Махавира - Александр Поехавший
Жажда толпы
Дождался я своей сессии, она мечта моя и депрессия. Почти все штатные преподаватели самого престижного экономического вуза Поволжья постепенно оказались взяточниками. Особенно это красиво смотрелось в резком контрасте с моей рабочей специальностью: борьба с правонарушениями в сфере экономики. Зачёт косарь или полтораха. Экзамен подороже. И самым прекрасным штрихом в этой картине настоящей реальности был Вася, тот самый горемычный сирота, который продолжал жить в лжеобщежитии. Он передавал деньги, был посредником-лодочником между неведущими и всезнающими.
Я успешно сдал всё без поборов. Мою зачётку украшали первые трояки. Я исправно ходил даже туда, где не отмечали. Главное примелькаться, а там трояк уже ставят просто за то, что хотя бы посещал скопища лишённой смысла болтовни ни о чём, о каких-то там законах, праву. Преподы раскатывали на японских и немецких внедорожниках. Я не мог понять, как им всем легко удавалось при зарплате преподавателя сколачивать на такие довольно дорогостоящие лекарства из жести. А потом мог понимать, когда наш поток — 1 курс юрфака заделывался всё меньше и меньше, куда-то исчезал. Зачем приходить в академию, если можно просто не в мелкую розницу, а оптом одним траншиком активно скупать сессии. Вот такие были мечты и депрессии.
Я всегда тщательно готовился или по шпаргалкам из книжного магазина, или по взятым написанным лекциям. Тетрадь ксерилась и жаждущие разбирали по кусочкам. Я никогда как в школе, так и в академии не изучал ни одного предмета. Всё, что я делал — это просто запоминал слова и предложения. Я никогда не вникал в суть, или пытался подумать хотя бы. Хватало пяти перечитываний одного и того же, чтобы запомнить процентов восемьдесят материала. И я никогда в жизни не думал, когда отвечал на экзамене. Просто воспроизводил выученное. После оценки в зачётке я осознанно устраивал провал для запомненного. Образовавшаяся зияющая про́пасть в памяти заполнялась следующей подготовкой к очередному экзамену или зачёту. Вот так я и учился. Насколько же это было дичайше скучно: права, статьи, комментарии, законы всякие и только на бумажках. Я думал зачем этому учат пять лет, если можно прийти и на сэкономленные на учёбе деньги потратить на покупку должности. Даже без покупки можно пристроиться в любую властную структуру. А там, наоборот, любят тех, кто вообще не имеет представления, что такое право. Там вообще разум не нужен если достаточно глубже распространяться.
Кое-как закрыл вторую сессию с одним не сданным долгом экзаменом по теории права, который вела та душевнобольная училка, что вечно хочет всех контролировать, каждую секунду, если кто не успевал сдать ей чепуховые бумажки с работами в течение отведённого времени, то она отшвыривала тех, кто не успевал добежать.
Экзамен был в виде теста, и я его завалил. Ещё она каждую лекцию рьяно рекомендовала выкинуть все учебники по теории права и слушать только её. Из-за одного этого её эгоистического требования я безответно пропускал мимо ушей вообще всё, что она истолковывала. В остальных преподов я хоть немного вслушивался для вида, что мне хоть что-нибудь интересно. Я выходил из лекционной и тут же забывал всё, что отчасти плохо слышал.
Пересдача наметилась аж на август. Видимо, цена её экзамена была очень высока, если имеется такой ненормальный промежуток.
Я устроился на подработку опрессовщиком отопительных систем в Сызрани. Нужно было залазить в подвал, подключать компрессора к трубам и давать давление, ну и параллельно промывать всё и сливать по несколько раз.
Я ездил по детским садам, школам, всяким учреждениям и редко — жилые многоэтажности. И самым великим и интересным объектом был драмтеатр в центре. Там был такой огромный подвал, просто жить там можно было. Слесарем там был Сан Саныч. Он сразу издали показался мне слегка чокнутым. Пока я там подсоединялся, давал жару на максимум, чтобы разрывало. Сан Саныч охотно рассказывал мне, как он летал в Индию, чтобы встретиться там с каким-то печально знаменитым шудрой. Этот необыкновенно популярный мудрец материализовал Сан Санычу кольцо и даже лично поговорил с ним и настоятельно посоветовал жениться. Из-за больших объёмов работы в этом культурном заведении он сидел на моих ушах уверяя, что этот святой — живое воплощение Бога. Как бы там ни было, от Сан Саныча исходила какая индивидуальная аура и я на третий день опрессовки согласился посмотреть на снимок этого индуса. Я сразу же увидел лицо, как у любителя однополой страсти.
Это был мой дар и проклятье: я мог просто одну секунду кинуть взор на мужское лицо и сразу установить его сексуальную ориентацию безошибочно. Ещё я смотрел на эмтиви шоу следующий, там часто вставляли сцены с геями. Я там был удивлён, что они делали всё точно так же, как девушки. И выбирали посимпатичней, постройней, и первый поцелуй и выбор одного, искренняя радость в конце. Я просто смотрел, мне было всё безразлично: как гетеросексуальные, так и гомо-. Это значит просто не концентрировал серьёзного внимания. Гомосексуализм есть, ну и пусть будет. Я никоим образом не был затронут, меня не смущало, должно это сохраниться или исчезнуть. Я не выносил никакого мнения. Я просто принял, что это есть, и не моя забота, должно ли это быть, или не должно.
Моей единственной драгоценностью был плеер. Я старался каждый год покупать новый и для этого экономил на всём. Я так и продолжал слушать пласибов. Одни и те же песни каждый день, редко наваливал пару химов. Потом начал тяжеляк закачивать, самыми конечно выдающимися были слипы. В это время у них был золотой состав. Самые разрывные песни, и диджей был в те времена, как лидер мотива песен, он отмачивал такие пируэты на обычном виниле и ещё эта разгонная катушка просто шик. Мне нравились любые песни, где люди не пели, а драли глотку. Я тоже хотел так уметь, но у меня не получалось из-за мягкого тембра голоса. Я не был способен кричать.
В заключительный день гидротехнических работ в подвале я сказал Сан Санычу пойти в ювелирку и проверить кольцо. Я хотел узнать из какого металла изваял ему это колечко тот добрый волшебник. Сан Саныч обиделся и притащил мне виичес кассету для видика. Там был тот мудрец. Я перемотал ради любопытства: какой-то мужик с
