Алистер Кроули - Дневник наркомана
А все же, что было известно Метерлинку об этой старой, глупой Синей Птице?
Счастье зарыто в тебе самом, и кокаин - инструмент для его добычи.
Однако, не вздумайте забывать о заурядном благоразумии. Надеюсь, никто не против такого определения. Немного здравого смысла, осмотрительности, не помешает и рассудительность. Ведь, как бы вы ни были голодны, вы не захотите съесть дюжину быков на вертеле. Natura non facit saltum. (От природы никуда не денешься).
Главное, это применение знаний в разумных пределах. Мы выяснили, как работает машина, и ничто в целом мире не могло помешать нам вылететь отсюда и долететь хоть до Каламазу.
Поэтому я принял еще три щепотки, перемежая их осмысленными интервалами, и снова пришел в рабочее состояние.
Я гонялся за Лу по номеру; и, смею заметить, мы опрокинули немало мебели, что нас нимало не беспокоило, ибо не нам предстояло ставить ее на места.
Важно было, что я настиг Лу; и вскоре нам стало не хватать воздуха; и затем, проклятье, как раз именно тогда, когда мне захотелось выкурить трубочку перед завтраком, зазвонил телефон, и портье осведомился, дома ли мы для г-на Эльгина Фекклза.
Ведь я говорил вам раньше, что мне не было особого дела до этого типа. Как заметил Стивенсон, "если он тот единственный узел, который связывает нас с домом, то я думаю, что большинство из нас проголосует за путешествие за границу". Однако, вчера вечером он вел себя довольно прилично и, чорт возьми, нет более невинного пустяка, чем приглашение на ланч. И к тому же он мог дать еще несколько технических советов относительно нашего дела. Я не принадлежу к числу самоуверенных субъектов, воображающих, что урвав клочок сведений, они осушили источник мудрости до дна.
Поэтому я ответил: "Передайте, не будет ли он столь любезен подняться к нам".
Лу упорхнула в другую комнату поправить прическу, привести в порядок лицо, и тому подобное, что женщины, видимо, всегда должны поправлять и приводить в порядок; а тем временем является Мистер Фекклз с наиболее изысканными манерами, которые я когда-либо видел у представителей рода человеческого, и чередой любезных распросов и извинений на кончике языка.
Он сказал, что не стал бы и вовсе нас беспокоить визитом так скоро после того случая с злоупотреблением, только он уверен, что оставил у нас свой портсигар, которым очень дорожит, поскольку его подарила тетя Софрония.
Ну и конечно же, он и был там, где его оставили, как раз на столе, или скорее под столом, потому что его перевернули.
Когда мы вернули столу прежнее положение, то ясно увидели, что портсигар лежит под ним и, стало быть, лежал на столе до того, как тот был опрокинут.
Фекклз от души посмеялся над юмористическим характером происшествия. Я тоже считаю его по-своему забавным. Но с другой стороны, я не думаю, что это никчемное дело стоило такого уж внимания. Как бы то ни было, наш приятель должен был получить свою вещицу и, в конце концов, когда перед вами стол вверх ногами, что толку делать вид, будто вы этого не замечаете. И вероятно, лучший способ проигнорировать инцидент, это обратить его в приятную шутку.
И должен вам сказать, что Фекклз проявил тактичность совершенного джентльмена, избегая любых прямых намеков на обстоятельства, ставшие причиной обстоятельств, которые были ответственны за обстоятельства, вызвавшие обстоятельства, которые было столь трудно не заметить. Надеюсь, вы все поняли.
Между прочим, этот Фекклз был прошлым вечером милейшим человеком. Он сопровождал Лу через наихудшее, строго соблюдая хороший вкус в тот самый момент, когда ее естественный защитник, то есть я, был физически неспособен приложить необходимые эти-как-их-там.
Ну и разумеется, при настоящем положении вещей, мне хотелось послать Фекклза в то место, о котором современное христианство решило забыть. Впрочем, я как минимум собирался пригласить его на ланч. Но пока я собирался выразить словами сей щедрый импульс, в гостиную вплыла Лу, словно ангел, сходящий с небес.
Она направилась прямохонько к Фекклзу, взяла и поцеловала его прямо у меня на глазах, упрашивая остаться и позавтракать с нами. Вот так. Взяла и опередила меня.
Но, должен признать, что я хотел быть наедине с Лу - не только в тот момент, но и всегда; я был чрезвычайно рад услышать от Фекклза:
- Вы в самом деле очень любезны, леди Пендрагон, и я надеюсь, вы когда-нибудь скоро повторите ваше приглашение, но меня ждут к ланчу две личности с Биржи. Намечается грандиозная сделка. У Сэра Питера уже денег больше, чем представления, что с ними делать, в противном случае я был бы только счастлив позволить ему предложить пройти на rez-de-chaussee. [первый этаж - франц.]
Конечно, мне приятно, что я, знаете ли, миллионер и все такое. Одно дело, когда ты носишься по Лондону холостой и абсолютно довольный сигарой за шиллинг и креслом в ложе Виктория-Палас, но когда ты проводишь медовый месяц с девушкой, которую самые интимные ее подруги называют "Беспредельная Лу", это совсем другое дело.
Фекклз не знал, что за эти две недели я потратил больше трети моего годового дохода. Но, разумеется, я не стал бы рассказывать этому типу о своих неурядицах. Мы, Пендрагоны, довольно гордая порода, особенно с тех пор как сэр Томас Мэлори описал нас во времена Генриха VIII. Мы всегда чуточку превосходили самих себя. На этом мой бедный старый отец и свихнулся.
Тем не менее, мне не пришло в голову ничего другого, кроме как упрашивать этого человека выбрать в ближайшем будущем день, когда бы мы могли славно пошуметь в "Палляре".
Я считаю "Палляр" самым лучшим рестораном в Париже, а вы?
Итак, появляется красная записная книжечка, и мистер Фекклз сначала кусает карандаш, а затем качает головой сначала в одну, затем в другую сторону.
- Чортов Париж! - произносит он, наконец. - В нем просто тонешь среди светских приглашений. Вся неделя занята.
И как раз зазвонил телефон. Лу сделала два шага к аппарату.
- О, Мистер Фекклз, это вас, - сказала она. - Но как узнали, что вы находитесь здесь?
Фекклз снова пустил свой странный смешок.
- Это как раз то, о чем я вам говорил, Леди Пендрагон, - говорил он, подходя к трубке. - Я очень-очень нужный человек. Такое впечатление, что меня ищут все, кроме полиции, - он хихикнул, - и они могут нарваться на меня сейчас в любую минуту... Ну да Бог с ними.
Он сделался вдруг серьезен, как только заговорил по телефону.
- Ах да, - говорил он собеседнику. - В самом деле досадно. Что такое? В четыре часа? Ладно, я там буду.
Повесив трубку, он просиял и подошел к нам, протягивая руки.
- Дорогие мои друзья, - сообщил он, - здесь вмешалось провидение, не иначе. Мой ланч отменяется. И если ваше приглашение все еще в силе, я стану самым счастливым человеком в Европе.
Ну да, конечно, двух таких людей в Европе быть не могло. Я чувствовал адскую скуку. Но не мог выразить ничего, кроме самой бурной радости.
Искренне радостный вид моей Лу не сделал новость приятнее. Она взяла инициативу в свои руки, как будто бойко перебирая пальчиками заиграла сонату.
- Давайте завтракать здесь, - говорила она. - Это будет более intime. Ненавижу питаться публично. Я хочу танцевать между блюдами.
Лу позвонил метрдотелю, пока я угощал Фекклза сигаретой, оплакивая свою непредусмотрительность - следовало бы смешать с табаком заряд динамита.
Лу затеяла страстную дискуссию с мэтром. Она победила по очкам, к финалу шестого раунда. Мы начали через полчаса - с паюсной икры.
Не знаю, почему каждый обязан ей наслаждаться; но бессмысленно вмешиваться в ход цивилизации. Я ее ел; и если обстоятельства будут схожими и завтра; я буду есть ее опять.
Говоря бессмертными словами Браунинга: "Ты солгала, Д`Ормеа, но я не сожалею". Кроме того, это был не простой ланч. Он был важен для будущего.
Ланч решительно удался с самого начала. Мы все находились в лучшей форме. Фекклз болтал свободно и безответственно, с легкостью шампанского. Он рассказывал о себе и о своем поразительном везении в финансовых вопросах; однако он ни разу не остановился ни на одном из предметов достаточно долго, чтобы у собеседника сложилось определенное впечатление или появилась возможность ответить. Он пересыпал свои замечания веселенькими анекдотами, и к концу трапезы просил прощения за чрезмерное увлечение сделкой, заключением которой он был занят в последнее время.
