в которых тетя Таня хранила муку. На качков с плакатов в зале он уже не смотрел. Дизайном зала, как водится, занимался сам тренер, имевший свои представления о дизайнинге, поэтому на каждом метре стены висели ретроплакаты 80-х и 70-х. Беспощадный мужицкий декор – прямой, как удар поленом. Чернокожие ребята в очках, как у Терминатора, улыбались всеми венами на лбу, изредка приобнимали стоящих рядом девушек в купальниках. Почему изредка – да потому, что позировать с обеими свободными руками было удобнее. И никто не заслоняет твои выгодные ракурсы и рабочие стороны. Интересно, что сподвигло этих ребят в начале карьеры каждое утро начинать с овсянки и яиц? Может, в колледже их тоже задевали плечами старшеклассники и отказывались идти на свидание девушки?
Судя по освобожденной площади и завезенным стульям на длинных ножках, в ближайшее время здесь ожидался фитобар с симпатичной девушкой-администратором, бананами и овсяным печеньем. Словом «фитобар» можно было гнать отсюда тренера, как ладаном – черта. Тренеру был знаком только второй корень этого слова. «Бар» – место, куда ходили мужики с его плакатов, чтобы отпраздновать первое место на «Мистере Олимпия».
Женя лег на скамью и поднял штангу. Опустив ее на грудь, он почувствовал легкое головокружение. Кровь начала приливать к голове, как будто он повис вниз головой. Стук сердца шумно отдавался в ушах.
Сделав глубокий вдох, Женя поставил штангу на крепления. Несколько секунд полежал на скамье, чтобы восстановить дыхание. Яркие люминесцентные лампы неприятно резали глаза, а музыка, доносящаяся из радио, оглушала, хоть и играла негромко.
Аккуратно встав, Женя подошел к кулеру.
«Даа, старичок, – подумал он. – Пора тебе тоже пресс сделать да домой двигать».
Почему-то вспомнились слова Сергея Шнурова про друзей-спортсменов, мающихся от травм, а некоторых и вовсе не доживших до сих дней, и их ровесников-алкоголиков, которые живут и бед не знают.
Холодная вода потихоньку привела его в чувство. Женя достал телефон, машинально листая соцсети.
Почему-то пришла мысль написать Насте – что он сразу и сделал.
«Не мог оторвать взгляд от тебя в халате», – написал он. Он знал, что она сейчас дома с мужем и писать подобные сообщения значило подвергать ее риску. Но он любил обозначать себя именно так – неожиданно и немного вульгарно. «Пускай маленько понервничает, – улыбнулся он, убирая телефон в карман. – Хоть какое-то разнообразие внесу в ее смертельно скучную семейную жизнь».
Смяв и бросив пластиковый стаканчик в урну, Женя пошел в раздевалку.
Головная боль и стук в висках не проходили. Он сел на скамейку в раздевалке и обессиленно сбросил кроссовки.
Сил оставалось лишь на то, чтобы приехать домой, выпить аспирина, и если повезет, залезть в теплую ванну.
ГЛАВА 11
miracle [mɪrəkl] – cущ. чудо, диво
illegal [ɪli gəl] – прил. незаконный, нелегальный
rebirth [ri bɜ θ] – cущ. возрождение, воссоздание
Утром Женя проснулся раньше обычного – но на удивление, чувствовал он себя прекрасно. Напевая какой-то заевший радиохит, он поставил на плиту сковородку, капнул подсолнечного масла и разбил в нее три яйца. На столе стоял холодный зеленый чай, заваренный им вчера после тренировки. Сделав глоток и поморщившись, Женя вылил его в раковину. Там уже стояло несколько грязных кружек из-под кофе. Изнутри они были черными и напоминали жерло извергнувшегося на днях Везувия. Такие, после того как разобьются, автоматически попадают в керамический рай.
Ставя на плиту турку, он вспомнил, что после вчерашнего дня в холодильнике еще остались суши.
Распахнув его, он невольно усмехнулся – перед ним открывался типичный холодильник молодого холостяка: на нижней полке разбросанными патронами лежали сосиски, там же стояло блюдце с засохшими дольками лимона и солью – напоминание о субботней бутылке текилы. В самом углу полки стояла коробка молока – сомнений относительно давности ее покупки не было, поэтому она была отправлена в мусорное ведро даже без предварительного обнюхивания содержимого. Молочная продукция в холодильнике одиноко живущего мужчины рано или поздно превращается в нашатырь. Тестирование кисломолочки после сильной пьянки грозило неминуемым рвотным рефлексом.
На второй полке покоились заботливо переданные тетей Таней банки не то с вареньем, не то с аджикой – Женя в них не заглядывал и не открывал с самого переезда, из вежливости обнадежив старушку, что все было очень вкусно.
Позавтракав, Женя отправился на работу.
Приехал он даже за 10 минут до начала рабочего дня. «Раз такое дело, заслужил уйти домой на час пораньше», – подумал он.
Без двух минут восемь дверь палаты распахнулась, и на пороге показалась Полина Георгиевна – сегодня заведующая была вовремя.
Макс был на месте, а вот Настя, как всегда, опаздывала.
– Доброе утро, коллеги, – официально поприветствовала Полина Георгиевна нестройные ряды будущих представителей отечественной медицины.
Слово «коллеги» было произнесено с интонацией, сквозь которую отчетливо слышалось слово «подчиненные».
– А Настя где? – хмуро спросила она.
– Полин Георгиевна, ну вы что в такую рань пришли, – ухмыльнулся Женя. – Мы еще спим все, тут ночевать остались вчера. Настя зубы чистит.
– Я еще
