Разбуди меня в 4.20 - Филипп Лис
Пока мышление не стало зацикленным, Тачан сказал, что должен любой ценой разыскать Сирфа, а Даре лучше разинсталлироваться. Так они и поступили: каждый по-своему. Тачан открыл перспективную развертку и скрылся в седьмом туннеле через дыры осязания, а девушка нашла «служебный выход», который отвел её обратно на грешную землю.
Я сам нашел выход из нексуса. Это был канал связи, соединяющий точку отсчета реальности нексуса и место в конкретное время в моей стране в моем городе. Разинсталлировался я в какую-то грязь под забором. Удивительно было, что разинсталлировался лежа, поэтому чуть не захлебнулся тем, что было разлито на земле. Пуская пузыри, я чувствовал, что конец близок, но тут сообразил, отнял от земли лицо и поднялся на ноги. Это место я видел впервые, хотя ощущение дежавю подсказывало мне, что уже был тут. Так, странная деревенька возле одного из спальных районов города. Девяткино. Ничего примечательного — пригород, одним словом.
Старательно напрягая память, я вспомнил направление движения к городу и незамедлительно направился туда.
Уже светало. Кое-где слышалась деревенская возня: то собака завоет, то петух вспорхнет на забор и изготовится для своего кукареканья. Вот вдалеке ведро звякнуло, кто-то из селян набирал воду для того чтобы сварить завтрак семье. Один за другим загорались окна, и я понял, что вот-вот вся деревня проснется, а я хожу тут как урод грязный, людей пугаю. Еще вилами заколят!
Прибавив шаг (а через двести метров я уже мчался как поезд), смог преодолеть какое-то расстояние и уже вышел на федеральную трассу, по ней я вернулся домой.
Странно все это было. Почему я выхожу из нексуса в странных местах и странной форме? Может, нексус обладает каким-то мерзким характером и мало того, что называет людей странными прозвищами, так еще и выбрасывает их из себя в самых неожиданных и неприятных точках города. Славно, что не выкидывает в другом полушарии. За это отдельное спасибо. Прикоснувшись к этому моменту, я вспомнил о чем-то, но забыл, хотя это мгновенное мерцание весь день не выходило у меня из головы. Должно быть, в этом было что-то противоестественное.
Дома я отмылся от всей той грязи, что насобирал за городом. Кстати, нашел у себя на черепе какую-то жуткую шишку и обильный липкий кровоподтек. Не помню, как и когда их заработал. Второе, что я сделал, позвонил Даре, но она не отвечала. Очевидно она разинсталлировалась куда-то в более экзотичное место, с которым совершенно нет связи.
Весь день я не мог ничем заняться, думая о ней. Да, все эти мои тревоги были надуманы и нелепы, но все ровно я беспокоился и понимал, что угодно может произойти перед финальной битвой. Надо говорить ей о своих чувствах как можно скорее, ведь может случиться так, что другой возможности не будет. Телевизор не позволял расслабиться, книги я читать был не в силах. Каждый раз, набирая телефонный номер, я слышал длинные гудки, говорившие, что хозяйки нет. Под вечер я не выдержал.
Одевшись попроще, так надо чтобы не испортить прикид во время нашей третьей инсталляции, я вышел из дома и направился прямо к ней домой. Шел пешком, стараясь растянуть время, которое взял с запасом, но все ровно то и дело ускорял шаг, пытаясь приблизить момент нашей встречи.
Странные события начали случаться, когда я перешел один из крупных проспектов и углубился в жилой массив. Где-то там был ей дом. Первым, что показалось удивительным, я заметил, что дверь в подвал, опечатанная и обоссаная, вела на самом деле не в подвал, а в нексус! Это был один из тех «служебных выходов», через который мы потенциально могли выйти в случае разинсталляции. Там, за железной обивкой и железным замком, давно ржавевшим от редкого использования, пульсировал нексус, излучая частицы чистой энергии, флюктуируя, направляя потоки через замок, щели в косяке, трещину у нижней петли. Я явственно ощущал как конвульсирует пространство за дверью, как дергается время, застывшее на границе миров. Такого быть не могло, но оно было, я это видел.
Было в этом что-то трогательное. Дара, Эрг, да и Тачан тоже, говорили мне, что скоро я разберусь во всем и начну сам управлять процессом инсталляции. Это было правдой. Если «разобраться» есть «видеть все взаимосвязи», то я начинал кое-что понимать.
Улыбнувшись своей находке, я отправился дальше, стараясь запомнить место, где нашел «служебный выход». Сейчас мне надо все больше и больше запоминать. Никогда не знаешь, где найдешь для себя такие маленькие открытия. Это, кстати, не только инсталляции касается. Стараясь уцепиться за это убеждение и будучи потрясенным тем, что открыл, я перешел на другую сторону улицы. Ветер, достаточно холодный, но недостаточно сильный для этого времени года, нес по тротуарам мелкий бытовой мусор. Пакеты, ветки, обертки от пироженного и просто рекламные листки неслись вдаль и поднимались вверх. Ветер этот дул из нексуса!
Вот уж действительно не знаешь, где найдешь! Сквозняк вырывающийся из нексуса, ударил мне в лицо, охлаждая горячую кожу. Я чувствовал прикосновение того мира на своем лбу, щеках, носу и губах. Это как будто часть эфемерной реальности напоминает тебе о своем существовании. Напоминает и растворяется снова, ожидая, когда же ты сам придешь проведать её иллюзорный чертог.
Я зажмурился, пытаясь привести в порядок разбежавшиеся мысли, но когда открыл глаза, увидел, что все изменилось. То, что я помнил и видел тут каждый день, предстало предо мной в полном своем свете, лишенном тайного и сокрытого. Я видел, как наш мир сам по себе связан, да что связан, инсталлирован в нексус. Он смещен из материального аспекта в энергетический, ведь энергия, какая она сама по себе, циркулировала по этому миру, тысячи раз перерождаясь и перекрашиваясь в иные свои формы. Вот почему наш мир называется смещенным…
Шоссе, которое гудело тысячами легковых и грузовых машин, поднимающееся в гору и скатывающееся вниз, освещенное бесчисленным количеством фар, огней забегаловок и заправочных станций, щитами реклам, вело в нексус, унося из этого мира весь автомобильный поток, теряющийся за гранью видимого преломления.
Детишки, бегающие в резиновых ботиночках по лужам, в которых во всем
